Арденнская операция. Последняя авантюра Гитлера - Энтони Бивор

На юго-востоке штурмовая группа из 901-го полка моторизованной пехоты танковой дивизии «Леер» была «отрезана и уничтожена» {730}. У полка не было резервов ни поддержать своих, ни вывести их с поля боя. Почти всех солдат уже бросили в бой. Кокотт отменил любые дальнейшие атаки. 15-я дивизия моторизованной пехоты была практически уничтожена, а его собственная дивизия потеряла более 800 человек. Почти в каждой из рот оставалось не более двадцати человек, а в батальоне 78-го гренадерского полка уцелели лишь сорок бойцов. Самые большие потери были среди опытных офицеров и унтер-офицеров. «Нам оставалось 900 метров до окраины Бастони, – сокрушался офицер 26-й народно-гренадерской дивизии, – но мы так и не смогли попасть в город» {731}.

Кокотт доложил в штаб корпуса, что его силы настолько уменьшились, что любые дальнейшие атаки на Бастонь будут «безответственными и неосуществимыми» {732}. Лютвиц согласился, что силам окружения необходимо просто удерживать свои нынешние позиции в течение сорока восьми часов до прибытия Бригады сопровождения фюрера под командованием Ремера. Но Кокотт также знал, что 5-я парашютная дивизия не смогла остановить набиравшее силу наступление войск Паттона с юга. Все, что могли сделать его пехотинцы, это заложить минные поля и подготовить больше противотанковых позиций на путях подхода. Наступление в Арденнах провалилось, заключил Кокотт. Он писал, что великая операция превратилась в «кровавую, сомнительную и дорогостоящую борьбу за то, что в конечном счете было незначительной деревней». Казалось, штаб фюрера не был готов принять сложившуюся ситуацию.

Пока к северу и юго-востоку от Бастони бушевала битва, пилот легкого разведывательного самолета, бросив вызов зениткам, доставил хирурга с запасами пенициллина. P-38 «Лайтнинг»[55] сбросил карты, которых по-прежнему не хватало, и комплект рекогносцировочных снимков всего района. Это было все, что защитники города получили в этот день, очередной выброске грузов помешала плохая видимость в Англии. Но хуже того, обещанный Паттоном рождественский подарок – прорыв в Бастонь – не состоялся. Маколифф ясно выразил свои чувства, когда звонил генералу Миддлтону, командующему 8-м корпусом. «Нас подвели» {733}, – сказал он.

3-й корпус Паттона был уже близко. В окрестностях Лютребуа, всего в шести километрах к югу от центра Бастони, стоял 134-й пехотный полк 35-й дивизии, а рядом с ним – артиллерия поддержки и «истребители танков».

Впереди в лесу были замечены немецкие танки, и полевая артиллерия открыла огонь. Его поддержали привлеченные стрельбой несколько «Шерманов». Гранатометчики получили приказ «залечь и ждать или подкрадываться, как при охоте на лося» {734}, и целиться в гусеницы «Пантер», так как от брони снаряды просто отскакивали. Из двадцати семи немецких танков уцелели только три.

4-я бронетанковая дивизия наносила удары по подразделениям 5-й парашютной дивизии к югу от Бастони, между дорогами в Арлон и Нёшато. Деревня Ассенуа сотрясалась от неослабевающих разрывов снарядов, и мирным жителям оставалось только надеяться и молиться. «Мы чувствуем, что мы в руках Божьих, – писала одна женщина, – и вверяем ему себя целиком» {735}. Почти все валлоны были католиками и глубоко верующими людьми. Несомненно, они обретали утешение, отдавая себя в руки Всевышнего, ведь их судьба сейчас так мало от них зависела. Совместное чтение молитв по четкам помогало каждому успокоиться, и страх отступил.

Во время битвы за Эмруль штаб корпуса Лютвица в Шато-де-Румон, расположенном неподалеку от дороги на Марш-ан-Фамен, посетили Модель и Мантойфель. Лютвиц был еще озабочен тем, что его старая дивизия застряла у деревни Сель, и настаивал на необходимости спасти 2-ю танковую, разрешив как можно скорее ее отвести. Модель и Мантойфель «проявили понимание», но они «по-видимому, не были уполномочены принимать решение об отводе 2-й танковой дивизии» {736}. Такой приказ мог прийти только от Гитлера, а он, конечно, не был готов признать поражение.

Самые серьезные опасения Лютвица в отношении боевых групп Бёма и Кохенхаузена оправдались уже тогда, когда шла эта беседа. Контратака союзников началась еще до рассвета. Артиллеристы 29-й танковой бригады начали бомбить разведбат Бёма в Фуа-Нотр-Дам. Древнюю церковь они, как и обещали, не тронули. Американские артиллерийские батареи заняли позиции в полях вокруг деревень Эд и Шевтонь. Когда накануне вечером они вступили в Эд, то отпраздновали это событие вместе с местными жителями, которые угощали их галетами и горячим шоколадом из молока от собственных коров, добавив в него расплавленные батончики «Херши». После праздника американские бойцы проводили своих новых друзей в церковь на полночную мессу {737}. Всего за пару дней до этого шестнадцатилетний эльзасец, силой отправленный в вермахт, разрыдался, рассказывая жене фермера о пережитых там ужасах.

В деревне Шевтонь офицер обходил дома и предупреждал людей, чтобы оставляли окна открытыми, иначе выстрелы из пушек разнесут стекла вдребезги. Жители деревни наблюдали, как над немецкими позициями кружил артиллерийский самолет-корректировщик, они прозвали его Petit Jules (Крошка Жюль). Чуть позже появились армады двухкилевых истребителей-бомбардировщиков P-38 «Лайтнинг».

Боевое формирование «A» 2-й бронетанковой дивизии майора Хармона продвинулось на юг до деревни Бюисонвиль в двенадцати километрах к востоку от боевой группы Кохенхаузена и столкнулось с силами танковой дивизии «Леер», наступавшей из Рошфора. Одну из немецких колонн американцы выследили на ферме Ла-Ап, где завязался бой. Большинство мирных жителей укрылись в подвалах, но некоторые забрались на чердак, чтобы увидеть убийственный фейерверк танкового боя. Двадцать девять немцев были убиты, многих тяжело ранили. Раненых унесли в сарай и уложили на солому.

Тем временем боевое формирование «B», идущее из Сине, разделилось на две части: одна опергруппа направилась в Конжу, а другая – в Сель, чтобы окружить основной район сосредоточения боевой группы Кохенхаузена между двумя этими деревнями. Немцы вокруг деревни Сель были неподвижными мишенями: им не хватало горючего даже для санитарной машины полевого госпиталя. В самой деревне почти все жители ютились в крипте церкви вместе с монахинями и священником. Там все еще лежала солома, которую принесли в дни сентябрьских боев. Когда наступило затишье, несколько работников фермы принесли детям ведро молока и приготовили курицу, убитую взрывом. Остальные прятались в подвалах, спасаясь от снарядов, пролетающих над их головами. Американцы использовали фосфорные снаряды, – естественно, местные жители боялись за свои фермы.