Там, где тепло - Павел Корнев

– Тонна – это серьезно, – кивнул торговец. – Остальное мелким оптом реализовывать планируешь?

– Полторы уже продал. Несколько мешков всего зависают.

– Лихо! – восхитился Михаил Григорьевич. – Заранее варианты подыскал?

– Нет, в представительстве Торгового союза покупателя подогнали. Не безвозмездно, само собой, – не стал скрывать я подробностей. – А сегодня опять хотел к ним зайти, так там пожар случился.

– Да ты что? – удивился Крестовский. – Серьезный пожар?

– Не знаю, собирался позвонить, да замотался.

Вновь отвернувшись к окну, я обратил внимание на остановившийся перед кафе милицейский уазик, а в следующий миг распахнулась дверь, и внутрь заскочил запорошенный снегом старший лейтенант, знакомый по вчерашнему допросу в отделении.

– Этому-то чего понадобилось? – удивился Напалм.

– Товарищ Апостол здесь находится? – перекрывая треньканье потихоньку начинавших развлекать публику гитаристов, громогласно спросил милиционер.

– Тут! – Я поднялся на ноги и начал пробираться к старлею. – Случилось чего?

– Вам повестка, распишитесь, – протянул он мне планшет и ручку.

– Что-то новое по налету выяснили? – спросил я, ставя в указанном месте закорючку.

– Нет, – изрядно удивил меня старший лейтенант. – Сегодня в час дня в представительстве Торгового союза произошел пожар…

– Я вчера там был, не сегодня!

– Мы знаем, но сегодняшние записи с камер видеонаблюдения уничтожены огнем, поэтому опрашиваются все лица, имевшие доступ в здание за последнюю неделю.

– Неделю? – удивился я, изучая бланк повестки. – Подождите, а при чем тут Служба Общественной Безопасности?

– Расследование они вести будут, – пожал плечами милиционер. – Три трупа как-никак. Да и объект не рядовой. Политика.

– Погодите! – Я выскочил вслед за ним на улицу. – Какие еще трупы?

– Заместитель главы представительства, секретарша и охранник. – Старший лейтенант подошел к уазику и распахнул дверцу. – Мы подозреваем умышленное убийство, но до получения результатов вскрытия точно ничего сказать нельзя.

Милиционер забрался в автомобиль, и водитель немедленно вывернул с обочины на проезжую часть. Я стиснул в руке листок повестки и ошарашенно уставился вслед исчезнувшему в пелене снега уазику.

Умышленное убийство?!

Да какая же чертовщина тут творится?!

Вернувшись в кафе, я уселся на свое место и, не обращая внимания на удивленные взгляды, принялся разглаживать на столе смятую повестку.

– Случилось что-то? – забеспокоилась Марина.

– В охранку вызывают.

– По поводу? – явственно вздрогнул Напалм.

– Помнишь, сегодня пожар видели? Вот по этому самому поводу и вызывают.

– Из-за пожара в представительстве Торгового союза? – удивился Крестовский и отодвинул кружку с пивом. – Ерунда какая-то.

– Подозревают умышленное убийство, – вздохнул я. – Так что завтра в двенадцать мне надо быть на Рижской, 2а.

– В двенадцать? – помрачнела Марина. – В двенадцать у нас встреча с Игорем на складе. Нас туда без тебя не пустят!

– Плохо, – поморщился я из-за досадной накладки, еще раз прочитал напечатанный на пишущей машинке текст и успокоился: – А, нет – нормально. Время с двенадцати до двух стоит.

– Слава богу! – обрадовалась рыжая.

– Я бы на вашем месте не опаздывал, – предупредил Михаил Григорьевич. – Охранка тут серьезная. Возьмут на карандаш, могут здорово кровь попортить.

– Успею, думаю.

– Просто советую поаккуратней с ними, – пожал плечами торговец.

– Аккуратность в таком деле никогда не повредит, – вздохнул я. – Вроде и понятно, что ни при чем, а навешать собак могут так, что мало не покажется.

– С теми, у кого кокарда в голове, лишний раз лучше не связываться, – кивнул Напалм.

– Да, кстати! – прищелкнул я пальцами и повернулся к горожанам: – А вам ничего не говорят имена – Петр Трофимович и Андрей Олегович? Вроде они из силовиков должны быть. Просто хочу с одним человеком поработать, интересно, могут ли эти товарищи неприятности устроить, если он к ним обратится.

– Петр Трофимович? – уставился на меня торговец. – Петр Трофимович Листьев – начальник местной охранки.

– А Андрей Олегович у него в замах ходит, – добил меня Крестовский.

– Вот ведь! – выругался я и, желая объяснить свою досаду, добавил: – Хоть от сделки теперь отказывайся!

– Ну, это тебе решать. – Михаил Григорьевич допил пиво и махнул рукой, подзывая официантку. – Так, с наскока, ничего и не посоветуешь.

– Ладно, разберусь, – вздохнул я. – Вы в Форт не собираетесь в ближайшее время?

– Нет, – покачал головой начальник охраны обоза. – Людей подобрать не так просто оказалось.

– Да и дела подзатянулись, – досадливо поморщился Михаил Григорьевич.

– Мы тут всерьез застряли, получается? – спросила Марина, отодвинув от себя пустую тарелку.

– Завтра с утра в «Арго» забегу, – поспешил успокоить я девушку. – Возможно, с ними получится вас обратно отправить.

– Я на тебя рассчитываю, – вздохнула Марина и допила коктейль. – Вы уже все или еще одну «Маргариту» заказать можно?

– Пойдем, пожалуй, – поднялся из-за стола непривычно молчаливый сегодня Напалм, на бледном как мел лице которого красными пятнами выделялись налитые кровью глаза.

– Идем, – не стал засиживаться я. – Непростой день намечается.

И непростой – это не то слово.

Завтра придется что-то сектантам ответить, а у меня пока никаких догадок насчет личности двойного агента нет. С Нагаевым и вовсе до сих пор не пообщался. Одна надежда – Мстислав мне вчера от перенапряжения привиделся.

Но, согласитесь, если человеку остается надеяться лишь на чудо, дела его плохи.

Это я прекрасно понимал. Не понимал только, насколько именно плохи мои дела…

Проснувшись утром, я долго лежал и тупо пялился в потолок. Пялился по одной простой причине – шевелиться было слишком больно. Ныла натруженная за последние дни раненая нога, нестерпимо крутило под левой лопаткой, а еще давило виски, и стреляло в темечко.

То еще состояньице.

Даже не знаю, когда бы заставил себя подняться с кровати, но тут напомнил о себе переполненный мочевой пузырь. Волей-неволей пришлось вставать и плестись в туалет.

Пока дошел, чуть копыта не откинул. Но вот обратный путь дался уже куда легче – боль в мышцах понемногу стихла, суставы больше не крутило, а голова перестала раскалываться при каждом резком движении.