Одержимость - Рамона Стюарт

тайне или у нее хотя бы зародятся какие-то подозрения на этот счет, переполняла его сердце мучительными страданиями. И тем не менее через несколько дней он вынужден был признать, что жена о чем-то все же догадывается.

Как-то вечером, вернувшись с прогулки, миссис Брент вошла в зал и застала мужа сидящим в задумчивости перед пустым камином.

— Джеффри, — проговорила она. — Я только что разговаривала с этим человеком — Деландром. Он рассказывает ужасные вещи. Утверждает, что неделю назад его сестра ввернулась домой вся израненная, изувеченная, совершенно не похожая на ту, которой была когда-то раньше. По его словам, он узнал сестру лишь по пышным золотистым волосам. Он постоянно спрашивал меня, где она сейчас… О, Джеффри, он говорит, что она умерла… умерла! Так как же она тогда могла вернуться? Я просто в ужасе, боюсь теперь здесь и шаг ступить!

Вместо ответа Джеффри разразился потоком грубой брани, заставившей женщину вздрогнуть. Он проклинал Деландра, его сестру, весь их род, а особенно неистовые ругательства неслись в адрес золотопушистых волос Маргарет.

— Замолчи! Замолчи! — воскликнула миссис Брент и также умолкла, заметив, какой зловещий эффект произвели на мужа его собственные слова. В порыве гнева Джеффри выпрямился и отошел от камина, но затем резко остановился, заметив в глазах жены выражение безумного страха. Он проследил за ее взглядом и также вздрогнул — на разбитой каминной плите поблескивала золотистая прядь пробивавшихся сквозь трещину в камне волос.

— Смотри! Смотри! — пронзительно завопила она. — Это привидение мертвеца! Уйдем отсюда, уйдем!

Она лихорадочно, словно безумец, вцепилась в запястье мужа и потащила его из комнаты.

Всю ночь мисс Брент провела, как в лихорадке. Вскоре прибыл местный доктор, который по телеграфу попросил прислать из Лондона подмогу.

Джеффри пребывал в полном отчаянии; мучимый переживаниями за жизнь жены, он почти забыл про все содеянное им самим.

Вечером доктору пришлось покинуть их дом — у него были назначены другие визиты. Миссис Брент он оставил на попечение мужа, а перед уходом сказал:

— Запомните, вам следует всячески подбадривать, даже веселить ее, поддерживать у нее хорошее настроение. И так до самого моего прихода — я вернусь завтра утром. Если удастся, постараюсь найти врача, который мог бы все изменить. В любом случае оберегайте ее от сильных негативных эмоций. Держите супругу в тепле. Вот, пожалуй, и все, что можно и нужно сейчас сделать.

В тот же вечер, но значительно позже, когда остальные обитатели дома улеглись спать, миссис Брент встала с кровати и позвала мужа.

— Иди сюда! Давай пройдем в зал! Теперь я знаю, откуда берется золото, и мне хочется посмотреть, как оно растет!

Джеффри, конечно же, мог бы силой остановить жену, но он опасался, что мучимая своим ужасным подозрением, она может не вынести напряжения и тем самым подвергнуть серьезной угрозе собственную жизнь. Поэтому, увидев, что все попытки отговорить жену от задуманного оказались тщетными, он хорошенько укутал ее в плед, и они прошли в зал. Оказавшись там, миссис Брент повернулась, притворила дверь и заперла ее на замок.

— Сегодня вечером нам троим посторонние не нужны, — со слабой улыбкой проговорила она.

— Нам троим?! Но ведь нас здесь только двое, — воскликнул Джеффри, резко дернув плечами; сказать что-либо большее он не осмелился.

— Садись вот сюда, — сказала жена, зажигая лампу. — Садись у камина и смотри, как появляется золото. Замечаешь, как ревнует его этот серебристый лунный свет! Видишь, как он подкрадывается по полу к золоту — к нашему золоту!

Джеффери поднял взгляд и увидел, что за несколько истекших часов пряди волос, пробивавшиеся сквозь трещину в камне, заметно удлинились. Он попытался было скрыть их, встав обеими ногами на разлом в плите, но миссис Брент усадила его назад в кресло. Пододвинувшись ближе к мужу, она склонила голову ему на плечо.

— Не надо закрывать, дорогой, — проговорила она. — Давай спокойно посидим и посмотрим. И тогда мы откроем тайну этой золотой поросли…

Джеффри обнял жену. Так они и сидели — в полной тишине и молчании. Глядя на полосу лунного света, медленно кравшегося по полу, женщина погрузилась в сон.

Джеффри боялся разбудить ее и продолжал сидеть, не издавая ни малейшего звука и чувствуя себя вконец несчастным.

Шли часы…

Прямо перед его расширившимся от ужасного зрелища взором золотистые пряди продолжали тянуться ввысь, и по мере их роста холод все глубже проникал ему в сердце, покуда он не лишился последних остатков сил, и объятый неведомым доселе страхом, продолжал наблюдать за своей надвигающейся погибелью.

Утром, когда из Лондона приехал доктор, слуги нигде не могли найти ни Джеффри Брента, ни его жену. Они заглядывали во все комнаты, но так и не отыскали хозяев. Последним решили проверить старый зал, для чего пришлось взломать запертые изнутри двери. Когда все в него вошли, взорам слуг предстала печальная картина.

Напротив пустого камина сидел Джеффри, а рядом с ним его жена — оба бледные, окоченевшие, мертвые. У женщины на лице сохранилось умиротворенное выражение; глаза ее были сомкнуты, словно она продолжала пребывать во сне. При взгляде же на лицо мужчины все невольно вздрогнули, поскольку оно хранило на себе отпечаток беспредельного, непередаваемого ужаса. Широко распахнутые, неподвижные глаза уставились под ноги туда, где ступни обвивали густые пряди золотистых, тронутых сединой волос, произраставших из трещины в каминной плите.

Амброз Бирс

Незнакомец

Человек этот возник из темноты, неспешно ступил в освещенный круг, образованный догоравшим костром нашего лагеря, и спокойно уселся на камень.

— Вы не первые, кто решил обследовать эту местность, мрачно проговорил он.

Никто не отреагировал на его слова; подтвердить либо опровергнуть справедливость этих слов мог лишь он сам, поскольку не был членом нашей группы и обитал, видимо, где-то неподалеку от места нашей стоянки. Более того, где-то неподалеку должны были находиться его спутники, поскольку это было явно не то место, где человек мог путешествовать, а тем более жить в одиночку. Вот уже более недели из всех живых существ, помимо нас самих и наших вьючных животных, мы могли лицезреть лишь гремучих змей и рогатых жаб. В Аризонской пустыне люди не способны сосуществовать с подобными тварями: им требуются лошади или мулы, чтобы перевозить поклажу, запасы провианта, оружие, одним словом — «снаряжение», а это, разумеется предполагало наличие товарищей. При этом у нас, возможно, оставались сомнения насчет того, что за компаньоны могли сопровождать