Путь меча - Владислав Шубин

Гнилозубый Мансор не оправдал и доли возложенных на него надежд, сгинув в нелепой стычке под стенами. Теперь было невозможно даже вину свалить на какое-то конкретное лицо.

Была еще надежда как-то умолчать подобный фарс судьбы, благо, что в Каффидии людей с избытком. Тысячей больше тысячей меньше, никто и не заметит, но на столь большую удачу Арух ас'Тафир особо не рассчитывал.

Вокруг одни враги и завистники, мигом найдутся доброжелатели, готовые продать тебя за пригоршню золота. Что взять с неграмотных плебеев, не осознающих своей чести служить отпрыску древнего рода.

Ночью, узнав обо всех несчастьях обрушившихся на его ставку, он не контролируя себя, в ярости убил вестового, доставившему сведения о потерях. Не в силах успокоиться, долго топтал его тело ногами. Потом спохватившись, ушел в свой шатер с подпалинами, провожаемый взорами ненависти, буквально обжигающими кожу. В шатре силы его оставили и он разрыдался как ребёнок, что как он полагал все-таки удалось скрыть от вошедшего в шатер помощника. Полонянка же ничего и никому не расскажет, мертвые не болтают.

Только тут Арух отметил, что появляется Тарик всегда вовремя. Этот факт заставил его приободриться, обычно старый сотник давал хорошие советы.

– Говори мой верный Тарик. – Немного лести не помешает. Отец говорил, что человека можно купить тремя способами, деньгами, женщинами и лестью. Добавляя, что кого нельзя купить за деньги, того можно купить за очень большие деньги. Мысли начали путаться от количества выпитого вина.

– Господин, надо сообщить сотникам, что делать дальше. – Внешне никак не отреагировав на слова темника, Тарик злорадно отметил про себя изменения в поведении богатого сынка. Продолжать строить лестницу в город из тел наших воинов, было плохим планом бездарного воителя, – думал он, но сказать это вслух не осмеливался, главным образом боясь за свою семью. Ас'Тафиры злопамятны.

– Люди начинают роптать. Несколько сотен из независимых кланов даже осмелились покинуть войско, говорят, что смерть – плохая добыча. А под стенами этого города ее в избытке.

– Эти трусливые шакалы еще пожалеют, что покинули меня в такой момент. Что говорят пленные? Есть сведения из города?

– Долгую осаду горожанам не выдержать. У нас многократное численное преимущество, даже если мы не возьмем город в ближайшие несколько суток, с основным войском подойдут осадные орудия и можно будет разбить стены издалека. – Тарик еще раз с удовольствием отметил гримасу ярости на лице своего господина. Он прекрасно понимал, чем грозит тому неудача в первом самостоятельном походе. Поэтому не стал вылезать с дурной инициативой, а терпеливо ждал выгодных предложений.

– Мне нужна эта победа сахи Тарик. Ты понял меня, сотник? Ас'Тафиры умеют быть благодарными. – Вот тут старого сотника проняло. Это был не просто большой куш, это полноценная солдатская удача, которая и бывает то всего раз в жизни. Быть приравненным к благородным, получить возможность дать своим сыновьям толчок в высшее общество. Дать потомкам возожность занять должности, которые были ранее недоступны из-за низкого происхождения.

– Я… кхгм… – Сотник прочистил пересохшее горло. – Думаю, я знаю, как нам поступить. Если вы мне дадите право свободно действовать, думаю, город будет взят в ближайшее время.

– Считай, что у тебя есть это право. Ступай и принеси мне победу.

* * *

Утренний воздух был наполнен предчувствием беды. Бросив взгляд на хмурых воинов стоящих вместе с ним на городской стене, Федор отметил появление новых людей. Не все пережили последнюю вылазку, но, несмотря на обстановку, на лицах была написана решимость идти до конца. Такой народ стоит уважать.

Каффидцы сосредоточили главные силы напротив обвалившихся частей стены, вне досягаемости от стрел защитников. Часть войск со штурмовыми лестницами была выделена для преодоления уцелевших участков стены, скорей всего с целью отвлечения оборонявшихся от брешей. Против брешей в три шеренги построились спешенные кочевники с копьями и в хорошем защитном вооружении. Вторая линия состояла из тяжелой вооруженной пехоты. В третьей линии кочевники разместили лучников и пращников.

Четвертую линию штурма составили всадники, стоявшие цепью вдоль стен; они должны были воспрепятствовать бегству гарнизона и жителей города.

Можно сказать городу повезло, что малые метательные машины были сожжены вместе с укреплениями, но и без этого шансы горожан продержаться еще сутки были чрезвычайно малы.

Военачальник степняков, высокий человек на коне, одетый в хорошие доспехи, начал психологическую накачку своих воинов, надо полагать, всячески принижая воинские умения защитников города. Со стороны замершего войска каффидцев в одобрение его слов слышались воинственные крики.

Горожане тоже готовились к отражению штурма. Бран разделил гарнизон на две части: усталых и легко раненых воинов он поставил на уцелевшие части стены, а на разрушенные места назначил самых сильных и опытных воинов. Не обращая внимания на возражения назначенного главным на участок стены Геворна, Мальцев прошел на свое старое место, выпихнув оттуда незнакомого тощего стражника. Предупреждения Пинтуса о нежелательности больших нагрузок, он решил проигнорировать, задавив слабость остатками боевого зелья. Долг к каффидцам сильно вырос, мечи остались за стеной. Апеллировать к местным с вопросом, почему не забрали, он посчитал неуместным, хорошо хоть самого вынесли.

На стену Федор вернулся вовремя, штурм должен был вот вот начаться. Защитникам города было приказано заткнуть уши, чтобы не слышать боевых криков врага, свиста стрел и камней, стонов умирающих и раненых. Для защиты от стрел, воины должны были опускаться на колени и прикрываться щитами.

Глава стражи приказал, как только каффидцы наведут штурмовые мосты, сразу контратаковать их, бросаясь навстречу врагу по его же собственному сооружению.

Противник не дал много времени на приготовления. По команде предводителя каффидцев, войско подняло потрясающий боевой клич, лучники и пращники принялись обстреливать стену напротив возведенных укреплений настолько интенсивно, что воздух помрачился.

Вместе с порывами холодного ветра, чуть раньше, чем подползли турусы, стену начал охватывать странный белесый туман, клубящийся у самого верха стены. Видимость резко упала. Уже с пятнадцати шагов было сложно разглядеть фигуры стражников. Бегущие на приступ степняки и вовсе сливались в безликую вопящую массу. Хорошо видно было только большие предметы, да огонь от факелов.

– Проклятые каффидцы. Навели туман. Теперь нам всем крышка. – С отчаянием в голосе простонал молодой стражник с лихорадочным блеском глаз.

– Не болтай понапрасну, рогатину крепче держи. – Пихнул его в плечо пожилой ополченец.

Когда были переброшены штурмовые мостки, по ним устремились горожане, контратакуя противника. Завязался рукопашный бой, в ходе которого степняки непрерывно наращивали свои силы, образовывая внизу стен сплошные массы, плотно прикрытые щитами. Когда внизу накопилось достаточно людей, горожане стали опрокидывать на них котлы с кипятком, которой проникал в щели между щитами и обжигал воинов. Одновременно оборонявшиеся бросали на мостки распаренную траву, идя по которой штурмующие не могли удержаться на ногах, скользили и падали вниз.