Спиноза - Петр Люкимсон

И вместе с тем, наряду с «Богословско-политическим трактатом», «Этика» принадлежит к числу тех книг, которые оказали гигантское влияние на духовное, нравственное и общественно-социальное развитие человечества. Хотя бы потому, что многие из тех, кто считается духовными учителями человечества, эту книгу все же прочли и в результате оказались в гигантском поле ее интеллектуального притяжения.

Причем даже в тех случаях, когда были совершенно не согласны со многими тезисами Спинозы.

Об основных идеях этой книги, безусловно, слышал любой мало-мальски образованный человек, и большинство людей, ассоциирующих себя с современной светской цивилизацией, могут перефразировать знаменитую фразу: «Я «Этику» не читал, но я ее горячо одобряю!» (или, наоборот, «осуждаю!»).

Еврейский философ Мозес Гесс в книге «Рим и Иерусалим» приравнивает «Этику» к Библии, а Спинозу — к фигурам Моисея и Иисуса Христа. Гесс был убежден, что сочинения Спинозы, и прежде всего «Этика», знаменуют собой начало новой, мессианской эпохи в истории человечества, соответствующей этапу «зрелости» последнего. Таким образом, Спиноза, считал Гесс, завершает собой историческую миссию «еврейского религиозного гения».

«То, что мы называем прогрессом, — это развитие от эмбриональной стадии к зрелости. В стадии зрелости всякое создание достигает своего назначения, — писал Гесс. — … Раздвоенность, борьба и торжество добродетели наблюдаются лишь в период исторического развития познания Бога. В ходе этого развития мы можем и должны стремиться к нравственности, после того как познание Бога или Его закона принимает завершенную форму, мы должны жить нравственной жизнью. Эта нравственная необходимость есть святость.

…Мессианское время — это наша эпоха, зачинателем которой был Спиноза. С Великой французской революции эта эпоха вступила в фазу всемирно-исторического бытия. Эта революция знаменует собой начало возрождения народов, обязанных иудаизму своим национальным историческим культом»[244].

Таким образом, по Гессу, нравственная эволюция человечества идет от «человека природного», живущего на основе естественного права и общественного договора, через «человека религиозного» (то есть следующего моральным установкам вследствие веры в их Божественное происхождение, а также из страха наказания и желания получить награду Свыше) к «человеку разумному» (то есть осознающему рассудком важность соблюдения моральных норм, исходя из того же осмысленного понимания полезности и справедливости Божественного закона, осознанной любви к Богу и стремления к познанию Его). Такое понятие Бога закладывает, в свою очередь, базу для создания новой универсальной религии и объединения на ее базе всего человечества (или, по меньшей мере, представителей всех авраамических религий), что и является конечной целью истории.

Аналогичную оценку «Этике» дал и великий австрийский поэт Николаус Ленау. В поэме «Альбигойцы» он объявляет Спинозу человеком более великим, чем Христос, принесшим с собой «новое Евангелие», которое со временем ляжет в основу всей человеческой жизни, полностью вытеснив христианство, ибо это новое учение согласно с истиной и поет в один голос с наукой.

Автор этой книги, разумеется, не претендует на сколько-нибудь детальный анализ спинозовской «Этики» на страницах этой книги. Да это было бы и невозможно! Вспомним, что герой рассказа Башевиса-Зингера «Спиноза с Базарной улицы» всю жизнь писал комментарий на «Этику», но так и не закончил сей скорбный труд.

Однако на самом деле «Этике» посвящены даже не десятки, а тысячи книг, изданных на разных языках мира. Так что автору остается лишь рекомендовать читателю, во-первых, все-таки попытаться осилить текст самого оригинала (как раз в «Этике» Спиноза зачастую предельно ясен и отточен в формулировках по сравнению с ранними работами), а также обратиться к множеству очерков и монографий об «Этике», изданных на русском языке, и в первую очередь — к прекрасной работе Аслана Гаджикурбанова[245].

* * *

Полное название главного труда Спинозы звучит так: «Этика, доказанная в геометрическом порядке и разделенная на пять частей, в которых трактуется: I. О Боге; II. О природе и происхождении души; III. О происхождении и природе аффектов; IV. О человеческом рабстве, или о силе аффектов; V. О могуществе разума, или о человеческой свободе».

Таким образом, уже в самом названии Спиноза перечисляет пять неразрывно связанных между собой частей книги — без понимания сущности Бога нам не понять природы души; без понимания природы души нельзя понять, что представляют собой аффекты и аффектации человека, то есть различные виды состояний этой души, а отсюда уже идет плавный переход к мысли о том, что подлинная свобода заключается в победе разума над владеющими человеком низменными страстями.

Да будет позволено здесь автору высказать мысль, которая многим покажется крамольной. Само количество частей в «Этике», вне сомнения, не случайно. Похоже, Спиноза рассматривал этот свой труд как нечто вроде новой Торы, «Пятикнижия Спинозового», адресованного лучшей, мыслящей части человечества. Возможно, он мечтал о времени, когда люди будут носить с собой карманное издание «Этики», подобно тому, как они носят такое же издание Библии или Книги псалмов.

Как и «Основы философии Декарта», Спиноза выстраивает «Этику» по образцу «Геометрии» Евклида: начинает с определений, затем переходит к формулировке аксиом и отсюда уже идет к теоремам. Многие теоремы сопровождаются схолиями (дополнительными комментариями) и короллариями (необходимыми следствиями из теоремы). В дальнейшем для облечения текста каждая теорема «Этики» будет помечена в этой книге двумя связанными дефисом цифрами: первая из них обозначает номер теоремы, а вторая — части «Этики», в которой она помещена.

* * *

Чтобы читатель, еще не знакомый с текстом «Этики», мог представить характерные для нее стиль и структуру, приведем четыре ее первые теоремы:

«Теорема 1

Субстанция по природе первее своих состояний.

Доказательство. Это ясно из определений 3 и 5.

Теорема 2

Две субстанции, имеющие различные атрибуты, не имеют между собой ничего общего.

Доказательство. Это также ясно из опр. 3, ибо каждая субстанция должна существовать сама в себе и быть представляема сама через себя, иными словами, представление одной не заключает в себе представления другой.

Теорема 3

Вещи, не имеющие между собой ничего общего, не могут быть причиной одна другой.

Доказательство. Если они не имеют между собой ничего общего, то они не могут быть и познаваемы одна через другую (по акс. 5), и, следовательно, одна не может быть причиной другой (по акс. 4); что и требовалось доказать.