Узы крови - Крис Хамфрис

Человек, сидевший напротив него, запустил руку под приподнятый спальный настил и вытащил кожаный мешочек. Оттуда он извлек глиняную чашку с прикрепленным к ней носиком и начал наполнять ее чем-то из того же мешочка.

— Это было много-много дней назад, до того, как я получил мое имя. — Индеец провел рукой по выбритой голове и улыбнулся. — Я был с отрядом, который отправился за рыбой далеко-далеко, где по небу ходит Медведь. — Черенком чашки он указал в сторону входа в хижину, который был обращен к реке. — Там были люди из твоего племени. Они тоже приплыли ловить рыбу на своем большом каноэ и вот такими большими сетями. — Тут он широко расставил руки. — Я пошел на большое каноэ и ловил рыбу весь сезон, показывал, где ходит рыба. Они приходили еще и еще. Много сезонов рыбы. Я каждый раз был на большом каноэ. Потом они больше не приходили. Но я был молодой, и волосы у меня не сгорели. И я выучил ваш язык.

Индеец закончил набивать глиняную чашечку содержимым своего мешочка. Затем взял щепку из стопки и, когда она разгорелась, вложил носик себе в рот, а щепку поднес к чашечке, шумно всасывая воздух. Спустя несколько мгновений он выдохнул — и сквозь огонь протянулась длинная струя дыма. Этот выдох принес с собой терпкий запах. Он напомнил Джанни осенние костры в Тоскане, но был еще слаще.

Сожженные Волосы улыбнулся и протянул чашечку Джанни. Томас увидел, что его молодой спутник намерен отказаться. Но иезуит уже посмотрел по сторонам и увидел, как другие гости получали такие же зажженные чашечки и принимали их с такими же церемониями, как миски похлебки.

— Осторожнее, — негромко проговорил Томас по-итальянски. — Не надо никого оскорблять. Помни: ты пытался выкрасть этого человека.

Джанни изменил отстраняющий жест — теперь его ладонь была протянута в просительном движении. Молодой человек приложил носик трубки к губам, всосал немного дымного воздуха, кашлянул и собрался передать странное приспособление Томасу. Однако хозяин костра остался недоволен.

— Нет, Молодой Пес, — проговорил он, используя имя, которым Джанни случайно назвался на поляне, — это следует делать так.

И хозяин продемонстрировал еще один глубокий вдох. После этого, вложив юноше носик курительной трубки в рот, снова поднес к чашечке горящую щепку. На этот раз Джанни присосался сильнее, чашечка затлела — ив следующий миг обжигающая струя пробежала по его глотке до самой груди. Изо рта у него вырвалось облако дыма. Он отчаянно закашлялся.

Сожженные Волосы радостно засмеялся, и этот смех подхватили находившиеся в хижине мужчины и женщины, незаметно наблюдавшие за ними. Томасу удалось затянуться не так глубоко, поэтому он кашлял не так сильно, как его товарищ. Однако когда струя дыма покинула его легкие, мозг его вдруг головокружительно заработал. Томас почувствовал одновременно тошноту и странное возбуждение.

Похоже, Джанни испытал только неприятные ощущения. Даже сквозь густой дым очага было видно, как он позеленел.

— Что… что это такое? — пролепетал молодой человек, вызвав новый взрыв смеха у хозяина очага.

Когда Сожженные Волосы перевел его вопрос собравшимся, его смех подхватили и остальные.

— В вашем языке такого слова нет. Мы называем его «ойегваве». Хотя люди, которые ловили со мной рыбу, прозвали его «табак», потому что именно такой звук они издавали, когда кашляли. — Индеец снова засмеялся. — Он помогает лучше думать и проясняет голову.

Томас собрался было признаться, что на него «табак» подействовал совсем по-другому, хоть он и начал получать от него удовольствие, но тут Сожженные Волосы внезапно встал. Он смотрел за спины своих гостей, на дверь хижины. Томас обернулся. Какой-то старый человек манил к себе их хозяина. Тот подошел, выслушал старейшину, а потом вернулся к очагу. Снова засунув руку под настил, он извлек ожерелье из раковин, которое сразу же надел. После этого появилась еще одна трубка, но у этой был деревянный черенок длиной в руку, а на самой глиняной чашечке оказалось умело вырезанное лицо воина. Вдоль ее тянулся плетеный шнур, который индеец набросил себе на плечо.

— Пошли, — сказал он. — Мы идем на ходеозе.

— А что… — прохрипел Джанни, с трудом втягивая воздух в надорванное горло. — Что это такое?

— Вам оказана честь, — ответил Сожженные Волосы, — Это… как это на вашем языке? Встреча вождей или…

— Совет?

— Вот, — подтвердилиндеец. — Вы услышите решение совета.

* * *

Здание совета по длине и ширине вдвое превосходило то жилище, из которого они пришли. К стенам, сложенным из кедровых плашек, были подвешены щиты, украшенные перьями и узорами из бусин. Между ними красной краской мерцали маски рогатого оленя, волка и медведя — казалось, они двигаются в отблесках, которые отбрасывали три костра, разложенные на земляном полу на расстоянии дюжины шагов друг от друга. По одну сторону свободного пространства, лицом к огню, сидели не меньше двадцати мужчин. Некоторые — более старые — были обвешаны огромными ожерельями из раковин и бусин. Другие, помоложе, обнажили грудь, чтобы лучше видны были сложные татуировки. Прически у старейшин оказались разными: у некоторых седеющие пряди были разделены пробором и свисали по обе стороны лица, у других волосы висели только с одной стороны, а вторая была начисто выбрита. Более молодые были причесаны одинаково: лысые головы с одной длинной прядью на макушке, похожей на лошадиную гриву. Их волосы, скрученные и намасленные, свисали на спину.

«Это — воины», — решил Джанни, и его предположение подтвердилось, когда он узнал среди собравшихся Уходящего Дня. Отпечаток пистолетного дула все еще выделялся красным кругом у него на лбу, и Джанни чуть вздрогнул, вспомнив, насколько близок он был к тому, чтобы выстрелить. Только сейчас он осознал, насколько высок этот воин — а он был не выше своих товарищей. Они казались особенно рослыми по контрасту с теми, кто стоял перед ними по другую сторону огня, — матросами «Дыхания Святого Этьенна», захваченными в плен.

Моряки бросили на вновь пришедших испуганные, умоляющие взгляды. Хотя в течение долгого плавания Томас часто руководил их молитвами, сейчас в спасении нуждались отнюдь не их души. Ведь это Джанни Ромбо убил их капитана, Ферро, когда тот отказался плыть вверх по реке. Именно Джанни и стал причиной их пленения. Однако он же спас их всех от верной и ужасающей гибели. Всех, кроме несчастного Анжелема. Теперь Джанни был их единственной надеждой. Даже старый мастер по парусам, Фроншар, склонил голову, когда молодой человек-замер в конце шеренги.

У каждого из туземцев имелась длинная трубка — как та, что взял с собой Сожженные Волосы. Словно по сигналу, они подняли их и сделали через них глубокий вдох. Когда Джанни и Томас заняли свои места, в сторону крыши были направлены густые струи. Ничто больше здесь не шевелилось, только плавающие в воздухе клубы дыма. А единственным звуком в ней стало частое дыхание пленных.

Самый пожилой из старейшин, чья густая седая шевелюра была перехвачена на лбу лентой из змеиной кожи, сделал знак Сожженным Волосам. Он произнес несколько слов. Их проводник кивнул и повернулся.