Зеркальный вор - Мартин Сэй

В глазах ее вспыхивает и тут же угасает вызов, заменяясь чем-то больше напоминающим жалость.

— Думаю, да, — говорит она, — но не сейчас. Он еще не готов.

Она удаляется на пару шагов, но потом оборачивается снова.

— Не надо разыскивать его здесь, Кёртис, — говорит она. — Просто возвращайся домой.

Ее длинная тень просачивается между балясинами мостового ограждения: подвижный луч сумрака. Кёртис смотрит ей вслед. Решено: завтра утром он встанет пораньше и сразу же двинет в аэропорт. А сейчас надо приготовиться к отъезду. И позвонить Даниэлле, сказать ей об этом.

Он слышит шум крыльев: стая снежно-белых голубей взмывает с парковки и клочьями пены проносится мимо часовой башни. Мерцающее облако над городом истончается, наползая на солнце; на этом фоне белокрылые птицы превращаются в россыпь черных клякс. Кёртис пытается разглядеть вдали гору Чарльстон, но заходящее в той стороне солнце делает все горы неотличимыми друг от друга.

Направляясь к отелю, он достает из кармана телефон, чтобы позвонить жене, но вместо этого выбирает в списке контактов номер Уолтера Кагами.

К северу от Нью-Фронтира бульвар теряет немалую часть своего лоска, но Кёртис все же предпочитает пешую прогулку — так ему лучше думается.

Перед ним один из кварталов старого Вегаса: неоновые цирковые клоуны, жутковатое грибовидное облако «Стардаста», сверкающие зонтики (или взбивалки для яиц) «Вестворд-Хо». Это излюбленные места морпехов, хорошо знакомые Кёртису по прошлым поездкам. Половина заведений уже не функционирует, ожидая сноса. Выполненный в виде огромной буквы «А» собор Ангела-Хранителя бесстрастно взирает на шумную магистраль; синяя мозаика его западного фасада слабо подсвечена снизу; стройный шпиль рядом с ним визуально перекликается с далекой башней «Стратосферы».

Вечер прохладен: градусов десять по Цельсию. Порывы ветра ворошат кроны пальм, подхватывают клубы выхлопных газов. Кёртис идет по восточной стороне Стрипа вдоль самого края тротуара, так чтобы слева от него не было пешеходов — только восемь полос дорожного движения. Он продвигается быстро, хотя причин для спешки нет: до назначенного Кагами времени встречи еще далеко. Однако он все ускоряет шаг, словно пытаясь догнать какую-то ускользающую мысль. Он очень зол — в первую очередь на самого себя — и уже готов отказаться от этой затеи.

Все немногое, что Кёртис знает о блэкджеке, он усвоил в этих самых местах, после нескольких лет бесплодных наставлений, которыми пичкали его отец и Стэнли. «Распорядители не верят в то, что черные способны считать карты, и они никогда тебя не раскусят. Я вручаю тебе ключи от рая, малыш. Тебе не придется работать ни единого дня в своей жизни». Но осваивать премудрости блэкджека под руководством отца было все равно что учиться вождению автомобиля с Ричардом Петти в качестве инструктора: даже стартовый уровень был слишком высок для Кёртиса. А про Стэнли и говорить нечего — уже в ту пору его понимание игры было загадкой для всех.

В конечном счете вышло так, что базовую стратегию блэкджека он изучил с помощью Деймона: в похмельные утра за двухдолларовыми столами в «Слотсе». И до того времени, как его перевели обратно в Кэмп-Лежен, Кёртис успел посетить все казино Норт-Стрипа, научившись часами держаться на плаву даже при обилии бесплатной выпивки. Более того, он зачастую умудрялся оставаться в плюсе, хотя сумма его выигрышей и недотягивала даже до прожиточного минимума. Так или иначе, в Северную Каролину он вернулся с уже более четким представлением о том, что делали его отец и Стэнли, хотя по-прежнему плохо понимал, как они это делали. Уже за одно это он должен быть благодарен Деймону. Разве не так?

