Трое из леса - Юрий Никитин

Таргитай приподнялся, хотел встать, но руки подломились. Онударился лицом о землю так, что в глазах потемнело.

Очнулся с трудом, в голове гудело, во рту была кровь. Оноткрыл глаза, огляделся. Он лежал под торчащим из черной земли таким же черным,как уголь, камнем. Мрак и Олег сидели, прислонившись к такому же камню,разговаривали.

— Где мы? — прохрипел Таргитай.

Мрак оглянулся, кивнул успокаивающе:

— Лежи, очухивайся. Все там же, в петле, не беспокойся.

Таргитай застонал, плотно зажмурился. Под опущенными векамипрыгали красные факелы, с диким грохотом мелькали огненные колеса, со змеинымсвистом пронеслись горящие стрелы. Упал с разрубленной головой, страшно крича,Степан. Степняки схватили девчушку, загоготали, сорвали платьице…

Таргитай застонал, открыл глаза. Крики утихли, перед глазамитянулась выжженная пустыня. Тишина стояла мертвая, ледяная. В Лесу даже вглухих местах стрекочут белки, верещат сороки, на реке прыгает рыба, орутлягушки. Здесь даже комар не звякнет, муха не пролетит!

— Вдруг мы незаметненько спустились впреисподнюю? — спросил он вяло. Язык распух, еле ворочался, во рту все ещебыла кровь.

Мрак отмахнулся:

— Лежи, не умничай. Умнее тебя в Болоте утопли.

Олег добросовестно пояснил:

— Туда надо через Дупло. Дупло в Мировом Дереве, где навершинке спит Род в личине сокола… Да и сухо тут для подземного. Ящер любитболото, сырь, гниение.

Мрак поднялся на ноги, поправил секиру. Лицо его было злым,решительным.

— Много вы, волхвы, знаете, — проворчал он. —Убивать таких пора. Подземный или не подземный, а идти надо.

Он замолчал на полуслове. Прямо на них по воздуху шлакрупная женщина. Ее огненно-рыжие волосы падали на спину, глаза смеялись, аяркие и спелые, как вишни, губы дрожали от неслышного смеха. Она двигаласьмедленно, словно плыла по теплой воде, нежное лицо было повернуто к ним.

Олег с размаха лапнул оберег на шее, пробормотал заклятие.Мрак подал правое плечо, ладонь бросил на рукоять секиры. Глаза женщинывстретились с восторженным взглядом Таргитая, она улыбнулась ему шире всех, вее глазах блеснули искорки, словно она намекала на какое-то общее прошлое сним, Таргитаем…

Таргитай увидел за алыми губами, что раздвинулись вторжествующей усмешке, острые, как ножи, клыки, но шевельнуться не мог, даже немог оторвать глаз от нечеловечески прекрасного лица.

Она подошла вплотную, прижалась всем телом. Таргитайзакашлялся, ее пальцы стиснули его горло так, что затрещало. Он ощутил, что егоподнимают над землей… Затем вдруг свалился, ударился о твердое. Женщина уходилатем же неслышным шагом, коснулась черной скалы, беззвучно вошла в камень.

Олег стоял в гордой позе барса — на четвереньках, бормоталхрипло:

— Это… я отогнал! Заклятиями… У меня обереги!

Мрак все еще стоял с секирой в руке, другой рукой щупал своегорло.

— Чихала она на твои обереги. Просто это тень… Одногоне пойму: как, имея две руки, сдавила три глотки?

Таргитай с трудом поднялся, постоял, ожидая, пока земляперестанет раскачиваться. На плоту среди бушующей реки было устойчивее. Олегспешно собрал мешок, откуда вылетели обереги, сунул в петлю секиру. Мрак нетерпеливопритопывал, поднимая черную пыль.

— Хорошо, что от нее одна тень, — прошепталТаргитай потрясенно.

— Да, — согласился Мрак, — с бабами завсегдатрудно. По крайней мере мне.

Олег собрал мешок, подбежал.

— Что будем делать?

— Надо идти, — сказал Мрак. — Только запомни:позади не болтайся, вперед не суйся, в середке не оставайся. Понял? Иначекрышка.

Он пошел, хрустя черной спекшейся корочкой под сапогами.Изгои поплелись за ним. Олег усиленно пытался выполнить наказ, тыкался вТаргитая, шарахался, наконец взмолился:

— А куда идем? Что впереди?

— Какая разница? — ответил Мракхладнокровно. — Не видишь, здесь нет ни севера, ни юга. Здесь вообщесолнца нет. А у нас нет теней! Иди, не скули. Было бы болото, а жабы будут.

Они шли, настороженно посматривая по сторонам. Олег долгокрепился, наконец заговорил снова:

— Мрак, мне кажется, мы повернули… Можем выйти снова ктем же степнякам!

— Тех уже черти унесли, — ответил Мракотстраненно. — Они кочуют, не заметил?.. Добро, тогда сам скажи. В какуюсторону?

Олег поколебался, сказал, отводя глаза:

— Ты прав. Веди, я не уверен вообще, что это я, а нелесная кикимора.

— То-то. Это не Лес, а заклятое место. Мы с Тархомдолжны теребить тебя, чтобы вывел на волюшку. Но ты сопишь в две дырки, а Тархвообще в шесть… Или в его палке их семь? Надо идти, Олег. Если останемся,сгинем наверняка, и жаба за нами не кумкнет.

— Он прав, Олег, — сказал Таргитай совздохом. — Положимся на нашенское «авось».

Над головами потянуло черным дымом, пахнуло гарью. В белесомнебе полыхнула огромная ветвистая молния, ослепительно белая, за ней еще —прямые, как стрелы, изогнутые, с отростками… Невры напряглись, пригибалиголовы, ожидая страшного грохота. Небо вот-вот расколется, посыплются, грохоча,огромные глыбы, целые скалы…

— Не молнии, — тихо сказал Олег. — Эхомолний. Но если такие сейчас, то какие были тысячи лет назад?

Внезапно накатил холод. Под ногами потянулась земля,покрытая инеем. Кое-где чернели трещины, земля лопалась от мороза. Таргитайпохлопал смерзающимися ресницами, увидел на лбу Олега замерзшие капли пота.Кудрявая бородка и уши волхва побелели от инея. Из колодца рта с хрипамивырывались плотные облачка, в воздухе звенели крохотные льдинки.

Мрак шагал быстро, густые волосы на руках и груди вздыбились,сохраняя тепло. Таргитай чувствовал себя рядом с Мраком, как худой ощипанныйгусь подле мохнатого бера. Воздух похрустывал, Таргитаю казалось, что еслиупадет, то рассыплется, как сосулька.

Земля вздрогнула раз, другой. Из морозного тумана далеко впередивынырнули гигантские звери. Коротколапые, со свирепыми пастями, покрытыетолстыми костяными плитами. На спинах тяжело колыхались острые гребни, мордызащищены рогами и шипами.

Один из зверей тупо двигался с распахнутой пастью. Нижняячелюсть скребла промерзшую землю, подпрыгивала. В огромной пасти поместились бытрое невров, если бы не мешал лес острых, как ножи, зубов, что усеивали рот испускались, казалось, в ярко-красную глотку.

Чудовище коротко ревнуло, Таргитай рухнул, словно в лобугодил тяжелый кулак. Воздух дрожал, дергался, потрескивал, словно егораздирали, как ветхую шкуру. Земля качалась, будто плот перед порогами.