Невменяемый скиталец - Юрий Иванович

Вот тогда Уракбай и не сдержался:

— А третий тоннель зачем?

— По нему встречное движение идет, — пояснил Ранек, — но сейчас, видимо, уже никто не выезжает. Все на праздник Перевязи рвутся. Когда особенно большой наплыв гостей, то порой по всем трем тоннелям внутрь пускают. Ведь разминуться не смогут лишь громоздкие повозки, еще большие, чем наша. А их все по правому пускают. — Они как раз приблизились к стражникам, и Ранек спросил: — Вилли, ты Зарината «взбадривать» будешь? Он ведь очень просился посмотреть.

— А чего тут смотреть? — с непонятным раздражением откликнулась герцогиня. — Вот проедем сквозь хребет, тогда и разбудим.

Их повозку отправили по среднему тоннелю, и, когда въехали внутрь, молодой ордынец не смог удержаться от восклицания:

— Да ему конца нет!

— Есть, коллега, есть. Вскоре и сам увидишь, — успокоил мэтр.

Висящие под самым сводом с равными интервалами тре-го освещали уходящий в бесконечность тоннель и в местах, наиболее залитых светом, можно было без труда присмотреться к структуре обработанного камня. Создавалось впечатление, что магию при проходке здесь не использовали и породу пробивали чуть ли не вручную, кирками, потому что следы были мелкие и неравномерные. На что Уракбай тоже обратил внимание:

— Да здесь, никак, рабы старались? Только почему у них так идеально ровно получилось?

— Очень просто! — продолжала нервничать по неведомой причине Вилейма. — Рабов не перекармливали, вот они в древние времена и старались как следует.

Ранек накрыл ладонью женское плечико и стал его массировать:

— Устала? Может, приляжешь отдохнешь? Я тебя сменю. — Но герцогиня резко отрицательно качнула головой, и Ранек перенес поглаживания на спину, одновременно отвечая Уракбаю: — Таких тоннелей вокруг Поднебесного сада пятнадцать, и все они тройными нитями выводят во внутренне долины. О том, что их строили рабы, — ничего не известно, потому как они тут были всегда. Может, у Садовников и есть какие-то сведения о постройке, но разглашению явно не подлежат. Мало того, любого, кто хочет тщательно осмотреть эти тоннели, сразу заворачивают обратно и долгое время могут не пускать. Это при том, что пошлину за въезд все равно возьмут немалую. Кстати, именно после сбора пошлины разных нарушителей тоже частенько поворачивают.

Молодой ордынец опасливо скосил глаза на свою недавнюю рабовладелицу:

— Мы вроде не нарушаем, да и не бедные, на любую пошлину хватит.

И только после пойманного в ответ полного ярости взгляда запоздало осознал, что герцогиня нервничает совсем по другой причине: в повозке может находиться нечто запрещенное к ввозу в Поднебесный сад. Прошло еще пять минут напряженного молчания, пока не пришла новая догадка: в повозке имелись флоры, сильнейшее взрывчатое вещество. Если эти невзрачные на вид шарики сложить вместе да задействовать одновременно, то… мало не покажется. При определенном умении можно и тоннель завалить. А то и три сразу. А то и что-нибудь иное, кроме тоннелей, что Садовниками может посчитаться еще худшим святотатством.

Как бы там ни было, но, когда стал приближаться выход из тоннеля, Ранеку удалось немного развеселить и растормошить сидящих с вожжами попутчиков. Он с упоением рассказывал о самих садах, о волшебных плодах и о казусах во время продажи этих плодов по всему миру. Создавалось впечатление, что мэтр если не собственноручно выращивал магическое лакомство, то уж точно продавал. Причем не один год. Но вполне могло быть, что он просто коллекционировал веселые и занимательные истории. Поэтому, когда выехали в большую долину, Уракбай смеялся во весь голос, а за компанию и мнимый инвалид изредка похихикивал.

Они подъехали к весьма диковинному для новичка сооружению. Здесь тоже стражники грубыми окриками регулировали движение, направляя идущие след в след повозки и кареты в один из металлических желобов. Над самими желобами нависали две толстенные и широкие полосы металла, создавая видимость тоннеля. Но прежде чем повозке въехать в желоб, ее остановили, сидящий на возвышении человек равнодушно посмотрел перед собой и проговорил:

— Пошлина за пятерых человек и одну повозку. Выглядящий наиболее солидно Ранек подал из-за плеча молодого ордынца пять малых и один большой золотой, и сразу взимающий плату охранник махнул рукой:

— Проезжайте! Не задерживайтесь!

Повозка прошла через желоб. Мэтр с наигранным весельем продолжил расписывать красоты простирающихся перед ними мест, а сам с некоторым напряжением рассматривал последнюю, самую густую линию охранников. Видимо, здесь и решалось окончательное право проезда. Еще издали было заметно, как в обратную дорогу отправили ничем не примечательную повозку и довольно шикарную карету. Причем никто из путешественников даже спорить не решился. Их возницы с несчастным видом поворачивали животных, сгоняя злость излишним щелканьем кнутов. Именно в этот момент бывший десятник выставил свою голову из-под тента и от всей души поблагодарил герцогиню:

— Спасибо, что разбудила! Наверняка тут будет чем полюбоваться.

Мэтр громогласно рассмеялся и патетически воскликнул:

— Тебе повезло: нет места в мире прекраснее, чем Поднебесный сад!

Скорей всего, подобная лесть здесь никакой роли не играла, но стража не обратила на повозку комедиантов ровно никакого внимания. Словно ее и не существовало. Судя по приглушенному протяжному выдоху герцогини, она осталась этим обстоятельством чрезвычайно довольна. И наверное, похвалила себя мысленно за то, что рассовала флоры в самые разные места их немаленького транспортного средства. Совет опытного Ранека оказался действенным: всевидящие дуги желоба ничего предосудительного не заметили.

Поэтому Вилейма с ходу развеселилась, и свое удивление по поводу появления Зарината высказала в шутливой форме:

— Да ты, никак, сам себя взбадривать в нужный момент научился?! Словно по заказу очнулся.

— Да? Разве это не ты меня…

— Нет. И не Ранек. Но, как мне кажется, нетрудно догадаться, кто тебя взбодрил. Оглянись.

Заринат встал на ноги и посмотрел назад поверх тента. Невзирая на пристраивающиеся за ними повозки,'кареты и фургоны, металлические желоба с дугами были видны прекрасно. И сам вид этих древних построек мог впечатлить любого разумного.

Впечатлили они и Невменяемого. Причем настолько, что он на короткое время словно окаменел. Слишком уж странно на него воздействовал сам вид металлических конструкций. Появилась навязчивая идея: он обязательно при их созерцании должен вспомнить нечто жизненно важное. Давно знакомое, чуть ли не родное, но накрепко забытое.

Попутчики даже подумали, что бывший десятник опять «провалился» на бессознательный уровень, потому что Ранек дернул за ножны одного из мечей:

— Ты как? Любуешься или…

— Да нет, любуюсь, — задумчиво отозвался Кремон. — Но при этом почему-то возникает убеждение, что я это уже вроде как видел. Вернее, даже не видел, а просто обязан как-то узнать и с чем-то сопоставить. Эти артефакты связаны с чем-то, что я не могу вспомнить. И это очень важно…