Десятый самозванец - Евгений Шалашов

Решив, что пистолеты он пока перезаряжать не будет, подсыпал только свежего пороха на полку и взвел курки. Теперь оставалось лишь нажать на спусковой крючок, чтобы кремень ударил по кресалу, а искра, воспламенив порох на полке, подожгла заряд в стволе и выпустила на волю круглую свинцовую пулю, весившую добрых две унции…[67]

Собачонка, первой подбежавшая к домику, загавкала. Но лаяла она как-то виновато. Видимо, объясняла хозяину, что внутри никого нет.

Один из пришлых, которых Тимофей обозвал «наемниками», попытался открыть дверь пинком ноги. Судя по ругательствам, это у него не получилось. Наемник уже хотел было выстрелить в дверь из мушкета, но его успокоил охотник, который, отстранив приезжего, просто потянул дверь на себя.

Убедившись, что в избушке пусто, один из наемников (главный?) помахал рукой, и сверху к ним подошли еще двое. Группа принялась совещаться. Наконец решение было принято.

Охотник, взяв собачонку на длинный поводок, пошел вперед. Остальные — за ним.

Собачка уверенно вела людей к тому месту, где сидели сейчас беглецы. Тимофей, чего с ним давно не бывало, вдруг испытал жалость к девчонке.

— Ильзе, тебе лучше уйти, — сказал он, подавая девушке ее платок. — Если спустишься, то еще успеешь.

— Спасибо, господин Йоханн, — кивнула она головой. — Вы — добрый человек. Только если мне уходить, то придется идти вперед, к этим людям. За нами — болото, которое мне не пройти.

— Тогда — иди к ним, — предложил Тимофей. — Они пришли за мной… Зачем им лишний грех на себя брать?

— Они меня все равно убьют, — покачала девушка головой. — Я не знаю, кто эти люди в плащах, но тот, что с собакой, — это Ганс Хансен. Он — вор и убийца, и за его голову назначена награда. Я видела его, когда была маленькой. Его тогда поймали королевские солдаты и везли в Стокгольм, в тюрьму. Они останавливались в нашей деревне. Потом говорили, что Хансен убил солдат и сбежал. В наших краях он не показывался.

— Интересно, как они нас нашли? — подумал Тимофей вслух: — Для этого им было нужно побывать в охотничьем домике королевы. Кто знал, что ты поведешь меня именно сюда?

— Только Олаф. Но, — рассудительно заметила девушка, — если они побывали в самом домике и не нашли вас там, то где же еще вы можете быть?

— Эт-то точно, — кивнул Тимофей, берясь за пистолеты. Из его укрытия было хорошо видно, как тот разбойник по имени Ганс спускает собачку с поводка. Эх, сейчас Тимоха дорого бы дал за один-единственный мушкет. Уж шагов с семидесяти он бы точно не промахнулся! А пистолеты… Это ж нужно подпускать гадов шагов на пятнадцать, а то и на десять.

— Заряжать умеешь? — поинтересовался Акундинов у девушки.

— Умею, — гордо ответила Ильзе и добавила: — Я и стрелять умею.

— Эх, было бы еще из чего стрелять, — вздохнул Тимоха, но вспомнил вдруг, что у него есть еще «трофей». Конечно, не бог весть что, но лучше, чем ничего. — Держи! — сунул он в руку девушки пистолетик.

Собачка тем временем подбежала к подножию холма и яростно затявкала. Потом, не слушая протестующих криков хозяина, она понеслась вверх, хотя бежать по почти отвесному склону было трудно.

— А ну-ка, — вытянул Акундинов руку с пистолетом, но передумал. Опять-таки из опыта общения с Хмельницким он знал, что не стоит раньше времени раскрывать свое вооружение. Посему, когда собачонка, изображая из себя боевого пса немецких мясников, набросилась на него, он даже позволил ей вцепиться себе в сапог, а потом, взяв пистолет за ствол, стукнул шавку по башке. Раздался противный хруст, от которого Ильзе передернулась, а собака умерла, даже не взвизгнув на прощание.

— Басти, Басти! — прокричал снизу охотник, не знавший о судьбе своей ищейки. Или кто там она у них была? В породах собак Тимоха разбирался слабо, не особо отличая английских круглоголовых собак от их же французских сородичей.

Взяв собачку за лапы, он раскачал ее и бросил в сторону. Ну зачем же раньше времени злить хозяина? Но, видимо, в тот момент, когда он привстал, его увидели. Раздался выстрел, но из-за чересчур близкого для мушкета расстояния пуля ушла слишком высоко.

Тимофей поспешно упал на землю и затаился, всматриваясь. Кажется, он понял, что сейчас сделают «загонщики». Двое-трое отойдут немного назад и будут постреливать, не давая ему опомниться. Оставшиеся же поднимутся наверх и возьмут тепленьким или просто убьют.

«Ладненько, поглядим, кто кого!» — разозлился Тимофей, хотя ясно представлял, что одному против пятерых с мушкетами не выстоять. Однако сдаваться просто так, без боя, он не собирался. Уж слишком давно он игрался со смертью, чтобы быть пристреленным в лесу, как кабан или лось какой.

— Сиди тут! — приказал он девушке, принимаясь снимать с себя все лишнее — перевязь, камзол и даже рубаху. Оставшись только в штанах и сапогах, он взял в зубы саблю (бр-р, до чего противно!), а в руки — пистолеты, потом осторожно стал сползать со своего места, спускаясь с холма.

Тимофей решил, что вряд ли преследователи будут огибать горку с обеих сторон. Скорее всего, пойдут все вместе, чтобы найти удобное для подъема место. К счастью, что он накануне первым отыскал это место, поэтому, спустившись вниз и отойдя немного в сторону, спрятался в кустах, принялся ждать.

Ждать пришлось недолго. Уверенные, что их друзья удерживают беглеца (те и на самом деле стреляли), из-за поворота вышли трое в плащах и камзолах. Подождав, пока они приблизятся, Тимоха, тщательно прицелившись, выстрелил вначале в одного, а потом — во второго. Разрядив пистолеты, он бросил их на землю и, ухватив саблю, бросился на оставшегося в живых. Тот, хотя и был ошеломлен внезапным нападением, попытался контратаковать, используя мушкет, как дубину.

Первый удар Тимофей пропустил, и потому приклад очень больно ударил его в плечо. К счастью, наемник не успел как следует размахнуться, а иначе беглецу пришлось бы хуже. Все же превозмогая боль и еще более разозлившись, Тимоха нанес ответный удар так, как его учили казаки, — слегка наискосок и с оттягом на себя. Конечно, развалить противника пополам, как это делали бывалые запорожцы, ему не удалось, но рубящий удар, который пришелся по животу, сократил количество преследователей еще на одного. Схватив в охапку мушкет, саблю и один из своих разряженных пистолетов (второй куда-то упал, а искать было некогда), Тимоха, уже не прячась, быстро побежал на холм.

— Вы живы! — радостно воскликнула Ильзе, когда он в изнеможении рухнул рядом.

— Жив-здоров, — буркнул Тимофей, переводя дух. — Их теперь двое осталось.

Кажется, пистолетные выстрелы, которые слышали двое из оставшихся в живых преследователей, их изрядно смутили. И если до того они стояли открыто, то теперь спрятались за деревьями.

— Ты говорила — стрелять умеешь? — спросил Акундинов у девушки.

Ильзе, которая в тот момент заряжала пистолет, кивнула: