Пятое время года - Н. К. Джемисин

Подозрительное ничто. Должно быть хоть что-то. Между Миовом и материком проходит граница плит, а они всегда неспокойны. Они подпрыгивают, дрожат и вибрируют, трутся друг о друга миллионами мельчайших способов, которые может сэссить только рогга, как электричество, которое джинеры могут создавать из водяных турбин и химических чанов. Но внезапно – невозможно – края плит сэссятся как спокойные.

В смятении Сиенит смотрит на Алебастра. Но ее внимание привлекает Корунд, который прыгает и выворачивается из рук Иннона, хнычет, пускает сопли и буянит на всю катушку, хотя обычно такого не вытворяет. Алебастр тоже глядит на ребенка. И лицо его становится искаженным и жутким.

– Нет, – говорит он. Мотает головой. – Нет. Нет, я не позволю им. Только не снова.

– Что? – сверлит его взглядом Сиенит, пытаясь не замечать ужаса, поднимающегося в ее душе, скорее чуя, чем видя, как люди вокруг них встают в ответ на их тревогу. Пара людей бежит на гребень, чтобы посмотреть, что там.

– Бастер, что это? Земли ради…

Он издает звук, который не слово, просто отрицание, и внезапно срывается с места и бежит на гребень. Сиенит смотрит на него, затем на Иннона, который даже в большем смятении, чем она. Иннон качает головой, но люди, которые прежде Бастера бросились наверх, теперь кричат и машут. Что-то не так.

Сиенит и Иннон бегут по склону вместе с остальными. Они добегают до верха вместе и стоят там, глядя на океанский простор со стороны острова, обращенной к континенту.

На горизонте видны четыре корабля, маленьких, но явно идущих к острову.

Иннон матерится и сует Кору Сиенит в руки, она почти роняет его, но затем прижимает к себе, пока Иннон роется по карманам и сумкам и, наконец, достает маленькую подзорную трубу. Он раздвигает ее и несколько мгновений всматривается вдаль, затем хмурится, пока Сиенит безуспешно пытается успокоить Кору. Кору безутешен. Когда Иннон опускает трубу, Сиенит хватает его за руку, сует ему Кору и вырывает из рук подзорную трубу.

Теперь корабли больше. Паруса у них обычные, белые. Она не может понять, что так обеспокоило Алебастра. А затем она замечает фигуры, стоящие на носу одного из кораблей.

В винно-красной форме.

От потрясения у нее перехватывает дыхание. Она пятится, говорит то, что надо услышать Иннону, но слова выходят бессильно, неслышно. Иннон забирает у нее трубу, потому что она вот-вот выронит ее. Затем, поскольку надо что-то делать, что ей надо что-то сделать, она сосредотачивается, фокусируется и говорит уже громче:

– Стражи.

Иннон хмурится.

– Как…

Она смотрит, как и он, понимая, что это значит. На миг он отводит взгляд, не понимая, затем качает головой. Как они нашли Миов – это не имеет значения. Им нельзя позволить высадиться.

– Передай кому-нибудь Кору, – говорит он, отступая от гребня, лицо его становится жестким. – Ты нам понадобишься, Сиен.

Сиенит кивает и оборачивается. Дилашет, одна из немногих санзе в общине, спешит мимо с собственным малышом, месяцев на шесть старше Кору. Она порой брала к себе Кору, нянчилась с ним, когда Сиенит бывала занята. Сиенит подзывает ее к себе и бежит к ней.

– Пожалуйста, – говорит она, суя ей в руки Кору. Дилашет кивает.

Кору, однако, не согласен с ее планом. Он цепляется за Сиенит, верещит и пинается, и – клятая Земля – весь остров внезапно содрогается. Дилашет спотыкается и в ужасе смотрит на Сиенит.

– Блин, – бормочет она и забирает Кору назад. Затем с ним на бедре – он тут же успокаивается – бежит догонять Иннона, который уже у металлической лестницы и зовет команду «Клалсу» готовиться отчаливать.

Это безумие. Это все безумие, думает она на бегу. Невозможно, чтобы Стражи нашли это место. Нет смысла в их прибытии сюда – зачем? Почему сейчас? Миов в течение многих поколений пиратствовал по здешним берегам. Единственное отличие – Сиенит и Алебастр.

Она не слушает голоска в голове, который зудит: они как-то выследили тебя, ты это знаешь, ты никогда не должна была возвращаться в Аллию, это была ловушка, ты никогда не должна была приходить сюда, все, к чему ты прикасаешься, погибает.

Она не смотрит на свои пальцы, на которые – просто чтобы показать Алебастру, что она ценит его жест, – она надела четыре кольца, которые дал ей Эпицентр, плюс еще два от него. В конце концов, два последних ненастоящие. Она не проходила ради них никаких испытаний. Но кто знает, не заслуживает ли она этих колец больше, чем человек, заслуживший десять? И, ржавь побери, она усмирила вулкан, который создал сломанный обелиск с камнеедом внутри.

И Сиенит решает с внезапной яростью, что покажет этим Стражам, что может сделать шестиколечник.

Она спускается на уровень общины, где царит хаос – люди вытаскивают стеклянные кинжалы, выкатывают катапульты и выносят шары с цепями ржавь знает откуда, собирают пожитки и нагружают лодки острогами. Затем Сиен взбегает на палубу «Клалсу», где Иннон орет, чтобы поднимали якорь, и ей сразу же приходит в голову вопрос: где же Алебастр?

Она застывает на бегу на палубе. В этот момент она ощущает такую вспышку орогении, столь глубокую и мощную, что на мгновение ей кажется, что мир содрогается. На миг вся вода в гавани идет мелкими точками. Сиен подозревает, что этот всплеск чувствуют и облака.

Внезапно из воды встает стена, всего в пяти ярдах от гавани. Это массивный блок твердого камня, такой ровный, словно его высекли резцом, достаточно большой, чтобы – о, клятая ржавь, нет – заблокировать всю гавань.

– Бастер! Земля тебя побери… – невозможно, чтобы он услышал ее за ревом воды и скрежетом камня, огромного, как сам Миов, который поднимает Алебастр. Как он может делать такое без толчка или горячей точки поблизости? Половина острова должна замерзнуть. Но затем что-то сверкает на грани зрения Сиенит, и, обернувшись, она видит вдалеке аметистовый обелиск. Он ближе, чем был. Он идет к ним. Вот как.

Иннон в бешенстве ругается. Он отлично понимает, что Алебастр – гиперопекающий дурак, однако он пытается. Его ярость превращается в усилие. Вокруг корабля поднимается туман, и доски палубы скрипят, когда он пытается снести ближайший участок стены, чтобы они смогли вырваться и вступить в бой. Стена трескается – за ней слышится низкий гул. Когда часть стены, разрушенная Инноном, падает, за ней стоит другой каменный блок.

Сиенит полностью занята попытками овладеть волнами в гавани. Орогению можно применить и к воде, только это трудно – это одна из тех немногих вещей, которым обучил их с Алебастром Иннон. В воде достаточно теплоты и минералов, чтобы она могла чувствовать их, и вода движется почти как камень – просто быстрее, – чтобы Сиенит могла как-то ею управлять. Тонко. И все же она делает это сейчас, прижимая к себе Кору, чтобы он находился в защитном кругу ее торуса. Она сосредотачивается изо всех сил на том, чтобы направлять ударные волны против наступающих волн с такой скоростью, чтобы просто загасить их. Это почти срабатывает – «Клалсу» бешено скачет на волнах и срывается с якоря, один из причалов ломается и падает, но ничто не опрокидывается, и никто не погибает. Сиенит считает это победой.