Закон пустыни - Кристиан Жак

Старик закатил глаза и упал на руки визирю.

* * *

Полученное сообщение было ясным и четким, судья поздравил ответственного писца с удачей. Каменное масло, обнаруженное в большом количестве в западной пустыне, очень интересовало ливийцев. Несколько раз они делали попытки извлечь его из недр и продать, однако войска фараона не позволяли им этого сделать. Египетские мудрецы считали нефть, по выражению Адафи, продуктом вредным и опасным.

Единственному знатоку редких масел при дворе было поручено сделать анализ горючего, чтобы выяснить его происхождение. Только он имел доступ в государственные хранилища, где под контролем военных содержался запас этого вещества. Узнав его имя, визирь поблагодарил богов и тотчас отправился в царский дворец.

* * *

– Я тщательно обследовал подземный проход, ведущий от сфинкса к нижней камере Великой пирамиды.

– Доступ в него должен быть закрыт навсегда, – приказал фараон.

– Каменщики уже приступили к работе.

– Ты что-нибудь там нашел?

– Кубок из долерита, в котором жгли нефть для освещения.

– Кто достал этот продукт?

– Тот, кому было поручено сделать его анализ.

– Как его зовут?

– Это химик Чечи, верный раб и козел отпущения Денеса.

– Ты знаешь, где его найти?

– Согласно новым данным, полученным Кемом, он прячется у Денеса.

– Есть ли у них сообщники?

– Я узнаю это, Ваше Величество.

* * *

Госпожа Тапени остановила повозку визиря на улице.

– Я хочу с вами поговорить!

Офицер, управлявший повозкой и охранявший Пазаира, поднял свой хлыст. Визирь жестом успокоил его.

– Это так срочно?

Тапени начала кокетничать.

– То, что я хочу сказать, будет вам интересно.

Он вышел из повозки.

– Прошу вас, покороче.

– Вы олицетворяете правосудие, не так ли? Так вот, я нуждаюсь в защите! Обманутая, оскорбленная и опороченная женщина – это жертва?

– Конечно.

– Мой муж бросил меня, суд его наказал.

– Ваш муж…

– Да, ваш приятель Сути. Его ливийскую шлюху выгнали из страны, а его приговорили к году тюремного заключения. И он еще легко отделался, – суд отправил его в ссылку в Чару, в Нубию, где он должен служить в военном гарнизоне. Место не очень приятное, по правде сказать, но там Сути получит возможность защищать свою родину от набегов черных варваров. А когда он вернется, то наймется посыльным, и будет выплачивать мне содержание.

– Вам надо было бы разойтись по-хорошему.

– Я передумала; я его люблю, что тут поделаешь, и не хочу отпускать от себя. Если вы вздумаете его защищать, это будет нарушением законов Маат, и я всем об этом расскажу.

Ее улыбка стала угрожающей.

– Сути отбудет свой срок, – сказал визирь, с трудом сдерживая гнев. – Но когда он вернется…

– Если он сделает мне что-нибудь плохое, его обвинят в покушении на убийство, а за это полагается каторга. Так что он мой раб навсегда. Его будущее – это я.

– Расследование убийства Беранира не закрыто, госпожа Тапени.

– Это ваше дело – искать виновных.

– Это мое самое горячее желание. Вы мне как-то намекали, что кое-что знаете?

– Простая болтовня.

– Или неосторожность? Вы ведь прекрасно умеете управляться с иголками?

На лице Тапени появилось беспокойство.

– В моем деле это необходимо.

– Возможно, я не там ищу, а убийца находится рядом со мной?

Не выдержав взгляда Пазаира, хорошенькая брюнетка развернулась и пошла прочь.

Пазаир собирался отправиться к начальнику стражи, но теперь он предпочел проверить сказанное Тапени и попросил принести ему протокол судебного заседания и копию приговора Сути. Все оказалось правдой. Положение визиря было не из простых; как выручить друга, не нарушая закона, неукоснительное соблюдение которого он призван был обеспечить?

Не обращая внимания на надвигавшуюся бурю, он мрачно сел в повозку. Надо было ехать к Кему – они должны вдвоем составить план действий.

* * *

Из своего напряженного рабочего дня Нефрет удалось выкроить немного времени, для того чтобы помочь Силкет, которую мучил приступ печени. Несмотря на молодость, супруга Бел-Трана заметно полнела – ее любовь к лакомствам оказалась сильнее, чем желание сберечь фигуру.

– Вам необходимо на пару дней ограничить себя в еде.

– Я думала, что умру… Такая ужасная рвота!

– Зато очистился желудок.

– Я измучилась… Но перед вами мне стыдно! Ведь у меня нет других дел, кроме детей и мужа.

– Как он себя чувствует?

– Он счастлив, что будет работать под руководством Пазаира. Он им так восхищается! С их талантами они вдвоем могут обеспечить процветание страны. Вы не боитесь, что, как и я, совсем перестанете видеть своего мужа?

– Как бы мы ни были заняты, мы видимся каждый день и успеваем поговорить.

– Извините меня за нескромность… Вы не хотите завести ребенка?

– Не раньше, чем будет найден убийца Беранира. Мы так решили перед лицом богов и не нарушим эту клятву.

* * *

Мемфис как будто накрыло черным пологом. Тяжелые облака сгрудились над городом и зависли при полном безветрии. Тоскливо выли собаки. Было так темно, что Денес зажег несколько ламп. Его жена, приняв успокоительную настойку, заснула; ее жизнерадостность и энергия ушли, уступив место постоянной усталости. Тихая и покорная, она не причинит ему неприятностей.

Он пошел в мастерскую, где Чечи убивал время, затачивая лезвия ножей и кинжалов; он уверял, что таким образом успокаивает нервы.

Денес протянул ему чашу с пивом.

– Отдохни немного.

– Есть новости от Пазаира?

– Визирь занялся сбором меда. Его речь произвела впечатление на высших чиновников, но это всего лишь слова. Подковерная борьба вот-вот возобновится, положить ей конец ему не под силу.

– Ты всегда веришь в благоприятный исход.

– Терпение – одна из главных добродетелей. Если бы Кадаш это понимал, он был бы сейчас жив. Новый визирь будет суетиться, а мы – радоваться жизни, ожидая, пока власть над Египтом сама упадет нам в руки.

– Как я хотел бы постареть на несколько месяцев.

– Скромный, деятельный, неутомимый… Из тебя получится великолепный сановник. Под твоим руководством египетские мастера сделают огромный шаг вперед.