Джек Ричер, или Заставь меня - Ли Чайлд

И люк оставался закрытым.

– Замечательно, – сказал Джек.

Чан отправилась на поиски пикапа с оставленными в зажигании ключами, а Ричер и Уэствуд принялись отодвигать груды металлы в сторону, чтобы она смогла подъехать к люку. Мишель вернулась на машине, которая у них на глазах умчалась из-за кафе. Чан заехала внутрь, и после некоторых усилий машина встала так, что ее левое переднее колесо оказалось в центре люка.

Запечатана вторая дыра.

Чан вылезла из машины и оглядела груды металла.

– Проклятье, откуда все это взялось?

Хороший вопрос.

Повсюду валялись куски мягкой стали, обрезки труб с квадратным сечением, сплошные штыри, листы толщиной в одну восьмую дюйма, свернутые в какие-то странные формы. Все обрезки были ржавыми, большинство покрыто чем-то черным – краской или пятнами непонятного происхождения. Бо́льшая часть труб и все штыри напоминали скрепленные между собой участки ограды. Некоторые имели размер четыре фута на два, другие – примерно четыре фута на четыре, третьи – шесть на три. И все были свалены в кучи.

Ричер подумал, что это не имеет никакого смысла. Ограда, которую они пробили при помощи экскаватора, была из деревянных столбов и поперечных планок, а сверху проложена колючая проволока. Нигде на ферме они не видели металлических заборов. И во всем округе, насколько помнил Ричер. Возможно, даже в целом штате. К тому же отдельные секции не стыковались с другими. Они не имели стандартных размеров. Не было никакой разумной возможности скрепить их между собой. Какой смысл в ограде, одна секция которой высотой в три фута, соседняя – в шесть, а следующая – в четыре? К тому же часть отверстий для болтов находилась не в тех местах. Некоторые вертикально, другие горизонтально.

И еще петли на части секций.

Нет, не ограда.

– О господи, – сказала Чан. – Это клетки.

Стальные листы были нарезаны полосами, а потом скатаны и сварены в определенные формы. Ржавые и покрытые чем-то черным, как и все остальное. И еще они обнаружили кольца на шарнирах примерно в три дюйма диаметром, с припаянными U-образными ушками.

Ручные кандалы.

И еще кольца с диаметром в шесть дюймов с припаянными крюками.

Рабские ошейники.

И грубые железные маски, клещи и гвозди.

– Черные пятна, – сказала Чан. – Думаю, это кровь.

Они вышли через двойные двери и остановились на солнце, пытаясь согреться; всех троих била дрожь. Потом они одновременно повернулись и посмотрели в сторону дома. И на номер для самоубийц.

– Следующая часть строго добровольная, – сказал Ричер и зашагал вперед.

Чан последовала за ним. Уэствуд, после короткой паузы, поспешил за ними.

* * *

Номер для самоубийц находился в строении примерно вдвое меньше дома. Бетонный фундамент, доходивший до колена, приобрел оранжевый цвет из-за дождя и грязи из луж. Обшивка была сделана из сильно просмоленных досок. Крыша покрыта кровельной дранкой. Обычный дом, квадратный, массивный и долговечный. Под свес крыши уходил электрический кабель толщиной с палец Ричера.

Окна отсутствовали.

Дверь была заперта.

– Готовы? – спросил Ричер.

– Не совсем, – сказала Чан, и в ее тихом голосе прозвучали отзвуки крушения всех надежд.

Ричер вспомнил, как она наклонялась в магазине водителя «Кадиллака», глядя в телефонный справочник. Искала М для Мэлоуни. Он вспомнил груды посылок. Две пришли от иностранных производителей. Немецкое медицинское оборудование из стерильной нержавеющей стали и высококачественная видеокамера из Японии. Он вспомнил парня из Пало-Альто, с недоумением изучавшего послание человека с ником Кровь. Я слышал, что в Материнском Приюте качественный товар. На сайте, который программист из Пало-Альто не узнал. Какое-то другое сообщество. Судя по всему, сайт энтузиастов. Невидимый в Невидимой сети.

Ричер отступил на несколько шагов и, замахнувшись, ударил каблуком по замку. Дверь распахнулась внутрь и отскочила обратно, ударившись о стену. Он остановил ее рукой и вошел.

Вестибюль. Запах. Хуже, чем от свиней. Впереди находилась небольшая кухня с чашками и бутылками с водой. И провода, кабели, штепсельные вилки и удлинители; все перепутано, использовано и забыто. Рабочее место. Слева – небольшой коридор с дверями справа и в конце. Та, что справа, вела в ванную комнату. Не слишком чистую, но и не грязную. Хорошо организованное пространство. Для общего пользования. На стене за ней – вешалка для одежды. С четырьмя крючками. Все были заняты. Но не одеждой.

Резиновыми фартуками.

С коричневыми и черными пятнами.

Ричер проверил дверь в конце коридора.

Не заперта.

Голова болела.

– Готовы? – спросил Джек.

– Не совсем, – ответила Чан.

Тихий голос, крушение всех надежд.

Он открыл дверь. Внутри царила полнейшая темнота. Отвратительный запах. Холод. Глухой звук огромного пустого пространства. Жесткие поверхности. Какие-то препятствия. Он похлопал по стене в поисках выключателя.

Нашел.

Включил свет.

И увидел женщину в белом.

Нет, она не поехала на садовую вечеринку в Монте-Карло. Или в муниципалитет на свою пятую свадьбу. Или в тихий номер, где могла бы удобно устроиться, выпить нембутал и лечь в постель, чтобы восьмицилиндровый двигатель сделал свою нежную работу.

Ничего из вышеперечисленного.

Она была прикована за запястья к белой выложенной плиткой стене.

Ее тело безвольно висело на цепях.

Все вокруг было забрызгано кровью.

Женщина была мертва.

Ричер не был компетентным патологоанатомом, но пришел к выводу, что женщину забили до смерти бейсбольной битой. Бита валялась на полу в луже крови, которая успела почернеть, как пятна на металле. Тело женщины покрывали синяки, у нее были сломаны кости. Череп потерял форму. Волосы спутаны. Белое обтягивающее платье стало грязным от крови и рвоты.

Напротив стояло видеозаписывающее оборудование. Три телекамеры на массивных треножниках, рядом установлен свет на стойках с прикрепленными щитами из прозрачного светорассеивателя. По полу змеились провода. Белая плитка создавала подобие сцены. Она покрывала последнюю треть боковых стен, всю заднюю стену и последнюю треть пола. Арена. Яркое освещение. Высокое качество. Множество деталей.

Белая плитка, испачканная розовым.

Над сценой Ричер увидел микрофоны.

Два.

Стерео.

К штативу камеры был приклеен лист бумаги. Распечатанное сообщение электронной почты. В нем говорилось:

Я бы хотел, чтобы любящую командовать суку избили битой. И делайте это долго, сколько сможете. Сначала ноги. Вы должны заставить ее повторять: «Прости, Роджер, прости Роджер», – снова и снова. Я готов заплатить сто тысяч долларов.