Тайна осенней звезды - Карина Тихонова

Еще через месяц я написала заявление «по собственному желанию».

– В декрет уходишь? – ахнул шеф, прочитав мои каракули. Долгая привычка пользования компьютером привела к тому, что писала я, как курица лапой.

– Вот еще! – вспыхнула я. – И не думала даже!

– Тогда в чем дело? Да сядь ты, ради бога! У меня шейный радикулит, а ты возвышаешься, как елка!

Я не обиделась. Я прекрасно понимала, что шеф непритворно расстроен.

– Решила стать домохозяйкой? – ворчливо предложил шеф вторую гипотезу.

Я уселась на стул посетителя.

– Ну, правильно, – развивал гипотезу шеф. – Муж богатый, зачем тебе работать? Будешь валяться на диване, жрать конфеты и смотреть сериалы! Отъешь жопу, чтоб ни в одну дверь не влезала, а потом прибежишь поплакаться, что у мужа появилась любовница сорок четвертого размера!

– Ноги? – договорила я.

Шеф споткнулся на полуслове.

– Не понял…

– Я спрашиваю, сорок четвертый размер ноги? – перевела я. – Лешка, конечно, неравнодушен к крупным дамам, но не до такой же степени!

Шеф невольно хрюкнул. Но тут же снова посуровел и сказал:

– Вот ты хихикаешь, а все так и будет!

Он наклонился ко мне и страстно вопросил:

– Слушай, ты сама-то понимаешь, что это прямой путь к деградации?!

– Понимаю, – ответила я.

– Тогда какого черта…

– Игорь Константинович, – перебила я. – Вы не дали мне договорить. Я не собираюсь валяться на диване и жрать конфеты. Я собираюсь работать дальше, но в другом качестве.

Шеф от удивления выронил карандаш.

– В другом качестве? – переспросил он недоверчиво. – Пойдешь в администраторы к мужу? Майка, не делай глупостей! Во-первых, ты хороший журналист, а какой из тебя получится администратор, никому не известно! Во-вторых, никогда не работай вместе с мужем! Это ж с ума можно сойти: и дома и на работе друг другу глаза мозолить! Не успеете оглянуться, как тошнить начнет!

– Можно мне сказать пару слов? – кротко спросила я.

Шеф хмуро умолк.

– Я не собираюсь работать в Лешкином клубе.

– Слушай, не тяни! – не выдержал шеф.

– Лешка выкупил Терехинские компании, – выпалила я одним духом.

– Да ты что!

Шеф медленно откинулся на спинку стула. Его глаза изумленно и недоверчиво расширились.

– Да ты что! – повторил он, медленно приходя в себя. – Вот это да!

– Выкупил, – подтвердила я.

– Все?

– Все!

– И телеканал?

– И телеканал.

– И журнал?

– И журнал, и газету, – предвосхитила я последующий вопрос.

– И ты теперь…

Шеф не договорил. Я скромно потупилась.

– И я теперь генеральный директор всего этого бардака.

– Ничего, что я сижу? – почтительно спросил шеф.

Я расхохоталась.

Шеф покрутил в пальцах карандаш. На его губах забродила задумчивая улыбка.

– Да-а-а, – протянул он. – Вот мы и конкуренты. Увела у меня лучшего рекламодателя, стерва. Чего хихикаешь?

– Игорь Константинович, давайте дружить, – предложила я.

– Да куда ж теперь денешься от твоей дружбы, – сердито огрызнулся шеф. – Придется дружить, мать! Придется! Соблюдать, так сказать, информационное равновесие!

– Может, я еще и не справлюсь, – проявила я объективность.

– Ну, да! – испугался шеф. – Только попробуй не справиться! Мне все равно придется с кем-то дружить! Лучше уж с тобой!

Он подумал и вдруг ехидно сощурился:

– Слушай, а где твой благоверный взял денег на такой роскошный свадебный подарок? Только не говори, что в своем яхт-клубе! Там столько денег не водится!

– Вы забываете, что у моего благоверного появилась богатая бабушка! – веско напомнила я.

Шеф досадливо хлопнул себя по лбу.

– Ах, да!

С уважением осмотрел меня с головы до ног и сказал:

– Вот ты какой, цветочек аленький!

– Да, – ответила я с несколько натянутой улыбкой. – Я такая ушлая.

Это была чистая правда. Мать покойного Терехина, Наталья Александровна, обрушила на нас такой ливень материальных ценностей, что мы с Лешкой оказались погребенными под ним с головой.

Честно говоря, и его и меня это немного раздражало и страшно смущало.

Мы не хотели выглядеть избалованными благополучными детками, которым жизнь все поднесла на блюдечке. Но растолковать это женщине, которая считала, что осталась одна на свете, а потом неожиданно обрела родного внука, оказалось попросту невозможно.

Она нас не слышала.

Она смотрела на Лешку такими помолодевшими влюбленными глазами, что у него язык не поворачивался заявить бабушке:

– Мне ничего от тебя не нужно!

Сколько же радости было в этом бесконечном процессе заваливания внука подарками! Мы не могли обидеть Наталью Александровну своим бескорыстием.

Поэтому нам пришлось стиснуть зубы до тех пор, пока эйфория немного уляжется. Надеюсь, это произойдет в обозримом будущем.

Компании сына Наталья Александровна выкупила сама. И передала их Лешке в полное и безраздельное владение.

– Это имущество твоего отца, – сказала она твердо. – Значит, твое имущество.

Вот скажите: что можно на это возразить?

Мы с Лешкой до поздней ночи просидели на кухне, обсуждая внезапно свалившееся на нас богатство. Честное слово, оно принесло нам больше проблем, чем радости. В компаниях покойного Терехина работало почти двести человек, если считать внештатников, и всем им нужно было исправно платить зарплату. А если учесть, что после смерти магната дела пришли в некоторый упадок…

Ох!

Мы сидели на кухне и раскладывали ситуацию так и так.

– Я не смогу этим заниматься, – говорил Лешка. – Пресса – это не мое дело. Во-первых, я ничего в этом не понимаю, во-вторых, просто не хочу бросать яхт-клуб! Майка, тебе придется засучить рукава.

– А шеф? – спрашивала я безнадежным голосом. – Мне же придется уволиться! Как я могу его огорчить?

– Предлагаешь огорчить бабушку? – немедленно вскидывался Лешка.

Нет. Огорчить бабушку было невозможно. Бабушка – это святое.

Вот так и получилось, что в неполные двадцать шесть лет я совершила головокружительную карьеру, став генеральным директором группы информационных компаний.