Гром небесный. Дерево, увитое плющом. Терновая обитель - Мэри Стюарт

– Дядя Мэтью? Аннабель?

– Мы здесь! – отозвался дедушка.

Кобылка покусывала мое платье, и, отступая все дальше от нее, я так прижалась к воротам, что перекладина больно врезалась в спину. По лицу дедушки пробежала тень.

– Аннабель…

– Так я и думал! – раздался милосердный голос Кона как раз у меня за спиной. – Мне следовало догадаться, что ты приведешь ее прямо сюда!

Должно быть, выходя из-за поворота, он с первого же взгляда оценил ситуацию: дедушка, чье внимание разделилось между жеребенком и моим странным поведением; я, прижавшаяся спиной к воротам, что-то лепечущая и пытающаяся бессильными трясущимися руками оттолкнуть Блонди – и она, ласково дующая мне в грудь.

В глазах Кона вспыхнул веселый огонек, но он тут же перегнулся через ворота рядом со мной и одним энергичным шлепком отогнал назойливую кобылку прочь.

– А ну-ка брысь!

Блонди шарахнулась в сторону, прижав уши и разметав хвост по ветру. Жеребенок вскинул прелестную головку и поскакал за матерью. Я облегченно выдохнула, а Кон толкнул воротца и вошел в загон.

По счастью, дедушка все еще следил за жеребенком, который легким галопцем скакал в тени дерева.

– Отлично движется, правда? – ласково проговорил он.

– Да, красивый малыш, – согласился Кон.

– Малыш? – дрожащим голосом повторила я. – Он же выглядит просто огромным!

Искорка в глазах Кона показала мне всю неуместность подобной реплики в устах того, кто якобы большую часть жизни провел среди лошадей. Затем он, точно умелый актер, бросился исправлять положение, тайная нотка смеха была запрятана в его голосе так глубоко, что была слышна только мне.

– Да, здорово вымахал, учитывая, что ему всего-навсего год.

И Кон без проблем пустился в различные технические подробности с мистером Уинслоу – наверняка чтобы дать мне время прийти в себя.

– Я как раз говорил Аннабель, – скоро услышала я дедушкины слова, – что, если захочет прокатиться верхом, придется ей обращаться к Форресту.

– Форресту? Так он вернулся?

– Еще нет. Приедет на неделе. Джонни Рудд сказал, они не ждали его раньше осени, но, по-видимому, он продал виллу, так что приезжает жить в Уэст-лодже.

Кон облокотился о воротца рядом со мной и кинул на меня насмешливый взгляд из-под ресниц.

– Вот повезло-то, Аннабель. Он разрешит тебе покататься на том жеребенке от Маунтина.

Меня все еще трясла внутренняя дрожь, но я не намеревалась позволить Кону развлекаться за мой счет.

– Ты правда так думаешь? – откликнулась я с энтузиазмом в голосе. – Вот здорово!

Глаза Кона расширились.

– Конечно позволит, – заверил дедушка, – если только ты не растеряла вконец былую хватку! Хочешь пойти и взглянуть на него прямо сейчас?

– С удовольствием.

– А нельзя подождать? – вмешался Кон. – У тебя усталый вид.

Я посмотрела на него с легким удивлением:

– Ничуть не устала.

Кон выпрямился с той ленивой грацией, которая казалась напускной, но на самом деле была для него столь же естественной, как дыхание. От этого движения, хотя и медленного, лошадь, пощипывавшая травку рядом с нами, закатила обведенные белым глаза и потрусила прочь.

– А ты ей не нравишься, – заметил Мэтью Уинслоу. – Тогда пойдем, дорогая. Ты с нами, Кон?

Тот покачал головой:

– Нет, у меня еще пропасть работы. Я пришел просто спросить, не можешь ли ты отправиться со мной на семнадцатый акр и взглянуть на косилку? Она что-то барахлит, а я никак не разберусь, в чем там дело. Могу подвезти тебя на машине.

– Косилка? Боже праведный, ты что, сам не мог все наладить? – Однако старик повернулся и вид у него при этом был весьма довольный. – Что ж, в таком случае… – Он посмотрел на меня. – Может, в другой раз? Или сходи одна. Жеребенок на лугу, два поля за мостом, ты знаешь это место, за лесом.

– Да, – сказала я. – Знаю. Тогда я схожу.

Единственное мое желание состояло в том, чтобы уйти, остаться одной, даже не возвращаться вместе с ними к дому. Но уже с этими же словами, полуобернувшись, чтобы направиться прочь, я заметила на лице Кона тень, похожую на искреннее беспокойство.

И вдруг до меня дошло, что это своевременное появление на сцене было отнюдь не случайным. Он пришел вовсе не затем, чтобы спросить насчет косилки, а заодно подразнить меня, – его приход был настоящей спасательной экспедицией.

Кон догадывался, что меня приведут в паддок, догадывался и о том, что тут может произойти и что затянувшаяся беседа с дедушкой может оказаться для меня слишком большим напряжением. Он явился лишь для того, чтобы выручить меня, отвлечь мистера Уинслоу. По всей вероятности, с косилкой вообще все в полном порядке…

И если он все же поддался искушению подразнить меня, то, учитывая все обстоятельства, имел на это полное право. Сейчас он стоял, с мрачным терпением выслушивая язвительную тираду о некомпетентности молодого человека, который не может за двадцать секунд выявить и распознать любую неполадку в любом механизме, используемом на ферме.

Что ж, честность за честность. Не буду давать ему дальнейших поводов для беспокойства. Я прервала дедушкину тираду:

– Все-таки, наверное, я никуда не пойду. Вернусь лучше в дом. Я… с меня на сегодня хватит.

Мэтью Уинслоу взглянул на меня озадаченно; казалось, от удивления у него прибавилось морщин.

– Детка, все-таки ты чем-то расстроена. Что такое?

Как ни глупо, но мне вдруг захотелось плакать.

– Ничего, правда. Ничего. Кон прав. Я просто устала. – Я пожала плечами. – Было так здорово разыгрывать возвращение блудного сына, и все были ко мне так добры… слишком добры. Но знаешь, это ужасно выматывает. Столько всего произошло, что мне кажется, я вернулась уже год назад.

Мы вышли назад на тропинку. Закрыв за мной воротца, Кон взял меня под руку, словно в знак ободрения.

– Ну конечно, такое напряжение. Мы все это понимаем. Знаешь, лучше всего иди-ка и отдохни до ужина.

Он говорил, как и прежде, самым нежным голосом. Я заметила, как взгляд дедушки быстро скользнул с лица Кона на мое и обратно. Было вполне очевидно, что заступничество Кона являлось совершенно искренним, и я-то знала причины этого, но вовсе не собиралась давать Мэтью Уинслоу повод для ложных выводов.

Я быстро выдернула руку:

– Пожалуй, так и сделаю. – И тут же повернулась к старику. – А у тебя еще сохранилась доска для игры в криббидж?[49]

На лице его появилась ухмылка.

– Конечно. Ты еще помнишь, как играть?