#Бояръ-Аниме. Имперец. Том 1 и Том 2 - Михаил Яковлевич Романов

по особняку княжне. Может быть, у кого-то и мелькнула мысль, что нехорошо это, что без доклада, но с другой стороны вставать на пути у княжны с пылающим взглядом — себе дороже.

— Дарья? — Алексей поднял голову от каких-то бумаг на столе, когда двери кабинета распахнулись и Демидова, цокая тоненькими каблучками, вошла к нему.

Створки дверей сами захлопнулись за девушкой, Ермаков встал и обошел стол, чуть нахмурившись столь внезапному появлению невесты.

— Что-то случилось? — спросил он.

Девушка смотрела на него каким-то лихорадочным, шальным взглядом. Глаза сверкали, кожаный плащ был наскоро перетянут тонким пояском, словно бы она собиралась впопыхах.

— Не уезжай, — прошептала она.

Ермаков чуть прикрыл глаза, сдерживая глухое раздражение. Женщины…

— Дарьюшка, мы все обсудили уже, — мягко проговорил он.

Последнее, чего бы хотелось юноше перед отъездом, так это поругаться со своей любимой.

— Не уезжай… — снова повторила она и потянула узел ремня.

Тонкая кожаная полоска упала на пол, за ней — плащ. А под плащом…

Под плащом не было почти ничего. Тончайшее кружево белья, поддерживающее красивую грудь, очерчивающее плоский живот, узкая, чисто символическая полоска, скрывающее самое сокровенное сокровище любой аристократки, чулки и туфли на высоченной шпильке.

Волна магии разошлась по комнате от юноши, точно камень бросили воду. Всколыхнулись шторы, разлетелись бумаги, зазвенел столовый хрусталь на комоде.

— Не уезжай… — одними губами повторила девушка, делая шаг к Алексею.

А в следующее мгновение ее завернуло, закутало обратно в плащ, пояс завязался крепким, морским узлом, и девушку опрокинуло в ближайшее кресло.

Алексей Ермаков очень глубоко вздохнул, поражаясь свое фантастической выдержке и не менее фантастической девичьей дури.

— Лешка… — всхлипнула невеста.

Ермаков отошел к окну и вообще отвернулся спиной к комнате, разрываясь между желаниями выпороть Дарью и отшлепать ее.

— Мы уже все обговорили, — повторил он глухим голосом. — Я оформил документы. Нельзя провернуть фарш назад, чтобы ты ни сказала, что бы ты ни сделала. Да даже если бы можно было, я бы не стал этого делать. Я — будущий князь. Мои люди равняются на меня. Я сам перестану себя уважать, если как крыса спрячусь под твою юбку.

Из кресла за спиной доносились тихие всхлипывания.

— Поэтому ты сейчас выйдешь из моего кабинета в гостевую комнату, приведешь себя в порядок, вернешься к себе, а завтра утром мы сделаем вид, что ничего не было, — закончил он свою речь.

— Лешка…

— Я ясно выразился? — с нажимом спросил Ермаков.

Прошла целая минута, чтобы всхлипывания стихли, и Демидова сдавленно ответила:

— Да.

— Иди, — процедил Алексей.

Едва дверь за девушкой закрылась, молодой человек вновь прижался лбом к холодному оконному стеклу и прикрыл глаза.

Правильно говорил отец, женщины — это демонические создания, призванные в этот мир, чтобы пить кровь достойных мужей.

Перед мысленным взором снова проступил образ его бесстыдной невесты и юноша усмехнулся. Хороша, чертовка! Дьявольски хороша.

Москва, Лефортовский дворец, Максим Меншиков

Семейный ужин был безнадежно испорчен.

— Ты сдурел⁈ Ты чем вообще думал⁈ — орал Павел Андреевич.

Пару секунд назад его сын, наследник рода, равнодушно отрезая кусок стейка средней прожарки, сообщил, что подал документы на участие в контртеррористической операции. Мать побледнела до цвета скатерти, младшие дети притихли, слуги на всякий случай попытались слиться с интерьером, а Павел Андреевич — орал.

— Я сейчас же позвоню Нарышкину! — прохлапывая собственный пиджак в поисках телефона, проговорил Меншиков-старший. — И он вычеркнет тебя изо всех документов.

— Не вычеркнет, — спокойно возразил ему сын, не слишком-то отрываясь от еды.

— Вычеркнет-вычеркнет. Он ни за что не захочет, чтобы его драгоценнейшая дочурка осталась вдовой раньше, чем вышла замуж.

— Ты удивительно оптимистично оцениваешь мои способности, — жестко усмехнулся юноша.

— Ты — пацан! Ни пороха ни нюхал, ни строем не ходил! Ваша типа военная подготовка в магическом университете — полная лажа, и ничего общего с настоящей армией не имеет!

