Сталин против Троцкого - Алексей Щербаков

С внутренней политикой тоже интересно. Не будем в очередной раз обсуждать авантюры Хрущева по освоению целины и выращиванию кукурузы аж в Архангельской области. Тут все ясно. Обычные левацкие попытки решить все и одним ударом. Менее известно то, что при Сталине в СССР существовал мощный кооперативный сектор. В нем было занято около двух миллионов человек. Кооператоры специализировались прежде всего на производстве товаров народного потребления. Как известно, главным недостатком советской плановой экономики была ее неповоротливость. Ну, никак она не могла угнаться за растущими потребностями населения. Кооператоры в какой-то мере этот недостаток исправляли. Неизвестно, что бы из всего этого вышло. Но Хрущев кооператоров практически полностью ликвидировал. И мы пришли к тому, к чему пришли. Для более молодых читателей поясняю. Главная проблема СССР 60-80-х заключалась не в том, что в магазинах не было, допустим, ботинок. В лаптях тогда никто не ходил. Не имелось таких ботинок, которые хотелось бы носить.

Еще один не очень известный факт. На XIX съезде КПСС (5-14 октября 1952 года) Сталин высказал намерение уйти с поста генерального секретаря партии. Что это означало? Иосиф Виссарионович оставался председателем Совета министров, и фактически у него в руках оставались все рычаги управления страной. А партия… Вот ее от власти ненавязчиво оттирали. Вот именно в этом и заключались «отступления от ленинских методов руководства».

Что еще? С конца 30-х Сталин проводил явный курс про преодолению воинствующего атеизма, который являлся таким же мракобесием, только с иным знаком. А Хрущев все вернул обратно.

При этом Троцкий являлся единственным представителем «ленинской гвардии», которого не реабилитировали. Его книги продолжали оставаться под строжайшим запретом, а фамилию вспоминали лишь тогда, когда без этого обойтись было невозможно. Например, при описании истории Брестского мира. Да и то про позицию Льва Давидовича говорилось скороговоркой – так что было непонятно, почему он мыслил именно так. Примечательно, что среди левого крыла советских диссидентов, которые увлекались разными «альтернативными» левыми идеями – от социал-демократии до анархизма, – троцкизм также популярностью не пользовался.

А вот «перестройка» началась с разговоров о… партийной демократии. Кто жил в эти времена, знает, что это было такое. Все вылилось в безответственную болтовню, в которой если и были здравые мысли, то их невозможно было обнаружить под слоем словесной шелухи. При этом, разумеется, громче всех кричали те, кому сказать было нечего. В итоге уже вообще никто не понимал, что происходит. Результат известен.

В начале 60-х у троцкистов, казалось бы, появился шанс. В это время в западных странах распространилось движение под названием «новые левые». Это был комплекс различных идей, которые объединяло неприятие как капитализма, так и советского опыта. СССР и страны «социалистического содружества» объявлялись «бюрократической карикатурой на социализм». Альтернативу новые левые видели прежде всего в странах «третьего мира» – то есть в Латинской Америке и государствах, образовавшихся на месте колоний в Азии и Африке. Предполагалось, что именно там произойдет настоящая мировая революция. Правда, у троцкизма появились конкуренты. Прежде всего – маоизм и геваризм. Оба эти течения, хоть и позиционировали себя как марксистские, так далеко ушли от идей отца-основателя, что того, наверное, удар бы хватил, если б он с ними ознакомился. Главной революционной силой маоисты и геваристы видели крестьян и упор делали не на «организованное движение пролетариата», а на партизанскую войну. Что было понятнее. Тем более, уже всем стало ясно: западному организованному пролетариату, представленному прежде всего профсоюзами[71], революция была уже совершенно не нужна. Им и так жилось неплохо.

Однако у новых левых были популярны в том числе и идеи Троцкого. Достаточно сказать, что в вещах убитого Эрнесто Че Гевары была обнаружена книга Льва Давидовича. А ведь партизанский рейд по горной сельве – это не прогулка по пригородному лесу. Это очень тяжелое испытание даже для здорового и тренированного человека, а Гевара был далеко не здоровым, он был астматиком. В такие путешествия ничего лишнего не берут. Если уж человек таскал с собой книгу, то она для него очень много значила…

Портреты, значки и лозунги Троцкого были весьма распространены в среде бунтовавшей молодежи. Казалось бы – вот прекрасный шанс для троцкистов пополнить свои чахлые ряды. Однако этот шанс был упущен. Главной причиной явилась сектантская психология. Троцкисты не желали учитывать особенности сознания молодых леваков, у которых вообще-то в головах свистел веселый ветер.

К ним нужен был особый подход. Но большевики, создавая свою партию, и не с такими работали. А вот троцкисты не сумели.

Правда, в конце концов, пытаясь найти выход из идеологического и тактического тупика, они сделали кое-какие выводы. Так, к категории угнетенных стали причислять не только рабочих, но и гастарбайтеров, женщин, представителей национальных и сексуальных меньшинств, а также всяких «неформалов» (хиппи, панков, «красных» скинхедов[72]и так далее.)

Но хуже даже не это. Из-за своей страсти к теоретическим дискуссиям троцкисты размножались как амебы, то есть прямым делением. Троцкистские организации бесконечно раскалывались, причем каждая, разумеется, полагала только себя истинными продолжателями идей Троцкого. Отношения между «тенденциями» были ужасные. Троцкисты при случае по конкретным делам могли сотрудничать со многими – с социалистами, анархистами, «зелеными», маоистами, даже со «сталинистами». Но вот сотрудничавших представителей различных троцкистских тенденций в природе не отмечено.

К 1991 году существовало около 60 троцкистских тенденций.

Почему речь идет именно о 1991 годе? Так потому, что рухнул СССР. Троцкисты рассуждали так. Власть «сталинистов» закончилась, теперь можно раскрутиться на одной шестой части суши. В страны бывшего СССР поехали представители различных троцкистских тенденций. Автор этих строк наблюдал процесс своими глазами – и было очень смешно. Дело в том, что приехавшие молодые люди даже западных рабочих явно видали только в телевизоре. Русским языком они, как правило, не владели, и что самое главное – решительно не понимали, что происходит на руинах СССР. С собой они везли разнообразную литературу, написанную на русском, но таким дубовым стилем, что даже профессионалы читали ее с большим скрипом. То ли не было у них нормальных переводчиков, то ли троцкисты нормально писать разучились. (А ведь Троцкий, Радек, Коллонтай и Оруэлл были не самыми плохими авторами.)

Но самое забавное началось дальше. Больше всего троцкистов оказалось в Москве. Оппозиционная тусовка собиралась возле бывшего музея Ленина. Причем публика там была разная, как тогда говорили либералы, «красно-коричневая». В самом деле – взгляды у толкавшихся там ребят были очень пестрыми. От «чистых» коммунистов[73]разных толков до националистов, порой с откровенно нацистским оттенком. Причем порой все эти идеи как-то мешались в одних и тех же головах.