Укроти меня, или Грани раскола - Леси Филеберт

— Не знаю, Лора… Не знаю. В таком положении Форланд еще не находился тысячи лет, да и все соседние миры тоже. Пока Эффу залег где-то на дно, вероятно, в ожидании срыва Печати Мироздания, которая позволит ему вернуть свое первородное тело… А что будет дальше? Ну, будем поглядеть, как говорится.

* * *

Вечером я с замиранием сердца наблюдала за Калипсо, который проводил теневой ритуал по извлечению из себя лишней темной энергии. Для начала — проводил на себе. Как он объяснил: ему нужно было проверить на себе, насколько это рабочая формула, какие подводные камни могут вылезти в процессе, чтобы потом подшлифовать формулу для меня. Ну и заодно чтобы я сейчас понаблюдала за процессом со стороны и убедилась в том, что это не представляет какой-то серьезной опасности. Моя вера в успех тоже была важна для правильного проведения ритуала, как объяснял Калипсо.

Мы устроились в нашей гостиной, где при свете многочисленных свечей сидели на ковре около горящего камина друг напротив друга. Свечей — потому что мы с Калипсо оба любили «живое» освещение. И желательно — тусклое. У нас обоих и любимым временем суток были сумерки и вообще — всё эдакое «пограничное».

Я наблюдала за действиями Калипсо, который негромко проговаривал длинные заклинания (черт, как их выучить вообще?!) и чертил поочередно на своих запястьях определенные руны, прямо по коже острым лезвием ритуального ножа. Калипсо объяснял, что каждую такую индивидуально подобранную руну надо активировать цепочкой заклинаний и определенными эмоциями — страхом, гневом, печалью, радостью. При активации каждой руны она загоралась ярким красным цветом, а сам Калипсо недовольно морщился от неприятных ощущений.

— Единственный большой минус — при активации каждой руны в теле возникает резкая энергетическая вспышка, и это… довольно больно, — вздохнул Калипсо, активировав на себе третью руну. — Причем боль идет по-нарастающей… Подозреваю, что от боли активированной четвертой руны можно даже потерять сознание, поэтому лучше, чтобы кто-то обязательно контролировал этот ритуал со стороны. В одиночку его проводить не стоит.

Каждая руна была связана с активацией той или иной базовой эмоции человека. Последней была очень витиеватая руна, которую необходимо было активировать дополнительно радостными эмоциями. И с этой руной Калипсо провозился добрые полчаса в попытке активировать ее самостоятельно. Но та лишь едва светилась и никак не могла разгореться ярче — оказалось, что ему для активации завершающей руны пробудить в себе нужные эмоции оказалось очень сложно. Если с печалью, гневом и страхом Калипсо справился с легкостью, то пробудить в себе искренние радостные эмоции оказалось задачей со звёздочкой.

— Печаль и радость вообще сложнее всего искренне пробудить в себе, — вздохнул Калипсо. — Это те тонкие эмоции, которые не поддаются искусственной раскачке, если говорить именно об искренних эмоциях. Легко чего-то бояться и ненавидеть — а вот попробуй максимально искренне чему-то обрадоваться… Если с печалью можно просто погрузиться в меланхоличное настроение через музыку, например, как я сейчас делал, то с радостью у меня заминка… Музыка тут не помогает…

— Ну-у-у, давай перебирать твои счастливые воспоминания вместе, — улыбнулась я. — Мне кажется, ты просто вспоминаешь недостаточно яркие ощущения, надо выбрать другие. Вспоминай вслух, перебирай все, что ты можешь вспомнить. Начни с детства, там обычно самые яркие эмоции… Вот ты помнишь, какой подарок на День рождения в детстве произвел на тебя самое большое впечатление?

— Набор для юного экспериментатора на мое семилетие, — усмехнулся Калипсо. — Мне тогда подарили огромную такую коробищу всякого добра, и я с этой коробкой просидел пару суток, почти не вылезая из нее… Ну, чего ты смеешься? Я в таком поросячьем восторге тогда был от свалившегося на меня счастья, у-у-у!.

Четвертая руна при этом загорелась на его запястье красноватым светом, но она все еще была недостаточно яркой для полной активации.

Так мы и перебирали разные воспоминания Калипсо, смеялись до слез порой, вспоминая какие-то эпизоды, но руна на его запястье все еще не разгоралась достаточно ярко.

— Это всё не то… Куда-то я не туда смотрю, — покачал Калипсо головой и обернулся ко мне. — Слушай, а вот ты что вспоминала бы во время такого ритуала?

— Ну тут и думать нечего, я бы вспоминала какой-нибудь из наших самых первых поцелуев, — фыркнула я и тут же смутилась и умолкла, сообразив, что призналась в довольно интимном моменте.

Отвела взгляд в сторону и нервно поправила волосы, изо всех сил стараясь делать вид, что ничего особенного не сказала.

— Поцелуев, говоришь… — задумчиво протянул Калипсо.

Он взял двумя пальцами мой подбородок, развернув мое лицо к себе так, чтобы я посмотрела Калипсо в глаза. Сейчас в них отражалось мигающее пламя свечей, и на фоне подсвеченных камином алых штор на окнах вид у Калипсо был поистине демонический. Мой персональный развратный демон, м-м-м…

Он качнулся вперед, накрывая мои губы поцелуем — ярким, чувственным и чрезвычайно волнующим. Не удержалась — провела рукой по груди Калипсо, царапнув его ноготками по коже, и тот шумно выдохнул через нос. Краем глаза я заметила, что на запястье руки, которой меня гладил по щеке Калипсо, четвёртая руна стала разгораться с каждой секундой все больше и больше, будто у нее заряжалась некая невидимая батарейка.

— Ты — мое главное счастье сейчас, — прошептал он мне в губы. — А я, дурак, вспоминаю какую-то ерунду из детства…

Дыхание перехватило от смысла сказанных слов, и вообще от этих слов… Сердце затрепетало в волнении, нужные слова застряли где-то в горле…

Наверное, самыми подходящими словами тут были бы «люблю тебя», и они почти сорвались с моих уст… Но в этот момент Калипсо резко скорчился от боли, схватился за голову, и я с тревогой коснулась его плеча. Четвертая руна на его запястье при этом засветилась ярким светом.

— Кэл? Ты как?..

— Все нормально, — процедил он сквозь зубы, с выражением муки на лице. — Больно просто очень…

Он улегся спиной на ковер и с силой стиснул виски, голова у него явно раскалывалась от боли. На запястьях ярко горели алым пламенем все четыре активированные руны, последняя из них — та самая, которую активировали радостью — горела ярче всех и отчетливо пульсировала в полумраке.

— Непередаваемые ощущения, м-м-м… А знаешь, наверное, можно сравнить с твоими приступами магии, я так думаю. Во всяком случае, по описанию очень похоже на то, как ты рассказывала о себе. Внутренности скручивает энергетическим спазмом, потом резко отпускает… Уф-ф-ф…

Он снова сел на ковер, тряхнул головой. Лицо его было еще немного бледное, но в целом выглядел он в порядке.

— Ну вот… Кажется, у меня всё получилось, — медленно произнес Калипсо, внимательно осматривая свои руки, на которых начали гаснуть и исчезать бесследно начерченные руны. — У меня нет такой яркой проблемы с дисбалансом