Лабиринт Осириса - Пол Сассман

– Но эта шахта на самом деле существует? – спросил Халифа.

– Вне всякого сомнения, – ответила Сальма. – Все греческие историки о ней упоминали, хотя писали на пять сотен лет позднее…

– Скорее на тысячу, если вспомнить Диодора, – поправил ее брат.

– Но существуют несколько ранних свидетельств, включая пару надписей, которые мы сами открыли.

Дигби Гирлинг упоминал о чем-то в этом роде. Халифа покосился на Зенаб – она сидела, сложив руки на коленях, и смотрела на гуляющих в саду развлечений на другой стороне улицы. Он попросил побольше рассказать о надписях.

– Одна – наскальная – в дальнем конце вади Эль-Шахаб.

– Текст, правда, несколько стерся, – снова ввернул Хассан.

– А где ты найдешь четкий? – спросила откуда-то из глубины сестра.

– В целом это описание перевозки золота из шахты в долину Нила. Вероятно, сделана кем-то из охраны конвоя. Там же картуш Рамсеса Седьмого…

– Или, возможно, Рамсеса Девятого.

– Это предполагает, что даже в конце Нового царства шахта еще вовсю действовала.

В парке под дружный хор криков поднялось в воздух и закружилось огромное гидравлическое колесо смеха. Халифе, чтобы продолжать разговор, пришлось зажать ладонью ухо.

– А другая надпись?

– Сделана на скале над вади Минех, – ответила Сальма. – Мы обнаружили ее только в прошлом году, поэтому она еще не опубликована. Эта надпись особенно интересна, поскольку содержит самое древнее упоминание о руднике.

– Начало восемнадцатой династии, – уточнил брат. – Правление Тутмоса Второго.

– Текст и в этом случае не совсем хорошо сохранился. Но насколько нам удалось разобрать, это царская декларация, объявляющая об изменении посвящения шахты. Одну минуту.

Послышался шорох переворачиваемых страниц. Собеседники Халифы, видимо, справлялись с записями в блокноте.

– Вот. – Сальма начала читать: – «Эти явленные моему отцу золотоносные копи, посвященные богине Хатхор, ныне посвящаются Осирису. Все золото Его, и Он владеет им так, как Ему угодно. И называть эти копи отныне надлежит шемут нет везир – коридоры Осириса».

Негромкий шлепок – закрыли блокнот или тетрадь.

– Возможно множество интерпретаций, – продолжала Сальма. – Но, на наш взгляд, здесь говорится…

– Мы уверены, что говорится именно это, – вклинился брат.

– Говорится, что шахту начали разрабатывать при Тутмосе Первом.

– Или Аменхотепе Первом.

– И зарылись настолько глубоко, что покровительство перешло от богини Хатхор, традиционной помощницы в горном деле, к Осирису, богу подземного мира. А это, если мы не ошибаемся, уникальный случай. Я имею в виду, что большинство древнеегипетских золотоносных разработок были всего лишь открытыми разрезами. Даже подземные шахты уходили на глубину не более нескольких десятков метров.

– А тут сразу вниз, – подхватил брат. – Не забывайте, это в самом начале жизни шахты. А потом были еще четыреста лет вгрызаний в землю. Хорошо, сделаем скидку на периоды, когда шахта не действовала, все равно ее размер превосходит всякое воображение. Недаром ее называли «биа веаа ен нуб».

– Величайшей из шахт, – перевела Сальма.

Халифа нашарил мундштук кальяна и затянулся табачным дымом.

Как бы все это ни было интересно само по себе, он пытался нащупать связь между золотоносной шахтой трехтысячелетней давности и женщиной, задушенной в иерусалимском соборе. Корпорация «Баррен», несомненно, занимается добычей золота. А детектив по опыту знал: золото и насилие идут рука об руку. Но даже при этом связь прослеживалась очень слабо. И еще того слабее, если принять во внимание аспект незаконной переправки проституток в Израиль.

Халифа снова потянул табачный дым, покосился на Зенаб – она, погруженная в свои мысли, по-прежнему смотрела прямо перед собой – и задал напрашивающийся вопрос:

– Шахту, конечно, истощили еще в древние времена?

На другом конце линии немного пошептались, затем мисс Райсули ответила:

– Спорный вопрос.

Халифа и не ожидал недвусмысленного ответа.

– В каком смысле спорный?

– Геродот ясно выражается на этот счет. – Теперь заговорил Хассан. – Он утверждает, что шахту забросили в конце Нового царства, поскольку в ней не осталось золота. Однако Диодор Сицилийский, который, судя по всему, пользовался другими источниками, чем Геродот…

– И по данному вопросу из них двоих заслуживает большего доверия, – прервала его сестра.

– Диодор говорит, что во время возникшей в конце Нового царства смуты о местонахождении шахты просто забыли. Смысл его высказывания в том, что шахту не исчерпали, а потеряли. Мы нигде не находим ссылок на то, что после двадцатой династии в ней что-то добывали…

– Хотя имеется папирус позднего периода, – перехватила инициативу Сальма, – в котором сказано, что на поиски шахты снарядили экспедицию. Этого бы не стали делать, если бы люди того времени считали, что в шахте пусто. К несчастью, экспедиция заблудилась в пустыне, и все ее участники, не сумев найти шахту, погибли от жажды.

– Факт остается фактом, – снова вступил в разговор Хассан. – Никто ничего не знает. Я лично склоняюсь к точке зрения Геродота. Сальма, раз она моя сестра, придерживается противоположной теории. Но определенно ничего утверждать нельзя.

– До тех пор, пока шахта не будет найдена, – закончила мисс Райсули.

– Что как будто и сделал Самюэл Пинскер, – пробормотал Халифа и задумчиво затянулся дымом. Подошел молодой человек и принялся вынимать щипчиками из кальяна на фольгу тлеющие угольки, меняя их на свежие, которые тут же разгорались. Детектив едва его заметил. У него снова побежали по спине мурашки. Не особенно сильные, но вполне ощутимые. Он подался вперед на стуле.

– Геродот говорит что-то вроде того, что шахта настолько богата золотом…

– …что его можно пластами срезать ножом, – закончил за него фразу Хассан.

– Это правда?

Брат и сестра рассмеялись.

– Судя по всему, вы не очень разбираетесь в золотодобыче, – заключила Сальма.

Халифа признал, что так оно и есть.

– Красивая история, но абсолютная сказка, – объяснил Хассан. – Египтяне добывали большую часть своего золота из пластов золотосодержащего кварца – белого кварца с мелкими вкраплениями золота. Чтобы добраться до золота, требовалось вырубить из склона куски породы, размельчить до состояния пудры и только затем, промывая водой, получить драгоценный материал. Все не так просто, как считал Геродот. Диодор Сицилийский был ближе к реальности.

– Хотя нет сомнений, что древние месторождения были уникально богаты, – вставила Сальма. – И все источники сходятся на том, что самое богатое из них – месторождение Осириса. В этом смысле в словах Геродота есть крупица истины. Наши анализы древних шлаковых масс показали, что даже беднейшие шахты содержали шестьдесят граммов золота на тонну породы, что вдвое больше того, чем могут похвастаться современные шахты. И оно исключительной чистоты. До двадцати трех и даже двадцати четырех карат.