— А ты нюхал? — приподнял бровь наследник, заставив главу рода пойти пятнами.

Меншиков-старший любил рассказывать, что участвовал в одной из Кавказских компаний, тесня турок одной рукой, а второй задирая подолы трофейным девицам. Но его наследник точно знал, что папенька бы ни в жизни не стал рисковать собственной шкурой за чьи-то там интересы помимо собственных.

— Ты отдаешь себе отчет, что там людей по-настоящему убивают? И ни одна магия не в силах защитить от снайперской пули? — процедил отец, нащупав, наконец, телефон. — И из-за твоей дури мне придется просить Нарышкина об одолжении. А Меншиковы никогда и никому не могу быть должны!

Наследник ничего не ответил, но усмехнулся так, что отец еще больше покраснел от распирающего его гнева. Отец допускал Максима еще не до всех транзакций, но юноша не был дураком. О, нет, наоборот он получил очень хорошее, даже слишком хорошее образование, что позволяло ему сомневаться в финансовой прозрачности отца. А там, где глава рода мутит воду, остальная семья непременно будет расплачиваться.

Максим это знал. И Павел Андреевич это знал, но всегда был уверен, а, может быть, просто предпочитал думать, что его влияния будет достаточно для любой индульгенции.

Но на самом деле сына это не слишком устраивало. Потому что рано или поздно, но отец или умрет, или попадется. И тогда уже ему, Максиму, придется выкручиваться, чтобы мать с малыми братьями и сестрами не пошла по миру. Не говоря уже обо всем остальном немаленьком роде.

А для этого парню нужна была своя собственная, идеальная репутация.

И, если уж быть до конца честным, Максиму просто вдруг внезапно захотелось сбросить с себя это душное давление отца и его, кхм, деловых партнеров.

— Так не проси, — проговорил наследник, после чего, отложив приборы и вытерев губы салфеткой, поднялся из-за стола. — Хотя бы потому, что это я попросил его внести меня в списки. Благодарю за ужин, матушка, отец, — юноша кивнул матери, Меншикову старшему и в гробовой тишине вышел из столовой.

Едва двери за ним закрылись, в деревянное полотно прилетел несчастный телефон, разлетевшись на мельчайшие осколки.

— Паршивец! — орал и бесновался Меншиков старший, не стесняя в словах в адрес наследника рода.

Но на самом деле мужчину мало волновало то, что его кровь, его ребенок собрался туда, где могут по-настоящему убить. Больше всего Павла Андреевича пугала мысль, что он теряет над ним контроль.

Теряет контроль над собственным сыном.

Москва, кофейня «Анкара», Мария Нарышкина

Мария сидела за своим любимым столом в углу зала, пила кофе и смотрела в окно, не особенно осознавая, что на самом деле видит. Мысли девушки витали где-то очень далеко отсюда.

Примерно в районе кабинета отца.

— Папа, мне нужна твоя помощь, — как всегда бесцеремонно ворвавшись в кабинет главы рода, заявила Мария.

— Что ты опять натворила? — со вздохом произнес Виктор Сергеевич, пригубив апельсиновый сок из высокого стакана.

Дочь он свою ужасно любил, безумно баловал, но иногда жалел, что она уже слишком большая, чтобы ее можно было поставить в угол и лишить сладкого на неделю. Маленькие детки — маленькие бедки, как говорится…

— Нужно отправить Максима в Польшу, — заявила его рыжая кровиночка, и сок пошел мужчине не в то горло.

— Ты его убить хочешь⁈ — просипел Нарышкин-старший. — Или чтобы Меншиков запросил войну родов с нами⁈ Совсем своих идиотских европейских любовных романов обчиталась!

Мария терпеливо подождала, пока отец прокашляется и проорется, и продолжила:

— Папа, это не моя просьба. Это просьба Максима.

— Да что ты говоришь? — язвительно переспросил Виктор Сергеевич. — И кто же эту идею ему в голову-то положил, а? Уж не ради восхищенного взгляда твоих колдовских глаз пацан решил рвануть в горячую точку?

— Да ты за кого меня вообще держишь⁈ — искренне возмутилась Мария. — Я, конечно, не в большом восторге от этого брака, но не сволочь же, в конце концов!

Нарышкин многозначительно изогнул бровь. «Не в большом восторге» определенно лучше, чем «уйду в монастырь!» или, скажем, «лягу под первого встречного!». Максим определенно делал успехи на поприще завоевания непокорного сердца его дочери. И зачем она решила избавиться от бедолаги?

— Пап, Максим он… Он вроде бы хороший, на Лешку Ермакова очень похож. Только отец у него… Ну, ты сам знаешь, в общем, — перебила себя девушка. — Максиму