Школа обольщения - Джудит Крэнц

— Вы владеете скорописью или у вас просто быстрый почерк?

— Питмен. Сто слов в минуту. Так быстро, как вы говорите, можете не волноваться, — дерзко заверила редактора Мэгги, и та, будучи мудрой женщиной, сразу начала беспокоиться, надолго ли привалила ей эта неожиданная удача.

Она привалила на полтора чрезвычайно плодотворных года, в течение которых Мэгги впитывала в себя все, что ей удалось узнать о журналах, наблюдая и запоминая все детали и подробности в непрерывном потоке переписки и в ходе совещаний между ее начальницей и Элен Герли Браун, главным редактором «Космополитен».

Однажды зимним утром 1973 года Мэгги прослышала, что накануне вечером, во время необъявленной однодневной остановки по пути из Лондона в Лос-Анджелес, с Элен Браун и ее мужем-продюсером Дэвидом Брауном ужинала Кэнди Берген.

Через пять минут Мэгги звонила звезде в отель из телефонной будки, где ее никто не мог услышать.

— Мисс Берген, это Мэгги Макгрегор из «Космо». Элен просила меня вам позвонить. Мы знаем, что вы вот-вот уедете, а Элен сейчас на редакционном совещании, иначе она сама позвонила бы вам, но дело в том… не могли бы мы взять у вас небольшое интервью, пока вы не уехали? Я понимаю, у вас мало времени — совсем нет времени? — но, послушайте, я могла бы заехать за вами на лимузине и отвезти в аэропорт, а по дороге кое-что ааписать. Вы понимаете, о жизни, о любви, о губной помаде, ну и тому подобное. Угу? Чудесно! Элен будет в восторге! Я через полчаса перезвоню из вестибюля.

Вылет самолета задержали на четыре часа, а на божественную Кэнди нашел стих излить душу, и Мэгги записала столь значительное интервью, что оно почти примирило Бобби Эшли с потерей отличной секретарши. Нечасто публикуются такие интервью, в которых в ответ на непременный вопрос: «Так что же собой представляет Кэнди Берген?» — дается ответ, да такой, что читательницы ощущают, будто они не просто знакомы с Кэнди Берген, но и по-настоящему озабочены ее судьбой.

В продолжение следующих двух лет захватывающие интервью Мэгги с кинозвездами раз в месяц украшали страницы «Космо». Для многих актеров и актрис раскрыть душу перед Мэгги стало таким же знаком принадлежности к звездной элите, как для политического деятеля подвергнуться вивисекции Ориане Фаллачи. «Я не насилую их, — объясняла Мэгги, округлив невинные глаза цвета кока-колы, — они сами все выкладывают, а я только слежу, чтобы не кончилась кассета».

В годы журналистской деятельности Мэгги одевалась в случайные юбки и блузки — идеальный костюм для репортера, которая намерена оставаться безобидной и незаметной, лишь бы объект ее интервью забыл, зачем она здесь находится, и расслабился настолько, чтобы начать выбалтывать подробности, о которых его агенты по связям с общественностью умоляли никогда не упоминать.

Ее истинный вкус в одежде не обнаруживал себя, пока она не попала на телевидение и не подписала контракт, в который входили все расходы на ее гардероб, спонсор, увидев неопределенные юбки и кофточки Мэгги, ясно дал ей понять, что одеваться следует так, будто она всерьез принадлежит к миру кино. Руководство телесети уже пришло к пониманию того факта, что телезрители не верят в ум и работоспособность даже простой ведущей местных теленовостей, если она не безупречно одета. Тем более не поверят они в Мэгги, если она не сумеет отразить в своем облике несуетливое очарование Голливуда, всепроникающее обаяние, которое не рассеивается даже под гнетом лет.

Получив неограниченный кредит и указание не надевать дважды одно и то же платье в эфир, Мэгги обрела возможность дать волю своей страсти к изысканнейшей моде самого высокого стиля. К несчастью, телосложением она напоминала представительниц царствующего дома Виндзоров. Подобно королеве Елизавете и принцессе Маргарет, бывшая Ширли Силверстейн была невысокого роста, обладала короткой талией и большим бюстом, и ей всю жизнь ежедневно приходилось бороться с лишним весом. Однако у королевских особ есть модельеры, посвятившие все свое существование сокрытию недостатков под идеально скроенной одеждой. У них также имеются килограммы драгоценностей, отвлекающих взгляд от силуэта, и они все равно одеваются при этом плохо. Мэгги, лишенная опеки искусных модельеров, была предоставлена самой себе в свободном выборе. О, как она выбирала! Ей всегда не хватало блесток, бусин, оборок, перьев. Лишь в самых экстравагантных нарядах Мэгги могла почувствовать, что ее мечты осуществились. Однако даже в наиболее умопомрачающие мгновения Мэгги понимала, что это невозможно. Но все же она старалась. В то первое утро она накупила в «Магазине грез» новых нарядов недель на шесть в эфире. Роузл Кормен, которой выпала удача стать впоследствии ее постоянной продавщицей, наткнулась на Спайдера, дававшего указания декоратору витрин, которого переманили из «Блумингдейла». На радостях, что ей, похоже, удалось продать такую массу вещей, Она рассказала ему новость.

— Что-нибудь уже примерили? — спросил он.

— Нет, она все забрала с собой и закрылась там.

— В какой она примерочной?

— Номер семь.

— Роузл, пожалуйста, относите все, что она отберет, обратно к ней в примерочную. Ничего не упаковывайте. Хорошо?

Изумленный взгляд продавщицы уперся в спину Спайдера.

Спайдер постучал в дверь примерочной Мэгги:

— Вы в приличном виде?

— В данный момент да.

— Я Спайдер Эллиот, мисс Макгрегор, директор магазина.

— Здравствуй и прощай, Паук, — сказала Мэгги, разглядывая его с острым интересом. Физическая привлекательность мужчин давно уже перестала поражать ее на месте, но в ней еще говорило достаточно сильное женское начало, чтобы различить звуки неслышных фанфар, когда этот высокий, чудесно сложенный мужчина улыбнулся с порога.

— Я в восторге от вашего появления, — добавила она, — но мне пора на работу, и как можно скорее.

— Тогда мы как можно скорее все и закончим, — ответил Спайдер.

В эту минуту в проеме двери показались продавщица и девушка со склада, тяжело нагруженные выбранной Мэгги одеждой на сумму в восемь тысяч долларов.

— Закончим что? И почему мои вещи еще не упакованы? Все, что от вас требовалось, это повесить их на вешалки и уложить в пластиковые пакеты, черт возьми!

— У меня принцип: ни одной покупательнице не продадут то, что ей не подходит, — такова торговая политика «Магазина грез». — Спайдер импровизировал.

На него нашел порыв вдохновения, когда он услышал имя Мэгги Макгрегор. Дело в том, что он давно считал ее хуже всех одетой из появлявшихся на публике женщин. Он еще не был уверен, куда кривая вывезет, но чувствовал, что нащупал какую-то брешь. Роузл с помощницей разложили платья Мэгги — кресла и шезлонг покрылись сумасшедшим цветным одеялом из великолепных пышных тканей. Как раз в начале сезона Ив Сен-Лоран дал волю фантазиям в русском стиле, и все покупки Мэгги отражали ее представление об этом стиле, сложившееся на Седьмой авеню. Она выбрала наиболее богатые и самые изукрашенные образцы, какие сумела найти. Екатерина Великая чувствовала бы себя в этой одежде как дома. Мэй Уэст тоже. Примерочная напоминала нечаянный беспорядок в выставочном зале костюма Метрополитен-музея.