Голливудские мужья - Джеки Коллинз

Она тоненько засмеялась.

Стоявший позади Владимир бросил на Уэса свирепый взгляд.

Уэс посмотрел на него.

– Нам ничего не нужно, – сказал он. – Можешь идти.

– Я жду телефон, – ответил Владимир упрямо. – Я беспокою мадам только теми звонками, которые ей нужны.

Уэс глянул на Силвер – та болтала с Норой.

– Слушай, Влад, валил бы ты отсюда, – сказал он негромко. – Понадобишься – я крикну. Будь себе в кухне или где ты там любишь ошиваться – а нас не дергай. Ясно?

Лицо Владимира налилось густой краской.

– Я выполняю распоряжения мадам… – начал он.

– Нет мои, – резко перебил его Уэс. – Иначе живо получишь пинка под зад.

Не говоря ни слова, Владимир отступил, исчез в доме.

Уэс сосредоточил внимание на Силвер.

– Повесь трубку.

– Я разговариваю с Норой…

Он снова принялся поглаживать ее бедро.

– Повесь, говорю.

Она по-девчоночьи захихикала.

– Нора, будем прощаться, у меня тут маленькое ЧП. Перезвоню.

Его пальцы отправились в глубокую разведку. Под лучами жаркого солнца она откинулась на спину и раздвинула ноги, пробормотав:

– Легкая добыча.

– Идем. – Он поставил ее на ноги. – Покажи мне, как включать «Джакузи».

– Волосы промокнут, я не хочу, – заупрямилась Силвер.

– А мне плевать.

– Уэс! Ты неисправим!

Теперь это так называется, подумал он с усмешкой. Она нажала на два рычага, и «Джакузи» забурлил жизнью.

Он взял ее за руку и свел вниз по ступеням в дымящуюся воду. Шляпа и очки все еще были на ней, но его это не смутило. Он вдруг ощутил себя неистовым кобелем, учуявшим суку во время течки. Предаться любви в «Джакузи» – так далеко его фантазия еще не простиралась.

Присев на мраморное основание, она пожаловалась:

– Не очень хорошая это мысль. Мои волосы… кожа… эта вода такая жесткая… мне…

Он залепил ей рот поцелуем, снял с ее головы шляпу и отшвырнул прочь, а другой рукой опустил верх купальника и нащупал сосок.

Перестав возражать, она откинулась на спину.

Обеими руками он стянул с нее купальник до самого низа, притиснул груди одну к другой и стал легонько полизывать оба соска.

– А-ах, – выдохнула она.

Он высвободился из плавок и, расположившись перед ней, заставил ее крепко сомкнуть ноги у него на поясе. Потом без малейших колебаний ринулся вперед, сквозь волны и брызги.

– Ах, хорошо, – бормотала она. – Еще, еще, я хочу еще!

Со всех сторон их атаковали сильные струи воды. Очень медленно он вышел из нее и, не позволяя ей свести ноги, положил ее прямо перед одной из струй.

– О-о… Боже… Боже! – вскрикивала она. – О-ооохх… Я сойду с ума!

Оргазм наступил мгновенно. Но его это лишь больше возбудило, и он без промедления вернулся к ней – добавить ей удовольствия, поймать в минуты агонии, позволить ей взрываться сладострастием снова и снова и, наконец, с победным воплем взорваться самому. В ту же секунду оба ушли под бурлящую воду.

Силвер, к удивлению Уэса, оказалась еще и неплохой спортсменкой. Захлебываясь и кашляя, она вынырнула на поверхность – волосы прилипли к голове, очки сбились на сторону.

– Ну, ты сукин сын! – воскликнула она, хохоча сквозь брызги. – Раз от раза все лучше!

Да, что правда, то правда. Хоть щипай себя – уж не снится ли все это? Надо же, о такой везухе он не смел и мечтать!

– Полотенце, – скомандовала она.

Быстро выпрыгнув из «Джакузи», он схватил большое в полоску полотенце и широко распахнул перед ней.

– Благодарю, – сказала она официально. – Вы очень любезны.

– Ну ты бабенка что надо!

– Да мы еще и красноречивы!

– Хоть отбавляй!

Он снова впрыгнул в «Джакузи» – достать ее купальник и свои плавки.

За занавеской гостиной притаился Владимир – он видел все, и когда они стали приближаться к дому, поспешил на кухню, подробно все записать. На этих записях он еще заработает целое состояние!

Потихоньку до Хауэрда Соломена стало доходить – его привычка втягивать кокаин перестает быть безобидным баловством. Теперь он чувствовал себя уютно, только если знал: магический белый порошок где-то под рукой.

Ничего, думал он, я могу себе это позволить. Вреда не больше, чем от алкоголя, а об общественном резонансе и говорить нечего – у алкоголя в этом смысле репутация куда хуже.

Одна проблема – теперь он без подпитки не может протянуть и дня. Собственно, какая это проблема – подпитка всегда есть.

За последние месяцы у него появилось несколько новых источников поставки, и он не зависел от кого-то одного. Привычка, понятное дело, дорогая – но, честное слово, такое вложение его заработанных тяжким трудом долларов стоило того.

День прошел спокойно – он быстро сориентировался и по-умному разобрался с самодурскими приказами Захарии. К половине пятого все предложения в письменной форме были готовы, и посыльный был готов разнести их по заранее предупрежденным агентам.

Хауэрд подъехал к личному бунгало Захарии в отеле «Беверли-Хиллс», вручил шефу документы и с самодовольным видом сидел в кресле, пока тот внимательно их изучал.

Я самый высокооплачиваемый в мире мальчик на побегушках, думал Хауэрд, внутренне улыбаясь. Захария перешел к предложению для Силвер.

– Почему так мало? – спросил он.

– Это вдвое больше, чем она получила за полтора месяца съемок в своей мыльной опере. По-моему, более чем щедро.

– По сравнению с другими это мелочь.

– С другими речь идет об огромных деньгах. Увидите, Куинн будет целовать нам задницу отсюда до Австралии. И Силвер, тоже если у нее мозги на месте. Ее ведь в кино не сильно зазывают. Да, на телевидении она звезда, но разве это деньги? Так, коровьи лепешки. Возьмите Тома Селлека. Он на телевидении стоял еще выше Силвер. Ну, сняли его в трех фильмах – а много ли заплатили? Кому охота платить, если можно проехаться за так?

– Посмотрим, – сказал Захария.

– Надеюсь, вы правы, – весело заметил Хауэрд. В горле у него першило. Он сидит здесь уже двадцать минут, а старый пень даже не предложил ему выпить. Либо жмот, либо хамло – одно из двух. Скорее всего, то и другое. – Ничего, если я закажу выпить?

Сложив письменные предложения в аккуратную стопку, Захария поднялся.