Драконы Хаоса - Дон Перрин

Лорд Саликарн поднялся, внезапно пробудившись, умылся снегом и заявил, что им снова надо подниматься в воздух.

Когда Саликарн подошел ближе, Керис заметил, что тот обхватил себя руками и дрожит, словно замерз.

— Подвела волшебная броня? — лениво моргая, спросил дракон.

— Чары действуют только ограниченное время… Со мной все будет в порядке, когда мы взлетим, и я окажусь на солнце.

Керис склонил голову, позволяя человеку оседлать свои плечи. И когда Саликарн приказал взлетать, белый дракон распростер крылья и взмыл в воздух без единой мысли о неподчинении. В этот раз он был готов к дополнительному весу и быстро поднялся над Ледником. Вскоре они вылетели из дымки в дневной свет, и практически тут же Керистиллакс почувствовал неуютное тепло от волшебной брони Саликарна. Несмотря на то, что уже начался теплый сезон, небо над головой оставалось бледным и холодным.

Только набрав кругами высоту в тысячу футов, дракон рискнул задать вопрос:

— Куда мне лететь, хозяин?

Хотя эти слова и раздражали его, Керис произнес их ровно, по-прежнему опасаясь жалящей силы стального ошейника.

— Неси меня вдоль Ледяной Стены, но восточнее, — заявил человек.

Керистиллакс покорно прянул в холодный воздух. Туманная изморозь постепенно собиралась в бледные облака, в конечном счете образуя сумеречный фронт, заслоняющий солнце. Белый дракон смаковал порывы холодного ветра, а Саликарн за все часы полета ни разу не пожаловался, хотя Керис и чувствовал, что одетый в черную броню наездник не рад холоду. Дракон по-прежнему стремительно летел над заснеженными просторами.

Они миновали брошенную деревню ледяных варваров, место, на которое Керис так часто совершал налеты, что выносливые люди — те, которые выжили, — в конце концов оказались вынуждены бежать на север, в дикую тундру. Саликарн предложил дракону покружить над руинами, задавая вопросы о разрушенных домиках и диком, выносливом народе, некогда обитавшем в них. Его особенно заинтриговало место крушения огромного корабля, являвшего собой теперь лишь разбитый остов, из которого торчала длинная мачта да выступало изображение драконьей головы, дававшее представление о прежнем изяществе судна.

В течение многих часов летели они в полярных небесах. Лорд Саликарн оставался активным и заинтересованным, постоянно крутясь на своем месте, вопрошая о той или иной достопримечательности Ледника Ледяной Стены. Его броня, к которой прикасалось солнце, весь день сохраняла свои чары.

Наконец они достигли далекого и не защищенного от ветра побережья. Огромные сосульки обрамляли черные утесы, неустанно штурмуемые бушующим прибоем. В них били волны, поднимая вокруг огромные тучи водной пыли, окатывая камни и отмели, покрывая все скользким льдом. За ними, вплоть до восточного горизонта, колыхался океан, серый и холодный, словно сталь. Огромные белые полосы разрывали иссиня-серую поверхность, и Керис знал, что это пласты льда, оторвавшегося от берега Ледника. Некоторые из них являли собой высокие айсберги, вздымавшие свои зубчатые пики на сотню и даже более футов над морем, в то время как другие были гладкими, похожими на плоты плавучими льдинами, регулярно откалывающимися, когда начинали резвиться бури северной весны.

— Теперь летим на восток.

— Мы летели уже много часов, — заметил Керис. — Думаю, следует пока остановиться здесь, чтобы я восстановил силы.

— Ты же сказал, что можешь приземлиться на айсберг, и, как я вижу, их много перед нами. Нет, мы будем продолжать полет до темноты.

Белый дракон решительно оставил изгрызенный штормом берег. Море раскинулось обширным одеялом, и эта необъятность успокаивала и совсем не пугала огромного, кожистокрылого летуна. Здесь Лорд Саликарн действительно нуждался в нем, сама жизнь человека зависела от Керистиллакса.

Но когда дракон начал пробиваться через неистовые ветра, он практически забыл о седоке. Ледяные порывы ласкали шкуру и щекотали пещероподобные ноздри, вызывая покалывающее наслаждение. Это ледяное море было не более чем продолжением Ледника — его Ледника, — и дракон чувствовал себя здесь столь же уютно, как и над гладью пустынного льда.

Уверенность вернулась к нему — Керис снова ощущал себя хозяином положения. Когда сумерки окутали седое море, он начал искать место, где можно приземлиться, и выбрал большой айсберг с прямоугольной вершиной и окружающей ее ледяной пропастью. Верхушка была плоской и разделенной на две части глубокой расщелиной.

— Там много места, и айсберг еще долго не расколется, — указал дракон и, с разрешения Лорда Саликарна, повернул к большему из двух сегментов.

Круто спланировав, Керистиллакс выгнул спину, готовясь легко приземлиться на морозную поверхность.

Но лишь когда оказался близко, он прямо под собой обнаружил маленькую расщелину с крутыми стенами, пересекавшую центральный разлом. Эта короткая, частично прикрытая снежным карнизом трещина оказалась довольно широкой и глубокой. Белый дракон попытался взмыть с помощью резкого взмаха, но на него давил вес седока. Керис заскользил по гладкой поверхности, почувствовал, как его передние лапы нависают над краем, в то время как когти задних скребут и вгрызаются в лед.

Под действием инерции дракон скатился в расщелину в облаке сухого снега, закрутился, и его правое крыло зацепилось о край разлома. Керис с ревом покатился по крутому скату, накренясь вперед, а Лорд Саликарн вцепился в его гриву. Змей попытался остановить свое безумное падение, широко расставив лапы, — из-под когтей во все стороны полетели осколки голубого льда.

Наконец они остановились на краю айсберга. Море под ними приливало к ледяной завесе, пенные пальцы рвались вверх, пытаясь дотянуться до ускользнувших жертв.

Керистиллакс осторожно отполз от края. Он решил прилечь отдохнуть на достаточно широкой полке на дне разлома. Мембрана на его крыле была повреждена, и боль пронзала бок, словно разряды молний.

Саликарн скатился с чешуйчатого седла, мрачно наблюдая, как пытается пошевелиться белый дракон. Мужчина явно побледнел, когда Керис застонал и напряженно вытянул крыло.

— Сломана кость, — прошипел змей, изгибаясь и дергая головой в мучительных судорогах.

Лорд Саликарн мрачно развернулся на пятках. Он подошел к краю ледяного утеса, посмотрел налево и направо. Надежды не оставалось — вплоть до туманного горизонта не было ничего, кроме сердитого океана. Вернувшись, человек оценивающе посмотрел на дракона.

— Есть ли какая-нибудь возможность сделать так, чтобы крыло выдержало твой вес?

Керис попытался развернуть мембрану, застонал и снова прижал крыло к боку:

— Я не могу его распрямить.

— Ну что же. Придется нам оставаться здесь, пока ты снова не сможешь летать.

Опустилась ночь, и человек устроился настолько удобно, насколько это было возможно. Дракону он казался слабым и маленьким. По его кожаной броне стекали капельки воды, и Керис понимал, что Саликарну было тепло… пока что.