Белый дракон - Энн Маккефри

— Это тебе от моей мастерской, — сияя, сказал Фандарел. — Мермал хотел сделать синим весь бокал, но я помню, как тебе по душе любоваться чистым цветом бенденского вина…

В глазах Робинтона светились признательность и благодарность. Вдруг его длинное лицо приняло печальное выражение.

— Только он почему-то пустой, — жалобно произнес арфист.

В этот миг в дальнем углу холда что-то загрохотало, закрывавший дверной проем занавес отлетел в сторону, и, чуть не сбив с ног Брекку, в комнату ворвался Пьемур.

— Я здесь, Учитель! — задыхаясь, пролепетал он.

— Вот что, Пьемур… — протянул арфист, разглядывая своего юного помощника с таким видом, словно совершенно забыл, зачем его звал. Оба они, не отрываясь, глядели друг на друга, при этом Робинтон озадаченно хмурился, а Пьемур часто и тяжело дышал, смаргивая капельки пота.

— Ты болтаешься здесь уже достаточно долго, чтобы разузнать, где они хранят вино… Мне подарили такой дивный бокал — и он пуст!

Пьемур сосредоточенно заморгал, потом медленно покачал головой и, обращаясь ко всем собравшимся, торжественно изрек:

— Теперь я вижу — с ним все в порядке! А вот если жаркое подгорит!.. — наградив арфиста возмущенным взглядом, он повернулся на каблуках, отдернул занавес и с топотом удалился.

Джексом и Менолли понимающе переглянулись. Тех, кто хорошо изучил Пьемура, не смогли обмануть его грубоватые манеры и ворчливый тон. И точно — он уже снова вбегал в зал, таща на плече бурдюк, с которого свисала печать Бендена.

— Только не тряси, мой мальчик! — вскричал арфист, протягивая руки, чтобы прекратить кощунственное обращение с любимым напитком. Он отобрал у Пьемура бурдюк и рассмотрел печать. — Гм! Одна из лучших марок! Эх, Пьемур, видно, мало я тебя учил, как надлежит обращаться с вином! — озабоченно хмурясь, он осторожно сломал печать и, убедившись, что затычка в полном порядке, с облегчением вздохнул. Потом поднес ее к носу и тщательно обнюхал. — О! Какой упоительный аромат! И, похоже, долгое путешествие не повредило ему… Ну-ка, Пьемур, будь умницей, налей нам всем. Я уже вижу, что в этом холде нет недостатка в посуде.

Джексом с Менолли расставили бокалы, и Пьемур со сноровкой, достойной доброго бенденского вина, начал разливать. Робинтон, подняв полный бокал, наблюдал за юным арфистом с растущим нетерпением.

— Твое здоровье, мой друг! — провозгласил тост Фандарел, и к нему с жаром присоединились все присутствующие.

— Я просто ошеломлен, — признался арфист и, чтобы никто не мог усомниться в его словах, отхлебнул лишь крошечный глоточек превосходного вина. Покачивая головой, он обвел глазами своих друзей. — Совершенно ошеломлен!

— Ты еще не все видел, Робинтон, — сказала Лесса и взяла его за руку. — Иди сюда… Брекка, ты тоже должна посмотреть. Пьемур, Джексом, принесите-ка тюки!

— Не торопись, Лесса. Я могу разлить вино!

Но она уже тянула его за собой, и Робинтону оставалось только с тоской оглядываться на оставленный бокал.

Через раздвижную перегородку его провели в небольшой коридорчик, отделявший главный зал от спальной половины. Брекка шла следом, в глазах ее светились любопытство и живейший интерес.

Самая просторная спальня предназначалась Робинтону. Четыре остальные были обставлены так, чтобы в каждой могло разместиться по двое гостей. Но, как заметила Лесса, на широкой террасе можно уложить еще дюжину. Только пусть Робинтон не думает, что ему позволят принимать такие орды! Арфист восхищался при виде купальни, поражался размерам огромной кухни и, наконец, покорно отправился взглянуть на второй очаг, устроенный под открытым небом. В воздухе витали ароматы жареного мяса. Арфист чутко принюхался.

— Могу ли я спросить, откуда этот запах?

— На берегу есть специальные жаровни, чтобы можно было стряпать, если случится нашествие гостей.

— Нашествие — это отлично сказано! — рассмеялся Робинтон.

— А теперь испробуй новое кресло, — предложил Фандарел, когда они снова вернулись в главный зал. Он стал поворачивать его, чтобы арфист по достоинству оценил подарок. — Бендарек лично изготовил его по твоей мерке! Ну-ка, присядь. Бендареку захочется узнать, угодил ли он тебе.

Арфист не спеша разглядывал кресло с высокой спинкой, отделанное изящной резьбой. Сиденье было обтянуто мягкой кожей, выкрашенной в темно-синий цвет цеха арфистов. Потом уселся и положил руки на подлокотники — они в точности соответствовали длине его рук.

— Я просто в восторге, так и передай мастеру Бендареку. Даже вставать не хочется. Как это мило с его стороны! Я в восторге от его подарка и от всего остального в этом холде — тоже. Это… это… великолепно! Я не могу найти другого слова. И вообще я потерял дар речи… Даже в самых смелых мечтах я не мог бы себе представить такой роскоши в столь девственном уголке, такой красоты, такой продуманности, такого комфорта…

— Ты, кажется, потерял дар речи — откуда же столько слов? — послышался чей-то насмешливый бас.

Обернувшись, все увидели в открытых дверях незаметно вошедшего мастера Идаролана. Его со смехом пригласили войти и налили ему вина.

— Мастер Идаролан, ты вместе с командой должен с нами отобедать, — сказала Лесса.

— Я очень надеялся на приглашение. Видите ли, между нами говоря, я соскучился по мясу.

— Мастер Робинтон! Только взгляни! — изумленно воскликнула Менолли. Она сунула нос в один из шкафчиков, расставленных вдоль стен между окнами. — Могу поклясться, это рука Дементли! Все до единой старинные песни и Баллады переписаны на листы и переплетены в синюю кожу! Помнишь, ты все хотел, чтобы Арнор сделал это для тебя?

У арфиста вырвался удивленный возглас, и он не успокоился, пока не перелистал все тома, восхищаясь искусной работой. Потом принялся исследовать содержимое остальных шкафов и буфетов Прибрежного холда и занимался этим до тех пор, пока полуденный зной не заставил всех отправиться на берег, чтобы отдохнуть в тени и искупаться. Брекка попыталась уложить Робинтона в гамак, но он уже вместе со всеми резвился в воде.

— Теперь ему гораздо полезнее вот такой отдых! Оставь его в покое, придет ночь — еще належится, — махнул рукой Фандарел.

Когда солнце начало клониться к западу, поднялся легкий ветерок. На берег вынесли ковры, плетеные циновки и скамейки, чтобы все гости могли удобно расположиться. К вечеру прибыли Ф'лар с Ф'нором. Арфист радостно приветствовал их, сгорая от желания продемонстрировать новым гостям свой прекрасный холд, и был немало разочарован, когда выяснилось, что они здесь далеко не в первый раз.

— Ты забыл, Робинтон, сколько народу помогало его строить, — оправдывался Ф'лар. — Твой холд, пожалуй, самый знаменитый на всем Перне.

Скоро Шарра и судовой кок — необычайно тощий человек, который объяснял свою худобу тем, что никто другой не смог бы уместиться в крохотной клетушке, служившей на «Рассветной Сестре» камбузом, — объявили, что угощение готово. Проголодавшиеся гости с такой прытью устремились к столам, что едва не опрокинули их.