Коммутация - Леонид Каганов

— Коммутация.

— Ага, коммутация, — оживился Глеб. — Ты молчи, слушай дальше. Короче я стал сотрудником Моссада. Говорю это не без гордости, помнишь как я любил фильмы про шпионов? Ну и за это время я немного разобрался в политической ситуации. Физика такая — после коммутации жить в Израиле станет невозможно. В Москве вы этого может и не заметите. Почти. А у нас даже на другом конце, в Тель-Авиве, на берегу Средиземного плюс 150 в тени — ты ж понимаешь что это такое… То же самое и с Иорданией. Ну заодно Египту, Ливану, Сирии — короче всем понемногу достанется по самое-самое. Поэтому если тебе в Москве говорили что арабские террористы готовят акцию против Израиля…

— Такого не говорили. Хотя… Нет, не в такой формулировке.

— Ну вот, а в Израиле именно в такой формулировке всех оповещали.

— Но это же бред? — удивился Гек. — Это же все равно как женщине брызгать в насильника из газового баллончика если в лифте напал? Сами не обрадуются.

— Ну а как еще объяснить населению?

— Что, прямо так, открыто и говорили про коммутацию?

— А чего стесняться? По радио, по ТВ, в газетах — последнее время только и говорили о том, что мировой арабский заговор готовит коммутацию мертвого моря с помощью особого детонатора.

— То есть если бы я внимательно почитал вашу прессу…

— Угу, — энергично кивнул Глеб и стукнулся подбородком о плечо Гека. — Ты бы все понял сразу. Но на самом деле, ты же понимаешь насколько арабам, особенно иорданцам, нужна была термическая катастрофа…

— А откуда были эти двое?

— Не знаю. Но коммутация могла быть выгодна только тем государствам, которые слишком далеко от Мертвого моря.

— США?

— США. Россия. Мало ли…

— Не Россия! — горячо возразил Гек. — Ты даже не представляешь насколько мы из кожи вон…

— Да погоди ты! Мы же теоретически. В общем я так понимаю, что было достаточно дальних стран и отдельных частных лиц, которые были заинтересованы в коммутации. Понимаешь почему?

— Нет.

— Ты умный-умный, а дурак, — вздохнул Глеб.

Гек резко остановился.

— Шутка, — сообщил Глеб. — Извини если задел что-то личное.

Гек пошел дальше, и Глеб продолжил:

— Интерес может быть самый разный. Нефтяные акции какие-нибудь. По-моему отличный способ разбогатеть если вовремя…

— Глеб, ты видел кто из террористов застрелил твоих спутников, особенно первого? — перебил Гек.

— Не видел. — Глеб сразу потух и даже вроде потяжелел. — Если бы ты знал какие это были отличные люди. Мы с ними два месяца знакомы. Это такие профи…

— Их застрелил тот, который потом выпрыгнул. А второй промахнулся. Я этого не видел. Но я понял.

— Что ты понял?

— У него был сильно сбит прицел. — Гек собрал в пересохшем рту остатки слюны и со злостью плюнул под ноги.

— Специально?

— Случайно. — Гек моргнул глазами, на них оседала мелкая песчаная пыль. — Они ведь не собирались стрелять в самолете, не пристреливались к своим пистолетам. Мне и в голову не пришло. Я никогда не промахивался с такого расстояния…

— Ты сделал все, что мог, — уверенно сказал Глеб.

— Я должен был догадаться!! Сделать поправку на прицел и вторым выстрелом…

— Ты сделал все, что мог, — повторил Глеб.

— Это уж точно… — усмехнулся Гек.

Они снова остановились на привал и в молчании посидели на раскаленном песке, морщась и стараясь не смотреть друг на друга. Затем пошли дальше.

— Так вот, — продолжил Глеб. — Море оцепили со всех сторон. Патрули, заставы, сканеры. Усиленная противоракетная защита, чтобы, значит, сверху враг не кинул. Не удивлюсь если Мертвое и снизу охраняли, чтобы американцы не доковырялись. Или кто у нас по ту сторону шарика?

