Воин из-за круга - Андрей Астахов

– О, Хорст! – всхлипнула Аина. – Мой Хорст!

Мраморные статуи и вооруженные всадники с гобеленов равнодушными мертвыми глазами смотрели на нее, а она продолжала лежать без движения, распростершись на мозаичном полу. Где-то в Красном Чертоге ее подданные продолжали свою кровавую оргию, даже не подозревая о том, как их повелительница восприняла уход смертного человека. Все, что осталось у Аины ап-Аннон, так это ее возвращенные. Счастливые, они и не подозревают, что теперь они тоже обречены!

Аина подняла голову и осмотрелась. В чертоге было темно, лишь переливалась огоньками свечей массивная золоченая жирандоль в центре комнаты. Но даже этот тусклый свет резал глаза королевы халан-морнахов. Неужели она снова превращается в призрак, неужели ее Сила оставила ее? Или это всего лишь слабость смертного тела, и она еще достаточно могущественна для того, чтобы отомстить убийцам Хорста фон Гриппена?

Она еще может многое. Она непобедима. Ее невозможно убить. Когда-то ее предали, обманули, заключили в пустоту, но ныне не осталось магов, способных повторить подобное. Скроллинги стали историей. У нее еще остался каролит ди Криффа, так что и дракон ей не страшен. Ее враги проклянут тот день, когда прошли за круг, чтобы вступить в сражение с ней. Она отомстит им всем. И в первую очередь этой суке Вирии, потому что она, именно она, виновна в смерти Хорста. Слабость, отчаяние – они скоро пройдут. Она снова станет Девой-из-Бездны, Ужасом Севера. И если ей не обрести Силу в любви, она сделает источником Силы свою ненависть. А ненависти в ней в избытке. И как знать, может быть, она еще исполнит пророчества Книги Вечной Ночи.

Не быть слабой. Овладеть собой. Отомстить.

Хорст был достоин ее любви. И того, чтобы мстить за него. Главная битва еще впереди. Она уничтожит всех, кто лишил ее счастья, как уничтожила тех, кто когда-то надругался над ней и оставил умирать привязанной к дереву. Гесперополис еще содрогнется от настоящего ужаса. И вся империя содрогнется. Но только…

Только ее рыцаря ей уже не вернуть.

Отчаяние, ледяное как объятия пустоты, накатилось с новой силой, схватило за горло. Аина запустила пальцы в волосы и испустила душераздирающий вопль.

– ХОООООРСТ! МОЙ ХОРСТ…

Вопль разнесся по всему Красному Чертогу и заставил Шендрегона снова забиться в свое убежище. Всю ночь и все утро он просидел за экраном большого камина, содрогаясь при малейшем звуке. Он слышал смех халан-морнахов и слышал клацанье их зубов. А теперь еще и этот леденящий душу вопль. Нельзя так кричать, от такого крика может остановиться сердце у того, кто его слышит. Шендрегон знал, это кричит проклятая душа. Стонет под бременем совершенного. А он чист. Он незапятнан. На нем нет крови. Он не с ними, не с проклятыми. Только нельзя ему больше тут оставаться, надо уходить. У этих стен есть глаза и уши, и они видят его, слышат его. Они выпьют из него кровь, высосут жизнь. И тогда Лаэда останется без своего императора. Нельзя тут больше находиться…

Император осмелился выглянуть из-за экрана. Спальня была пуста. Никого не было. Крадучись, Шендрегон перебежал к двери, ведущей в комнату для наложниц. Здесь тоже было пусто. Это возмутило императора. Почему нет охраны? Сегодня же начальник дворцовой стражи лишится своего места. Бросить императора, живого бога без охраны в такой ситуации – слыханное ли дело? Да за такое…

– ХОООРСТ!

Проклятая душа опять кричит. Странно, но она кричит голосом Тасси. Неужели в его золотоволосую богиню тоже вселился злой дух? Жалко, очень жалко Тасси. Она всегда была так ласкова с ним. Если она тоже одержима, ее придется казнить. Нельзя, чтобы она была с ним рядом. Это может ему повредить…

Шендрегон огляделся. Из развешанных по стенам зеркал на него смотрел какой-то человек. Император вгляделся в отражение. Нет, это не он! Он – живой бог, повелитель Лаэды, а из зеркала на него смотрит какой-то безумец, хоть и чем-то похожий на него. Нечесаный, с вытянутым перекошенным лицом, с расширенными глазами, в одеждах, покрытых какими-то пятнами. Он похож на императора, но это не император. Это морок, напущенный проклятыми.

Шендрегон в ярости начал бить зеркала. Осколки градом сыпались на устилавшие пол ковры, но это нисколько не утоляло ярости императора. Морок должен исчезнуть. Он не хочет видеть эту образину. Он прекрасен. Он божествен. А это лицо в зеркалах – злая нелепая карикатура, образ из ночных кошмаров. Прогнать его! Прогнать…

Шендрегон разбил последнее зеркало. Вот так, теперь он снова может жить спокойно. Нельзя, чтобы у него была такая скверная копия. Он знает, что его красота совершенна. Так говорила ему кормилица. Она рассказывала ему сказку про то, как боги творили людей. Большинство людей боги вырубили простым топором без всяких затей, вот и получились обычные средние люди, не красивые, но и не уродливые. Других богов аккуратно вырезали ножами и резцами, и вышли у них те, кто чуть поскладнее прочих, помилее и посмазливее. И лишь потом, посмотрев на то, что у них получилось, захотели боги создать совершенного человека – и создали его из света звезд, бега оленя, огня зари, полета бабочки и запаха цветов. Так появились те, чья красота вызывает восхищение даже у богов.

«И я тоже создан из света звезд, бега оленя, огня зари, полета бабочки и запаха цветов?» – спросил он кормилицу.

«Конечно, сыночек»

«А моя мама?»

Кормилица молчала, отводила глаза, в которых были слезы. А маленький принц Шендрегон думал, что она плачет потому, что сама некрасивая, толстая и рыжая. А мама – она была красавицей. Он тогда не знал, что с ней случилось. А во всем виноват этот проклятый лекарь, который сказал его матери, что ее сын будет бесплоден. И мать не выдержала, выпила яд. Сейчас бы она гордилась им, ведь у него было столько женщин, и он так прекрасен, что всякий, кто глянет на него, проникается к нему страстной любовью. А еще он умеет возвращать жизнь. Разве этого недостаточно, чтобы мама могла им гордиться?

– ХОООООРСТ! О, МОЙ ХОРСТ!

Даже здесь нет спасения от этого мерзкого вопля. Надо пойти, сказать кому-нибудь, чтобы эту сумасшедшую девку заставили замолчать. Шендрегон открыл дверь, ведущую в коридор, и мелкими шажками двинулся по анфиладе комнат. Он прошел пять комнат. У входа в шестую он остановился и задрожал.

На полу посередине комнаты лежал окровавленный труп женщины в разорванной одежде. Присмотревшись, Шендрегон узнал Джеллу ди Дарион-Скар, свою бывшую фаворитку. А над трупом сидели два халан-морнаха, мужчина и женщина. Когда они увидели Шендрегона, их глаза зажглись красноватым свечением. Женщина-вампир улыбнулась императору, показав в улыбке вымазанные кровью клыки, а мужчина зашипел, точно появление Шендрегона его совсем не обрадовало. Император попятился назад. Он явственно почувствовал запах, идущий от этих тварей, – запах тления. Халан-морнахи еще несколько мгновений смотрели на него, потом женщина припала к шее мертвой фрейлины, и послышался звук, будто кто-то высасывал апельсин. Шендрегон повернулся и побежал.