Исход неясен #1 (05.06.2024) - Макс Мах

– Мы сами этой истории не знаем. Твердо могу утверждать только одно, что у тебя была сестра. У нас в семейном альбоме есть колдография, сделанная 31 июля 1980 года. На ней Джеймс Поттер держит на руках Гарриет Поттер, а Лили Поттер, соответственно, тебя. Это все, что мы знаем. Еще… Ну, это Эрмина как-то услышала…

- Подслушала, - поправила ее Эрмина.

- Не суть как, - отмахнулась Лиза, - важно другое. Гарриет исчезла в Хэллоуин 1981. После той ночи она больше нигде никогда не появлялась. Так что, единственное, что я бы тебе посоветовала, это спросить мать или Дамблдора.

- А вы? – смог он наконец говорить. – Вы свою маму можете спросить?

- Спросим, - пообещала Лиза. – Колдографию сможем показать, если придешь к нам на Новый Год.

- Новый год? – переспросил Гарри.

- Йоль мы празднуем в Швеции в нашем родовом замке, в Рождество будем гулять по Парижу. Но двадцать восьмого вернемся в Лондон, и тридцать первого мама устроит нам детский праздник. Будут Драко, Вега, Дафна…

- Все со Слизерина, - хмыкнул Гарри.

- Мы с Лизой, между прочим, из Рейвенкло, а Невилл, как ты знаешь, из Гриффиндора.

- А, ну тогда я спрошу маму.

- Заметано! – улыбнулась Лиза. – Так что, продолжать?

- Да, пожалуйста!

- Коротко говоря, бой был тяжелый. Многие были убиты или ранены и наша мама тоже. Тяжелое ранение. Ей в лицо попало темномагическое проклятие, и она после этого пять лет пролежала в коме…

- А сейчас? – вскинулся Гарри, испугавшийся за маму этих замечательных девочек, тем более что он хорошо знал, что это такое, когда болеет мать.

- Сейчас она здорова, - улыбнулась Эрмина, - даже братика нам родила. Но шрам на лице остался.

- Как с этим всем связан Уизли?

- Видишь ли, когда мама вернулась в Лондон, выяснилось, что Артур и Молли – герои сопротивления. Артура даже орденом Мерлина наградили.

- Он этим очень гордится, - подтвердил Поттер.

- Только весь его героизм – это выдумка. Он не ходил на операции ордена или Аврората, как твой отец и Сириус Блэк. И в том бою в Годриковой впадине он не участвовал. Просидел в кустах весь бой. Думал свидетелей не осталось, но мама не смолчала. Орден у него, в конце концов, не отняли, позориться не захотели, но он за это маму возненавидел. А она его просто презирает, как труса и лгуна. Вот и вся история.

- А Рон тут причем?

- А ты не понял? Рон такой же никчемный человек с непомерно раздутым эго, как его отец. Такой же слабак, лодырь и врун. Общаясь с ним, ты рискуешь замараться, да и подставить может. С него станется!

Эпизод 2: Литтл Уингинг, 3 ноября 1991 года

Ни первого, ни второго ноября наведаться в Литтл Уингинг ему не удалось. Приходилось мотаться между Хогвартсом и Министерством и тушить пожары, устроенные чертовым Квирреллом-Волдемортом, идиотом Северусом, находящим проблемы даже там, где их быть не должно, и вездесущей леди Энгельёэн, понять мотивы которой Дамблдор, вообще, затруднялся. В общем, проблем хватало, и самым неприятным во всем этом было то, что виноват в их возникновении был он сам. Сам прошляпил Квиринуса, и теперь никак не мог понять, как такое могло случиться? Все признаки были на лицо, но он их отчего-то не заметил.

«Старею? – думал он, стоя у окна в своем кабинете. - Возможно, но не обязательно. Я просто забыл о бдительности, я уснул на посту».

Обидней всего было то, что, на самом деле, Дамблдор знал причину своей оплошности. Он оказался рабом концепции, которую создал, полагая, что темный лорд мертв. Тогда, десять лет назад, ему казалось, что война закончена, все опасности устранены, и он может спокойно вернуться к своим мирным занятиям. А дел было так много, что даже на науку времени не оставалось. Нужно было завершить реформирование закостенелого мира магии, застрявшего где-то в далеком средневековье. Необходимо было воспитать новое поколение волшебников, свободных от предрассудков своих отцов, и постепенно, но неуклонно уничтожать любые проявления тьмы. Это были весьма амбициозные и отнюдь не простые задачи, поскольку сломать косность, именующую себя традицией, оказалось куда труднее, чем он думал в начале. Общество волшебников было инертно и не спешило меняться. Люди не желали избавляться от вредных привычек, и все еще проводили отнюдь небезобидные и небезупречные с точки зрения света ритуалы. Отмечали языческие праздники, называя это традиционными ценностями, и, вообще, имели склонность к той самой тьме, от которой он хотел их уберечь. И все-таки кое-что ему сделать удалось. Были приняты новые законы и введены правила, ограничивающие применение некоторых «подернутых тьмой» ритуалов и изучение наиболее проблематичных разделов магии. Наметился и начал потихоньку расширяться раскол между старшим и младшим поколениями. Правда, только на Гриффиндоре. На Рейвенкло и Пуффендуе отмечались лишь первые признаки будущего кризиса, а вот на Слизерине ничего подобного не наблюдалось вообще. Эти все оставались во тьме, и, если темный лорд, и в самом деле, вернется, слизеринцы — это его люди, его резерв. Впрочем, все это лишь причина, то есть то, что отвлекало его внимание, а правда жизни в том, что за два месяца он так и не смог обнаружить «волка в овечьей шкуре». Даже после появления тролля! Даже после такого безобразия!

«Чутье я потерял что ли?»