Орден Крона. Армия свободы - Нина Малкина

Клац. Клац, клац. Что-то застучало в гулкой тишине. Клац. Сначала несмело и редко, потом всё чаще: клац-клац-клац.

Я развернулась на звук и увидела огромного, бешеного волка, несущегося с одной трибун прямиком на Джера. Верный зверь, в отличие от людей, не смог спокойно пережить утрату своего хозяина. «Клац-клац-клац» — стучали в тишине когти о камень. Сливались в единый мерный звук. Волк оттолкнулся лапами от края арены, взмыл в воздух и… словил пастью выпущенный Джером шар пламени, как кусок мяса. Стихия Омена мгновенно объяла тело зверя, выжигая изнутри, вспыхивая ярким солнцем. Возле ментора приземлился только обгоревший труп животного.

В нос врезался запах палёной шерсти и жареной плоти. Меня затошнило. Я хватанула ртом воздуха, сжала и разжала кулаки и застыла, когда Джер резко повернул голову и посмотрел прямо на меня. Впервые за всю эту безумную ночь.

Мокрый от крови и пота, ментор черного паука выглядел пугающе. Глаза его были по-прежнему зелёными, и я знала каждую крохотную крапинку на радужке и каждую ресничку в их обрамлении. А ещё прекрасно помнила этот взгляд Джермонда Десента. Он был таким же, как в тот миг, когда он смотрел на меня поверх бокала с полыньим штормом. Пристальный, прожигающий насквозь. Оценивающий.

И я не выдержала. Весь здравый смысл, все силы и сдержанность покинули меня. По венам потекла жуткая, отупляющая паника, хлестанула шипами по хребту. Мне всё ещё хотелось заорать во всю глотку, заплакать, чтобы эта боль, эта ледяная роза внутри, наконец, растаяла и вылилась слезами. Но вместо этого я сделала то, что лучше всего умела Юна Горст.

Я побежала.

Сорвалась с места, расталкивая стязателей и случайных зрителей, в десять длинных прыжков оказалась у выхода под аханье толпы, рванула в темноту арки и понеслась по краю леса, как безумная. Гонимая стыдом, ужасом, смятением и личным горем. Не думая ни о Джере, ни о его поступке, ни о состоянии. Единственное, что я чувствовала — страх. Тот самый, по которому ментор меня непременно найдёт.

Я снова, как и давно, убегала от чужого, опасного человека, о котором ничего не знала. И снова понятия не имела о том, как сложится моя дальнейшая судьба. Что со мной станет завтра? Где я буду? Ответов не было. Всё повторялось. Маленькая Юна. Истеричная пустышка без будущего. Сорокина дочь. Я бежала и понятия не имела, куда. И зачем? Смогу ли убежать от своей судьбы? Волны боли и паники накатывали снова и снова, выбрасывали меня прочь из воспоминаний, разрывали грудь дыханием. Мышцы горели, тугой ком драл глотку. Мимо проносились лысые сосновые стволы, кустарники оленьего мха, скалистые валуны…

— Юна! — раздался над лесом женский голос. — Юна, подожди! Я помогу тебе!

Ничего не соображая от бега и истерики, я обернулась и увидела высокую леди с копной тёмных волос. Она шагала в густом тумане, как призрак, мягко ступающий по влажному мху. Хвойные лапы прятали её образ, оберегали от посторонних глаз. На короткую секунду, на мгновение я допустила мысль, что это моя мама. Что она не умерла на самом деле, а теперь, когда всё достигло высшей точки кошмара, пришла мне на помощь. Ведь так бывает в сказках? Непременно появляется спаситель?

Я остановилась.

— Юна! — она побежала, запыхавшись, и я узнала Элигию.

Сегодня певичка была сама на себя не похожа. В походных брюках, растрёпанная, но с решимостью во взгляде. Она схватила меня за руки, обняла, крепко прижала, как родную. Я настолько ошалела, что не стала сопротивляться.

