КРЕПОСТЬ ТЕЛЬЦОВ - Евгений Лобачев

Все ближе и ближе. Пять дюжин шагов… четыре дюжины шагов… три дюжины…

В лагере на них обратили внимание. Семь или восемь головорезов выстроились на краю, разглядывая приближающихся, потом прибавилось еще несколько, и к тому времени, когда до крайних телег оставалось с полсотни шагов, перед ними собралось дюжины две зевак.

— А смотрите, каких сусликов в степи наловили! — крикнул им Михашир, демонстративно ткнув Сардара кулаком под ребра. Сардар покачнулся, но удержался на ногах.

— Сколько раз говорить, ублюдки: без разрешения из лагеря ни ногой! — крикнул в ответ какой-то скользкий тип, один вид которого вызывал тошноту. — Кто такой? Назови пароль!

— Нет, вы видели! — всплеснул руками Михашир, обращаясь одновременно и к своим людям, и к аудитории на краю лагеря. — Ты делаешь дело, ловишь всякую подозрительную шваль, а оно недовольно! Мне что, обратно их вести?!

Он снова саданул Сардара в бок и тот, поняв, что от него требуется, застонал и картинно, как срубленное дерево, повалился на землю. Люди Михашира продолжали идти, не сбавляя шаг, так что через несколько мгновений связка «пленных» уже волокла Сардара по земле, а тот молил богов, чтобы не развязался не слишком-то тугой узел, перехватывавший запястья.

— Ну, что ты наделал! — накинулся на скользкого Михашир, когда протопали еще дюжину шагов. — Из-за тебя я теряю рабов. Из длинного теперь получится разве только пестик для ступы.

Аудитория дружно загоготала, оскалили зубы и солдаты Михашира. И только скользкий не среагировал на шутку.

— Назови пароль! — упрямо твердил он. — Что-то я не помню твоей рожи.

— Он не помнит моей рожи! — возмущение в голосе Михашира прозвучало столь натурально, что не чуждый актерству Сардар мысленно зааплодировал новому приятелю.

— Он не помнит моей рожи! — обиженно повторил Михашир. — Как выпросить лишний бурдюк вина или одолжить горсть дзангов, так все чуть ли не брататься лезут. А как честный солдат гульнет минутку на стороне, так сразу харя кирпичом, и «никогда не встречались!» Мы вольные люди, а он нам дисциплиной тычет! Где справедливость, братцы?!

Похоже, слова Михашира снова нашли отклик в сердцах разбойников: люди у телег одобрительно загалдели. И только скользкий был по-прежнему неколебим. Сузив глаза, он отступил на шаг, и вдруг заверещал высоким бабьим голосом:

— Охрана!!!

Из ниоткуда, будто из воздуха, слева и справа от него вдруг объявились с полдюжины лучников.

— Стоять!!! — взвизгнул скользкий. — Я сказал…

Несколько отточенных неуловимых движений — и люди Михашира окружили командира, закрыв своими телами. Звон тетивы, короткий свист пущенных почти в упор стрел — и отряд потерял трех бойцов. А через краткий миг после того скользкий остался без лучников. Еще через мгновенье Сардар обнаружил, что остался один, а его товарищи, боевыми кличами взрывая воздух, прорываются между телегами вглубь лагеря. Вскочив, он устремился следом, на ходу пытаясь сбросить с рук веревку.

Проклятый узел затянулся слишком туго, и Сардар ворвался в самую гущу схватки связанным. Кто-то наступил на конец веревки. Сардар оглянулся, рванул, пытаясь высвободиться, но был слишком слаб, чтобы противостоять крепышу в синей повязке. Ухмыляясь щербатым ртом, тот нагнулся, протянул руку, пытаясь схватить веревку. Сардар бешено замахал сложенными лодочкой руками, пытаясь избавиться от пут. Избавиться не удалось, но веревка каким-то чудом обмоталась вокруг шеи щербатого. Рывок — и тот, потеряв равновесие, плюхнулся в пыль. Не удержавшись на ногах, Сардар и сам упал, едва не напоровшись на меч, торчащий из бока опрокинутой телеги. Молниеносное движение — и вот уж Сардар свободен и при оружии.

