Золотая лилия - Райчел Мид

Адриан внезапно отвернулся и отошел в другой конец гостиной.

— Наверное, я — талант, — буркнул он, не глядя на меня.

Занятно, насколько быстро мы поменялись местами. Пару минут назад он прижал меня к стенке и заставил взглянуть в лицо проблеме, которую я не желала знать. Теперь настала моя очередь. Я последовала за Адрианом к окну и заставила его взглянуть мне в глаза.

— Я права? — не унималась я. — Ты умел это и раньше!

— Сейдж, у мороев не дают водительских прав младенцам, — криво усмехнулся Адриан.

— Не виляй! Ты понимаешь, о чем я.

Молчание Адриана подтвердило мою догадку, хотя лицо его и оставалось непроницаемым.

— Почему? — вопросила я. Я готова была взмолиться. Все твердили, что я необычайно умна, способна свести воедино разрозненные данные и прийти к примечательным выводам. Но разгадать поступок Адриана было превыше моего разумения. Я не могла управиться со столь бессмысленными фактами. — Зачем ты притворялся, будто не умеешь водить?

Похоже, что в сознании Адриана промелькнул миллион мыслей — и ни одной из них он не хотел делиться. Наконец он раздраженно покачал головой:

— Разве не ясно, Сейдж? Я сделал так, потому что у меня появился повод быть рядом с тобой — единственный, в котором ты не смогла бы мне отказать.

Мое замешательство лишь усилилось.

— Но… почему? — повторила я.

— Почему? — переспросил Адриан. — Это просто было ближе всего к тому, чего мне хотелось.

Он притянул меня к себе. Одна его рука легла мне на талию, а вторая — на шею. Его губы приблизились к моим. Я закрыла глаза и растаяла, будто поцелуи поглотил все мое тело. Я была ничем и всем. Меня охватил озноб, и одновременно во мне вспыхнуло пламя. Адриан прижался ко мне крепче, и я обвила руками его шею. Его губы были мягкими и теплыми — я никогда не представляла себе ничего подобного — и в то же самое время неистовыми. Мои губы жадно отвечали им, и я еще сильнее обняла Адриана. Его пальцы скользнули по ложбинке у меня на шее, изучая каждый изгиб, и там, где он прикасался ко мне, словно скользил электрический разряд.

Но, наверное, лучше всего было то, что я, Сидни Катерина Сейдж, повинная в постоянном анализировании окружающего мира, перестала думать.

И это было великолепно.

По крайней мере, до тех пор, пока я не начала думать снова.

Рассудок и мысли, беспокойство и тревога — все внезапно вернулось ко мне. Я отодвинулась от Адриана, невзирая на протесты собственного тела. Я отступила, чувствуя, что глаза у меня сейчас круглые и перепуганные.

— Что ты делаешь?!

— Не знаю, — усмехнувшись, ответил он и шагнул ко мне. — Но я совершенно уверен — ты также делаешь это.

— Нет! Не смей ко мне подходить! Ты меня понял? Мы не можем больше… нам не следовало… о, господи! Нет. Никогда. Неправильно. — Я прижала пальцы ко рту, будто этим жестом могла стереть след поцелуя, но меня заполняли воспоминания о сладости и жаре его губ. Рука бессильно упала.

— Не уверен, Сейдж. Честно говоря, это было самое правильное, что случилось со мной за последнее время.

Но тем нс менее приближаться Адриан не стал.

Я замотала головой:

— Как ты можешь говорить такое? Ты же сам знаешь! Люди и вампиры не могут… нет! Между ними ничего не может быть! Никогда.

— Ну, почему же, иногда случается, — возразил Адриан. — Иначе на свете не появлялись бы дампиры. Кроме того, как насчет хранителей?

— Что? — Я чуть нс рассмеялась, хотя ничего веселого здесь точно не имелось. — Хранители живут в пещерах и дерутся у костра за кусок тушеного опоссума. Тебя устраивает такая жизнь? Тогда — вперед! Если ты хочешь жить в цивилизованном мире вместе с остальными — не прикасайся ко мне! А Роза? Твоя безумная любовь к ней?

Адриан выглядел чересчур спокойным для подобной ситуации.

— Когда-то я и вправду безумно любил ее. Но это было… как уже три месяца прошло? И, если честно, я давно о ней не вспоминаю. Меня использовали, и мне больно, но… Роза — не та девушка, о которой я постоянно думаю теперь. Мне не грезится ее лицо, когда я засыпаю.

— Нет! — Я отступила еще дальше. — Хватит! Я не буду больше слушать!

Адриан сделал несколько быстрых шагов и снова очутился передо мной. До стены оставалось несколько дюймов, и мне некуда было отступать. Адриан не делал никаких угрожающих движений, но он схватил меня за руки и прижал их к своей груди.

— Нет, сейчас ты все-таки выслушаешь меня! Я скажу то, что не совпадает с твоим уютным мирком, где все разложено по полочкам из логики и здравого смысла! Здесь никакого здравого смысла. Если тебе страшно, то можешь мне поверить — меня это тоже пугает до чертиков. Ты спрашиваешь про Розу? Ради нее я пытался стать лучше, чем я есть, но я делал так ради того, чтобы произвести на нее впечатление. Но когда я рядом с тобой, я действительно хочу стать лучше… ну, потому, что мне это кажется правильным. Ты делаешь меня другим. Я желаю повзрослеть, выделиться. Ты вдохновляешь меня каждым своим поступком, каждым словом и взглядом. Я смотрю на тебя, и ты… будто свет, обретший плоть. Я сказал так на Хэллоуин и готов повторить в любой момент: ты — самое прекрасное создание на свете. Но ты сама этого не знаешь. Ты даже не догадываешься, как красива и насколько ярко ты сияешь.

Я знала, что должна покончить с потоком его слов, высвободить свои руки. Но я не могла. Только не сейчас.

— Адриан…

— И я знаю. Сейдж, — продолжал он, сверкая глазами, — как вы к нам относитесь. Я — не дурак, и поверь мне, изо всех сил старался выбросить тебя из головы. Но ни спиртное, ни искусство и ничто на свете не помогло мне. Мне пришлось оставить занятия у Вольфе, потому что мне не под силу было так тесно соприкасаться с тобой, даже если то был всего лишь учебный бой. Я не мог вынести наших прикосновений. Они вызывали сплошную муку, потому что очень многое значили для меня, но не для тебя. Я уговаривал себя держаться подальше… а потом находил новый повод, вроде «Мустанга», чтобы быть поближе к тебе. Хэйден — сущий болван, но, по крайней мере, пока ты встречалась с ним, у меня имелась причина не переходить границы.

Адриан все еще сжимал мои руки, и на лице его отражалось нетерпение, страх и отчаянная решимость: он изливал мне свое сердце. А мое сердце неудержимо колотилось; меня переполняло множество чувств. В глазах Адриана отражались ярость и восторг — обычно так бывало, когда им овладевал дух и заставлял нести бессвязный бред. Я молилась, чтобы и этот случай не стал исключением. Возможно, у Адриана — некое подобие безумия, спровоцированное духом.

— Его зовут Брэйден, — поправила я Адриана, наконец. Постепенно мне удалось совладать с беспокойством. — Ты полагаешь, что знаешь об отношении алхимиков к вампирам. Ты уверен? Я отняла руки и указала на свою щеку. — Видишь золотую лилию? Это обет, обещание придерживаться определенного образа жизни и системы взглядов. Клятву невозможно взять обратно. И это — реальность, которая мне не позволит пойти на такое, даже если бы я и хотела. И, по правде говоря, я не хочу! Я верю в наше дело.