— Я знаю, знаю, моя девочка, — шептала Элигия. — Он предал тебя. Он тебя использовал. Но у тебя остался Орден Крона и Господин. Остались мы. Я знаю, как помочь, — она нежно гладила меня по волосам. — Всего лишь несчастная дитя, выросшая без матери, столько на тебя свалилось…

— Пошла прочь! — взвизгнула я и оттолкнула Элигию. — Не трогай меня!

Медленно попятилась от неё, как от змеи, будто она могла бросится и вцепиться мне в шею. Гадина! Откуда она вообще взялась здесь, в лесу, так далеко от замка и бестиатриума? Зачем она меня остановила? Снова пытается меня надурить?

— Мы просто выйдем через тайный ход и отправимся в приют, — певичка выставила обе ладони перед собой. — У нас есть новый план, который тебе понравится. — Женские руки потянулись ко мне. — Идём. Я знаю, как сбежать.

Слева мелькнул чей-то силуэт. В десяти шагах хрустнула ветка. Я резко повернула голову и увидела одного из тех бойцов, что недавно охраняли приют. Он был из новой пятёрки, взамен той, что погибла при Эльце. Я тяжело сглотнула и бросилась наутёк, но угодила прямиком в объятия другого наёмника. Молодой ещё парень, рыжий, почти как Каас, бережно меня встряхнул, помог поймать равновесие. Я отошла к Элигии и огляделась. Нас окружали люди из Ордена Крона. Около десятка. Всё вооружённые.

— Я дал команду собирать наших, — из хвойного массива выбежал ещё один здоровяк. — Надо уходить. Хорошо, что вы быстро её нашли. Уводите Горст!

Он махнул рукой куда-то в сторону леса и заковылял к нам. Я была не в том состоянии, чтобы рассуждать здраво, но то, что территория академии кишит бойцами из Орден Крона смекнула быстро. Им даже тайный ход не понадобился — ворота сегодня открыли для горожан. Сомнений быть не могло: Ордену Крона нужна была я. Бойцы и наёмники рассеялись по лесу, чтобы поймать в ловушку лёгкую добычу. Выходит, я убежала от одного хищника — к другому.

— Мы здесь, чтобы помочь тебе, — уговаривала певичка. Она взяла меня за плечи, снова погладила. — Ты и сама знаешь, что остался только один человек в Квертинде, который сможет тебя защитить.

— Мне не нужна помощь, — прорычала я, пятясь к сосновому стволу. — Просто оставьте меня в покое. Я хочу избавиться от вас всех! Валите к своему дьяволу! Продавайте души! Я больше не хочу участвовать в войнах и интригах. С меня достаточно!

Хриплый голос прозвучал неожиданно громко и откровенно безумно. Я была в отчаянии. Сердце больно колотилось о грудную клетку, зубы стучали.

— Легко отделалась, да? — хохотнула Элигия и заговорила ласково, убаюкивающе: — Так не бывает, маленькая Юна. Ноготок твой давно увяз во тьме, и душа твоя уже продана. Думала, сможешь остаться в стороне? После всего, что ты натворила? — она цокнула. — Каждая из нас выбрала покровителя. Тебе придётся убить своего.

— Нет! — хлюпнула я, сдерживая поток слёз.

— Да, — спокойно возразила Элигия. — Ты обещала его убить. Обещала Каасу, помнишь? И самой себе. И Демиургу. Выходит, ты лгала всё это время? Как и твой ментор? Вы стоите друг друга!

— Ты будешь говорить мне про ложь? — вызверилась я. — Ты! Та, которая соткана из лжи и лицемерия!

Под ногой хрустнула шишка, и я чуть не упала, но вовремя схватилась за смолистую кору дерева. Губы дрожали, голос то и дело срывался на писк. Глаза беспорядочно шарили по лесу, осматривали бойцов, хвойные ветки, кустарники. Всё сливалось в сплошное пятно.

— Тише, — попыталась успокоить меня Элигия. — Не кричи. Тебе в любом случае придётся его убить. Ты же понимаешь, что всё стало серьёзнее? Теперь ты связана с самим Чёрным Консулом. Наконец-то ты в этом убедилась. Так что ты либо убиваешь его, либо умираешь сама. Выбор теперь только такой, Юна.