Сегодня исполняется ровно две недели со времени его последней встречи с Деймоном. В тот день — пока он ехал по Брод-стрит на юг до Маркони-Плаза, а потом шагал полмили мимо бочче-кортов и старого квартирмейстерского склада до кафе «Пенроуз» — в голове Кёртиса роились вопросы, которые он страшился задать даже самому себе. Вопросы, наверняка понятные Деймону, который мог бы дать ответ хотя бы на часть из них. Что ему делать дальше? Вернуться к учебе, овладевать гражданскими профессиями? Конечно, статус ветерана с тридцатипроцентным нарушением функций давал ему право на бесплатное обучение и даже на адресную соцпомощь, но стоила ли эта овчинка выделки? Что, если он сглупил, поторопившись жениться и выйти в отставку, вместо того чтобы как следует долечиться и продолжить службу? Сейчас, когда морпехи вновь отправились в Пустыню, не подумать ли о заключении повторного контракта?

Тогда он так и не задал эти вопросы Деймону. И видимо, уже никогда не задаст. Истории Деймона он не поверил ни на секунду. Но при этом нельзя сказать, чтобы Кёртис ему совсем не доверял. За прошедшие годы Деймон не раз втягивал его во всякие сомнительные дела, но никогда Кёртис не чувствовал себя обманутым или цинично использованным. Никогда, вплоть до этого случая.

Позади остались кипящий огнями фасад «Ривьеры» и подсвеченные розовым параболы «Ла-Кончи». Он минует заправки и пункты фастфуда — все в мигающем неоне — и новые жилые комплексы на месте прежних казино. Вывески наползают друг на друга: «СУВЕНИРЫ МАЙКИ ПОДАРКИ ИНДИЙСКИЕ ЮВЕЛИРНЫЕ ИЗДЕЛИЯ МОКАСИНЫ НАПИТКИ». Вот старый аквапарк — там темно и тихо; причудливые силуэты аттракционов проступают на фоне освещенной «Сахары». В луковичном куполе, венчающем это казино, египетского меньше, чем персидского, а персидского меньше, чем византийского. Вдоль западной стороны бульвара тянутся в основном пустые участки, погруженные в спячку до следующего строительного бума. Уже достаточно стемнело, чтобы можно было разглядеть звезды, а также Юпитер высоко на юго-востоке. Кёртис чувствует себя уязвимым без револьвера под курткой. И ему очень не нравится как само это чувство, так и причина его появления.

Немногочисленные пешеходы на тротуаре держатся группами и ведут себя не вполне адекватно; Кёртис следит за ними краем глаза, прислушивается к обрывкам разговоров. Приторно-обаятельные, саентологического типа субъекты пытаются раскрутить простаков на таймшер. А вот подгулявшая компания кооператоров в одинаковых кепи — возможно, те же самые, которых он видел в отеле. «Какого хрена этот говнюк прикупал на твердых двенадцати против шестерки? Из-за него я пролетел на сотню баксов!» Обвешенный плакатами уличный проповедник горячится, предвещая скорый конец света двум пустоглазым копам-мотоциклистам. Тут же свадьба в стандартном виде: друзья жениха с прическами «рыбий хвост»; пухлые подружки невесты в платьях из пенистой органзы; невеста с гроздью воздушных шаров, тянущих вверх ее локоть и отражающих круглыми боками огни транспортного потока; выпученные глаза для группового фото. Четверо юных розоволосых японок-хохотушек в аляповатых очках, похожие на шкодливых детишек, вымогающих конфеты в Хеллоуин. Загорелый попрошайка с тростью для слепых в одной руке и монетным ведерком в другой; его стильные загнутые очки дадут фору очкам Кёртиса. «ЕСЛИ У ВАС ХВАТИТ ПОДЛОСТИ ОБОКРАСТЬ СЛЕПОГО, ВОТ ОН Я», — написано на его плакате. Смуглый пацан лет тринадцати навязывает прохожим рекламки эскорт-услуг, лопоча на смеси испанского с английским. Пьянчуга в мятом льняном костюме, только что отливший на пальму и позабывший застегнуть ширинку, кружит невидимую партнершу среди припаркованных авто, распевая «Бумажную луну» звучным, недурно поставленным голосом.