Агентство "Золотая пуля"-3. Дело о вдове нефтяного магната - Андрей Константинов

10

В машине было тепло и уютно. Я люблю водить машину. Даже несмотря на то, что в последнее время идиотов на дороге стало великое множество. Я уже молчу о пешеходах. Обычно я езжу с максимальной скоростью. Радио «Русский шансон» настраивало на лирический лад: «Я сегодня ночевал с женщиной любимою…» Кошка, внезапно выбежавшая из-за стоящей на обочине машины, вдруг остановилась прямо перед моей летящей «ласточкой». Я не успела притормозить, и тут же раздался глухой звук. Крутанув руль к обочине, я остановила машину и выскочила на улицу. На пустом мокром асфальте, в свете неона, недвижимо лежал рыжий комочек. Почувствовав приступ дурноты, я вернулась в машину. Руки у меня дрожали, и я никак не могла попасть ключом в замок зажигания. «Без которой дальше жить просто не могу…»

Рассказывает Максим Кононов

«Кононов Максим Викторович, 34 года, образование — три курса филфака СПбГУ. До прихода в „Золотую пулю" занимался мелким бизнесом, был соучредителем и гендиректором ОАО „Глория". После дефолта 1998 года лишился бизнеса, начал пробовать себя в журналистике и добился успехов. Склонен к нестандартному мышлению, неплохо владеет словом, правда, в материалах присутствует некий крен в „желтизну". Жена и дочь в последние годы проживают отдельно. Иногда злоупотребляет спиртными напитками, однако на рабочей дисциплине это серьезно не отражалось…»

Из служебной характеристики

— Самое сложное в семейной жизни, — радостно тараторила в камеру чернокожая телезвезда Ханга, — это отдавать себе отчет в том, что за годы, проведенные вместе, в людях мало что меняется…

— И иногда, ссорясь с супругом или супругой, — подхватила ее соведущая, — не забудьте сказать себе: я полюбил этого человека со всеми его недостатками. Стоит ли удивляться, что они сохранились?

И они стали шумно прощаться и раздавать автографы. А я, приглушив звук, первый раз в жизни задумался над тем, что сказали мне по телевизору. Юлька торчала у меня в голове, как ржавый загнутый гвоздь в размокшей доске. Вспоминая наши с ней ссоры, я словно раскачивал его клещами и никак не мог вытащить. И вот только что две модные телевизионные тети сказали мне: сам ты, Кононов, дурак, тебя что, заставляли на ней жениться? Ты не знал, что от ее задницы все окружающие мужики рискуют получить сотрясение мозга, вызванное внезапной эрекцией (как выражается Шах)? А может, ты не знал, как она любит в запале зацепить тебя за самое больное и всем своим видом показать, что ты для нее никакая не надежда-опора, а так — паразитирующая бактерия?… Что она вовсе не считает секс таким уж важным делом и обожает что-нибудь сказануть в самый ответственный момент, а потом еще и обвинить тебя в импотенции? Ах, знал? Так какого хрена ты сначала женился на ней, а потом вдруг стал обвинять ее в этом и дообвинялся-таки до развода?

Мне стало тошно, и я привычным жестом опрокинул в себя полстакана. А потом сделал погромче — на НТВ начинались местные новости.

— Добрый день, — сказала голубоглазая девчушка тоном, не допускающим даже мысли о том, что этот день для кого-то может оказаться добрым. — В эфире новости, которые вам предлагает петербургская информационная служба телекомпании НТВ. В студии Ирина Виноградова. И в начале выпуска — сенсационный материал, который удалось снять нашим корреспондентам…

Она скосила глаза куда-то вниз, что предполагало готовность к подаче сенсационного материала. Мелькнула какая-то картинка и тут же померкла. После нескольких секунд абсолютной черноты на экране вновь появилась ведущая.

Несколько секунд она так и сидела, скосив глаза и, видимо, чувствуя себя полной идиоткой. Потом выражение ее лица стало меняться наверное, в наушнике раздавались какие-то команды. Она снова посмотрела в объектив и, нервно улыбнувшись, заявила:

— Съемочная группа нашей телекомпании сумела запечатлеть сцену убийства известного предпринимателя Козлова, буквально полчаса назад произошедшего в нашем городе…

Снова повисла неловкая пауза. Я подумал, что увильнуть от работы мне сегодня не удастся. Бизнесмен Козлов, имевший неожиданную кличку Цуцик, был явно «моим клиентом». Тем временем измывательство «энтэвешников» над своей ведущей продолжалось. Бедняжка вздыхала и долго трогала наушник.

— Через несколько секунд вы увидите этот материал… — как заклинание, сказала она беспомощно. Но прошло гораздо больше, чем несколько секунд, и она, наконец, выпалила с натянутой полуулыбкой: — Пока он готовится к эфиру, о других новостях…

Никакого сюжета об убийстве Козлова так и не было показано, поэтому я досмотрел выпуск без всякого интереса. «Любопытно было бы узнать, в каких выражениях эта воспитанная девочка обратится к своим коллегам», — подумал я и выключил телевизор.

В окне ярко сияло осеннее солнышко, и в черном экране телевизоре я разглядел свое отражение.

— А что, Макс, — дружелюбно сказал я ему, — спорим на стакан, что не пройдет и пяти минут, как тебе позвонит Спозаранник и отменит отгул?

Отражение кивнуло, и в ту же секунду на журнальном столике запрыгал пейджер, поставленный на вибросигнал. На дисплее высветилось первое слово: «Немедленно». Я удовлетворенно допил остатки водки. Спор я, по крайней мере, выиграл.

* * *

В Агентство я входил твердым, выработанным долгими тренировками, шагом. Под языком прохладно болтались две таблетки «Антиполицая», в глазах светилось служебное рвение, а на гимнастическом (по выражению все того же Шаха) торсе похрустывала свежая рубашка. Мало того, я всерьез собирался поразить коллег новехоньким вельветовым костюмом, подаренным на день рождения моим отчимом, а также замшевыми финскими ботинками, приобретенными в кредит у пижона Соболина. Вовка, которого шеф взял с собой в Финляндию на какой-то семинар, так влюбился в эти щегольские шузы, что купил последнюю пару. То, что они были ему велики как минимум на полтора размера, его не смутило. Зато Анюта, увидев, как он набивает ботинки газетами, решительно запретила ему «портить хорошую вещь» и великодушно предложила их мне. Впрочем, по стервозности своей, она заявила, что готова на такую жертву, лишь бы не видеть моих «вонючих древних кроссовок»…

Короче, я был уверен в себе с головы до ног. И войдя в коридор, рассчитывал по меньшей мере на продолжительные овации. Вместо этого в глаза ударил мощнейший прожектор, в луче которого ко мне шла совершенно обнаженная девица.

— Бедрами качай! — послышался голос из-за прожектора, и я узнал бас режиссера Худокормова.

Девица приблизилась, и я разобрал на ней некоторые намеки на одежду — что-то обтягивающее и такое короткое, что блузка казалась шарфиком, а юбка — поясом. Так мощный талант Худокормова рисовал ему образ Завгородней.

Съемки сериала докатились до фазы павильонных, и все мы узнали на своей шкуре, что такое кино. Все, включая Спозаранника, старались как можно реже появляться на работе, поскольку заниматься делом в присутствии съемочной группы было решительно невозможно.