— Ага, а что террорист в транзитном самолете…

— Не продумали. Сам видишь, — перебил Глеб. — Аэропорты дальних стран вообще не сканировали. А эта Эфиопия, знаешь, при всех понтах, такая пальмовая деревня, что там и слона можно на борт…

— Я не должен был промахнуться, — упрямо сказал Гек. — Я не должен был промахнуться.

— Ты себя пилить прекрати, — отозвался Глеб. — Знаешь, моя мама однажды пошла к психологу. Ну там проблемы были, когда отец ушел. В общем пошла к психологу.

— В Израиле?

— В Москве. Психолог ее выслушал и написал на бумажке несколько слов. Сказал что это мантра, которую надо повторять целые дни и тогда вернется душевное равновесие.

— Вернулось?

— Вернулось. Слушай. Мама отдала ему все деньги, положила бумажку в пустой кошелек и поехала радостная домой, повторяя мантру. А в троллейбусе кошелек вытащили.

— Она не запомнила мантру?

— Запомнила, чего тут не запомнить… Не в этом дело-то. Ты представь себе лицо карманника, который украл кошелек, открывает — а вместо денег лежит бумажка, а на бумажке написано: «ЧУВСТВО ВИНЫ — НА ХЕР!», а на обороте «ВСЁ — НА ХЕР!».

Гек усмехнулся. Глеб зевнул и замолчал. Гек поднял голову и посмотрел вдаль, прищурив глаза то ли от солнца то ли от песка. Впереди показались большие холмы. Гек подумал что если шоссе есть, оно наверняка должно проходить перед этими холмами.

— Я обещал разговаривать, — вдруг вспомнил Глеб.

— Да ладно, побереги силы, — ответил Гек тихо и без интонации.

— В могиле отдохнем, — заявил Глеб. — Пока буду болтать. Столько лет не виделись! Прикинь, прошлой весной встретил в Иерусалиме на базаре знаешь кого?

Гек промолчал.

— Не отвечай, это я риторически, — спохватился Глеб. — Короче иду я по базару, и вдруг вижу — Аркад! Аркашка Галкин! Помнишь?

Гек снова промолчал. Сил что-то говорить уже не было, а главное Гек не смог вспомнить кто такой Галкин.

— …ты не представляешь! — доносился словно издалека голос Глеба. — Важный, бородатый, в очечках золотых. С вот таким важным пузом — лысый! Аркашка — лысый, представляешь? Спорим, ты бы его не узнал! Я его тоже не узнал. Потом смотрю — а у него майка такая смешная, с лямками. Смотрю на плече — шрам. Помнишь как он на втором курсе попал в аварию, месяц провалялся в реанимации, чуть не взял академку? Только по шраму и узнал!

Теперь Гек явственно увидел шоссе впереди. По нему уже проехало две машины и один автобус. Гек подумал что в машинах и в автобусе наверняка есть кондиционер. В голове ухало в такт шагам, а в ушах раздавался звон, будто в голову попали два китайских медных шара с колокольчиками внутри, какие крутят в пальцах для медитации.

Гек закрыл глаза. Так было идти ничуть не тяжелее, но гораздо уютнее. Интересно, — медленно подумал Гек, — вот узнать бы сейчас чем все кончится? И что вообще нас ждет в будущем? Вот мы ждали когда наступит 21 век, строили планы, а ничего не изменилось. Где он, 21 век? Где покорение космоса, где средство от рака, где автомашины на гравитационной подушке, где всеобщее изобилие или хотя бы вторжение пришельцев? Ничего не произошло. А потом вдруг — раз! Какая-нибудь коммутация — и вся жизнь на планете перевернется. Или не перевернется? Или переварит планета историю с мертвым морем без остатка? А что, и похуже бывало, например ледниковый период.