По колено в крови. Откровения эсэсовца - Гюнтер Фляйшман

— Сопротивление русских какое-то хилое, — заключил Алум. — Мне кажется, эти недоноски просто хотят заманить нас в ловушку.

— И я так считаю, — согласился с ним Дитц.

— Мне уже приходилось попадать в подобный переплет еще в Польше, оберштурмфюрер.

Протиснувшись между мною и Губертом, он, усевшись прямо перед Дитцем, стал тыкать пальцем в направлении города.

— Поляки поступили в точности так же на подступах к Злотуву. Видите эти дороги, оберштурмфюрер? Спорить могу на что угодно, что у них по паре тяжелых пулеметов нацелено на каждую. И вот тогда входим мы в Злотув и оказываемся под перекрестным огнем поляков. В результате 300 трупов, оберштурмфюрер.

— Ну уж до тех вон зданий мы как-нибудь доберемся живыми, — заметил Крендл.

Он, как обычно, пытался все свести в шутку, но на этот раз это ему не удалось.

— Короче говоря, мы получили приказ, — ответил Дитц. — Так что готовьтесь по моему сигналу выдвинуться вперед.

Проклятье!

Дитц скомандовал, и мы помчались к первым зданиям Грозного. Добежав до булыжной мостовой, бросились врассыпную. Прижавшись к стенам домов, мы остановились перевести дух. Обершарфюрер СС, уставившись на дорогу, вслушивался в тишину. Я взглянул на Алума, желая понять, как он оценивает эту ситуацию? Так, как в Польше?

Разрозненной группой мы двинулись вперед. Попарно, короткими перебежками мы, проскочив с десяток метров, бросались в новое укрытие. Оттуда махали следующей двойке, держа оружие на изготовку, готовые в любую секунду прикрыть их. Так мы миновали 4—5 городских кварталов Грозного, причем без единого выстрела.

В нескольких домах от нас прогремел взрыв, в «Петриксе» встревоженный голос стал вызывать солдат из санитарной роты. Дитц пополз, лавируя между кучами битого кирпича и обломков, я неотрывно следил за ним. Он был старше меня, и намного, кроме того, он был офицером. И меня это каким-то образом успокаивало. На лицах бойцов моего взвода застыло странное и совершенно новое для меня выражение — ужаса. Все до одного мы были охвачены страхом.

В «Петриксе» раздался знакомое потрескивание.

— 3-й взвод, есть возможность подтянуть с севера наши танки и полугусеничные вездеходы?

— Нет, — последовал тут же категорический ответ. — Все поле усеяно бетонными блоками и противотанковыми ежами. Кроме того, везде понатыканы мины. 4-й батальон уже потерял четверых убитыми — они наехали на них.

— 2-й взвод! Есть возможность подтянуть с запада наши танки и полугусеничные вездеходы?

Дитц, услышав вопрос, кивнул.

— Передайте в SSTB, что саперы засыплют рвы!

— А как же мины, оберштурмфюрер? — чуть ли не выкрикнул я.

— Оправданный риск, — отрезал Дитц. — Все равно нам здесь без танков не обойтись!

Я переключил рацию на передачу.

— Признаков наличия мин на полях с запада нет, — отчеканил я. — Там бетонные и стальные противотанковые заграждения. И противотанковые рвы. Саперам предстоит засыпать рвы.

Связались с саперами, потом SSTB приняло решение отправить их на засыпку траншей на южном и западном участках. Другие подразделения СС стали занимать позиции среди куч битых кирпичей и обломков стен зданий. Несколько минут спустя рация сигнализировала о поступлении очередного сообщения.

— Кто там у вас, черт побери, во главе колонны?

Я понятия не имел, от кого исходит это запрос, поэтому игнорировал его. Не прошло и минуты, как раздраженный голос зазвучал снова:

— Черт побери, кто все-таки находится во главе колонны рядом с заправочной станцией и стекольным заводом?

Я посмотрел вниз на дорогу, увидел бензоколонку и завод.

— Во главе колонны 2-й саперный взвод, — доложил я.

— Это гауптштурмфюрер Криммер. Черт возьми, в чем проблема? Почему не наступаете?

Дитц, уставившись на меня, попытался понять, о чем разговор. Жестом я показал оберштурмфюреру, что, дескать, общаюсь с офицером более высокого ранга, чем он. Потом, тоже прибегнув к общепринятой среди фронтовиков жестикуляции, объяснил Дитцу, что нас, дескать, заставляют идти в наступление. Кивнув, оберштурмфюрер махнул мне и Алуму — мол, давайте.

Алум плюнул себе под ноги.

— Только собрался написать домой, заштопать дыры на обмундировании, простирнуть носки, а заодно и поесть — я голоден как волк. Нет у меня сегодня времени помирать, нет, понимаете!

Все это было сказано без тени улыбки и без нотки сарказма. Он понимал, в какой ситуации мы оказались.

— Ты готов? — спросил у меня Алум.

Я кивнул, и мы, пробежав в спринтерском темпе метров 15 вдоль улицы, укрылись за грудой обломков. Алум махнул рукой остальным, несколько секунд спустя за нами бросились Дальке и Фляйшер. Со стороны стекольного завода застучал тяжелый пулемет, тут же Дальке с Флейшером, обойдя нас, устремились дальше. Внезапно пулемет замолк, и русские открыли огонь из винтовок, усилив его несколькими залпами из гранатометов.

— Ну, в точности все так, как тогда в Польше! — крикнул Алум. — Черт бы их взял!

На перекресток выехал русский танк «Т-34». Башня медленно повернулась к нам. Из «Петрикса» тут же заорал гауптштурмфюрер:

— Убирайтесь немедленно с этой чертовой улицы! В укрытие! В укрытие!

Впрочем, не было нужды приказывать нам. Пока он призывал нас исчезнуть, мы с Алумом уже успели нырнуть в близлежащее здание. Дальке, Фляйшер, Акерман и Шраубер встретились с нами в помещении бывшей обувной мастерской.

— Ну, и что теперь? — орал Шраубер. Этот боец терял голову при виде «Т-34».

— Занять позиции в домах, — распорядился по рации гауптштурмфюрер. — Мы подтягиваем к вам противотанковое орудие и расчет фаустников.

Вокруг загремели взрывы, причем стреляли явно не наши — ни противотанковые снаряды, ни фаустпатроны не рвались так громко.

— Это еще что такое? — взвизгнул Шраубер.

Здание на противоположной стороне улицы внезапно рухнуло, обдав все вокруг осколками стекла, обломками кирпича и кусками штукатурки.

— Проклятье! — пробормотал Алум. — Оказывается, они все тут кругом заминировали!

У меня упало сердце. Да, задуманный маневр Советам удался — танком и огнем тяжелого пулемета загнать нас в дома. О том, чтобы выйти, не могло быть и речи — это означало бы верную гибель

— Ищите выход во двор! Вперед! Не стойте!

Алум выкрикивал распоряжения, как заправский командир взвода.

Я последовал за ним и Акерманом в соседнее помещение, где увидели люк в полу.

— Наверное, он ведет в подвал, а из подвала должен быть выход, — тяжело дыша, сказал Акерман. Он как раз распахнул крышку люка, и тут рвануло у входа в обувную мастерскую. Нас обволокло пылью и едва не засыпало строительным мусором. Со стороны входа кто-то истошно вопил.