Девять жизней - Фрэнк Лин

Вдалеке послышался вой пожарной сирены. Должно быть, я ошибся, полагая, что падаю на необитаемое место. Разумеется, таких в Англии давно уже нет. Видно, кто-то увидел падающий вертолет и вызвал спасателей. То ли под действием шока, то ли по природной глупости – не знаю, но я решил, что не желаю быть спасенным: придется опять отвечать на кучу вопросов. Я огляделся в поисках убежища. Поле было плоское как блин, и я пробрел, наверное, не одну милю, со страшной болью в плече, пока земля под ногами не стала похожа на твердь. Здесь я и залез в глубокую канаву с рыжеватым ручейком на дне. Устроившись так, чтобы не сползать в воду, и отдышавшись, я осторожно выглянул и посмотрел в ту сторону, откуда пришел. Ярдах в пятистах от меня торчал нос вертолета; на горизонте виднелось несколько пожарных машин. Глухо урча дизельным двигателем, к группе пожарных по болоту полз трактор на огромных гусеницах.

Сидя в канаве, я соорудил подобие перевязи для левой руки из ремня кожаной куртки Гордона. Над болотом дул холодный ветер, но куртка прекрасно согревала, и, наблюдая, как крошечные фигурки вдалеке подбираются к тонущей машине, я начал клевать носом. Они привязывали к вертолету тросы. Это напоминало спасение на море, только роль буксиров выполняли пожарные машины. Наверное, я все-таки заснул, потому что когда открыл глаза, уже стемнело. Я посмотрел на часы. Они показывали половину второго – вероятно, остановились во время падения. Попытка пошевелиться вызвала адскую боль в руке. Без сомнения, это был перелом, но, слава богу, закрытый. Я приготовился продолжить путь.

Скоро я выбрался на узкую дорогу, ведущую, как гласили дорожные знаки, к ферме «Мосс». Я поплелся по ней, не имея ни малейшего представления, в какую сторону иду. Время от времени мимо проезжали машины, но то ли водители не замечали меня в темноте, то ли не желали подбирать сомнительного путника. Вдоль дороги росли кусты боярышника, и меня очень тянуло расположиться в них на ночлег.

Окрестности представляли собой вовсе не пустынные поля, как мне показалось с воздуха, а богатые фермы. По обеим сторонам дороги на жирной, плодородной земле росли овощи.

Я шел дальше. Начался дождь. Через некоторое время я увидел впереди высокий откос трассы М-62 и вышел на магистраль А-57, обсаженную пирамидальными тополями. Я проковылял мимо большой фабрики и нескольких домов с террасами, и в конце концов вошел в центр Эрлама – промышленного городка, выросшего вокруг сталелитейного завода. Завод, разумеется, не действовал, – как все в округе, сердито подумал я, пытаясь найти работающий телефон-автомат.

Оживленная главная улица представляла собой участок шоссе, связывающего Манчестер с Уоррингтоном.

Я позвонил Джею домой. Услышав мой голос, он не сразу пришел в себя от изумления, а когда понял, что это действительно я, немедленно согласился за мной приехать. Я был очень рад, что он не успел заявить в полицию. Несмотря на то, что он собирался надеть синюю униформу, привычка к скрытности его не покидала. Я сказал ему, чтобы он высматривал заметную коричневую куртку, а сам прислонился к стене магазинчика хозяйственных мелочей.

Куртка давила на плечи так, что я ощупал правой рукой оба кармана, чтобы проверить, нет ли в них кирпичей.

Кирпичи имелись. Один из них представлял собой плотную пачку купюр по пятьдесят фунтов, завернутую в полиэтиленовую пленку. Хитрюга Гордон хотел, чтобы у полиций не осталось никаких сомнений в том, чье именно тело обнаружили в разбитом вертолете. Эта подробность должна была убедить спасателей, что труп принадлежит Джейку Гордону. Кроме того, я нашел паспорт, стальной браслет и зажигалку с выгравированным на том и на другой именем Гордона и несколько сигар его любимых сортов.

С трудом я закурил одну из них и стал прикидывать, чем я, собственно, располагаю. Лачки были толщиной со среднюю книжку в мягкой обложке, но такие плотные, что в каждой, вероятно, было не меньше пятисот банкнотов; шесть пачек давали сумму в сто пятьдесят тысяч. Я знал, что не могу тратить его деньги. Во всяком случае, много.

Наконец появился Джей и доставил меня в частную клинику в Чидле.

– Это очень дорогое место, босс, – обеспокоился он. – Может быть, все-таки отвезти вас в городскую больницу Уайтингтон?

Его забота меня тронула; я дал ему одну из сигар Гордона. Он недоверчиво посмотрел на меня.

– Это табак, Джей, – объяснил я. – Если собираешься поступить в полицию, привыкай к легальному куреву.

Наличность, сложенная в больничный сейф, обеспечила мне максимум внимания и заботы. Перед тем, как проститься с Джеем, я внушил ему, что все происшедшее должно остаться в строгом секрете.

– Если ты не станешь об этом говорить, Либерти скоро все забудет, – заверил его я.

– Забудет про обещанную ему прогулку на вертолете? Он твердит о ней день и ночь.

– А почему бы вам вдвоем не устроить себе небольшие каникулы? – предложил я. – На неделю или даже на две, Я уверен, у него в школе не будут возражать. Поставь телефон в офисе на автоответчик или попроси Финбара заходить каждый день и принимать звонки. Свози мальчишку в Центр-Парке. Тот, что в Шервуд-Форесте – совсем близко.

– Я вас понял, босс, – медленно произнес он. Прежний Джей и новый Джей-полицейский уживались пока неважно. – А что все-таки произошло в этом вертолете?

– Ты все равно мне не поверишь. Меньше знаешь – крепче спишь. – Увидев, что из меня ничего не выжмешь, он широко улыбнулся и встряхнул головой. Хороший из парня выйдет коп, подумал я: он знает, как обращаться с людьми. Я велел ему говорить всем, кто будет спрашивать обо мне, что я сломал руку в дорожной аварии, и дал ему денег для поездки в парк аттракционов. Либерти заслужил катание не только на дверных притолоках.

На руку наложили гипс, и я просидел в больнице три дня, принимая сеансы физиотерапии и поглощая неимоверные количества изысканнейших блюд. Сестрички были одна милее другой, но я держал себя в рамках. Делиз не показывалась, но в последнее утро приехал Финбар Салвей с сеткой винограда.

– Надеюсь, ты не думаешь, будто я стал тебя сторониться, – сказал он.

– Что ты, Финбар, – успокоил его я. – Ты имел полное право меня подозревать. Ты ведь думал, что тот человек, который входил в квартиру Глории Риштон в день убийства, возможно, был я?

Я видел по его лицу, что ему неловко.

– Значит, Коулман видел Джейка Гордона и убийцу, Сиджвика? – спросил он.

Я ничего не ответил.

– Ты видел что написали в газетах? Гордон покончил с собой!

В «Сан» написали: «Нефтяной магнат совершил последний полет с бюстом бывшей супруги».

Я улыбнулся возмущению Финбара и понадеялся, что, спускаясь, Гордон успел еще раз погладить свой сувенир.

Финбар отвез меня в город, без умолку рассказывая по дороге о деле королевской семьи.

Апрель 1994 года.

Возвращение к нормальной жизни заняло у меня несколько недель.