Сорвав с трупа синюю тряпку и повязав на голову, Сардар бросился догонять своих.

Заметно поредевший отряд миновал обоз, и теперь схватка шла у первой линии палаток. Многократно умножившись в числе, враги наседали со всех сторон, пробиться не было почти никакой возможности. Сардара спасла лишь тряпица на голове — на него не обращали внимания, а он исподтишка дырявил врагам спины.

Везение сходило на нет: хоть фактор внезапности сыграл свою роль, и отряду относительно легко удалось преодолеть ограду из телег и первую линию палаток, но скоро на шум примчалась подмога, между палатками и на площадке перед шатром собралась разношерстная ватага головорезов, ощетинившаяся мечами и копьями, и вторая линия палаток оказалась вдруг неприступна, как крепостная стена.

— К шатру! К шатру! — сквозь грохот битвы доносился до Сардара крик Михашира. — Поднажмем, братцы! Две дюжины шагов! Всего две дюжины!

Но, судя по всему, эти две дюжины шагов им не суждено было пройти.

Кто-то бросился на Сардара с мечом. Юноша отбил первый удар, оступился и, не удержав равновесие, повалился на палатку слева. Судорожное движение, взмах клинком, треск разрываемой ткани — и вдруг Сардара окутала душная темнота, пахнущая жженым маслом, ладаном, пылью и чем-то пряным. Потом темнота раздалась в стороны: кто-то, раздвинув прореху, заглянул в палатку. Прямо над Сардаром возникло перепачканное кровью лицо; повязка сбита на затылок, на лбу — татуировка весов. Одним молниеносным движением Сардар ударил мечом в эту татуировку. Череп лопнул, чаши весов разлетелись в стороны. Снова стало темно.

Поднявшись на ноги, Сардар огляделся. Под потолком висела масляная лампа, дававшая ровно столько света, чтобы можно было ходить, не рискуя споткнуться. Похоже, он оказался в палатке колдуна или знахаря. Висели пучки сушеных трав, в углу громоздился стол, уставленный ящичками и склянками, содержимое которых, к счастью, было не разглядеть. На столике рядом, пониже, тускло поблескивали какие-то жутковатые инструменты. А левее… Мысль, промелькнувшая в голове, еще не успела оформиться во что-то внятное, а Сардар уже опустился на корточки перед кувшином и сорвал крышку. Так и есть — масло! Боги, и он знал, как его применить!

Кувшин был достаточно тяжел, но сильному человеку ничего бы не стоило метнуть его на дюжину шагов. А больше и не надо. Пошарив вокруг, Сардар нащупал длинную узкую тряпицу, должно быть, бинт. Быстрыми движениями скрутил жгут, пропитал маслом и просунул в горлышко на половину длины. Оставшуюся снаружи часть обмотал вокруг горлышка и завязал узлом. Убедившись, что фитиль держится надежно, подхватил кувшин и потащил к выходу, цепким взглядом обшаривая пространство в поисках… Есть! Бронзовая подставка обнаружилась у выхода, а в ней — три заготовленных смоляных факела. Вознеся благодарность богам, пославшим столь предусмотрительного хозяина, Сардар схватил один из факелов, зажег от лампы, и выскочил из палатки в безумие битвы.

За несколько минут его отсутствия отряд продвинулся на полдюжины шагов и сильно поредел. Солдаты Глаза стояли стеной, полные решимости не пустить противника к шатру — такому близкому и такому недостижимому.

— Дорогу! — заорал Сардар, ввинчиваясь в то, что осталось от отряда. — Михашир! Эй, Михашир!

Он не рассчитывал, что Михашир жив, и услышит. Выкрикивая имя командира, он всего лишь надеялся, что в пылу схватки не прирежут свои.