Когда возвращается радуга. Книга 1 - Вероника Горбачева

И вот, наконец, на шестые сутки после проведённой операции совместные труды Аслан-бея и его добровольных помощников были вознаграждены.

Свет от солнечного луча с прояснившегося неба проник в окно, упал прямо на лицо маленького галла — и заставил затрепетать веки. Забавно наморщив нос, Огюст Бомарше вздохнул глубоко, открыл глаза — и улыбнулся.

— Ma petite Kekem, — прошептал, — est-ce vous?

«Моя маленькая Кекем, неужели это ты?»

* * *

И ещё он сказал, старательно подбирая слова:

— Дружище Филипп… ты всё-таки меня вытащил…

— Мы все тебя вытащили, — вроде бы сухо ответил Филипп де Камилле, но его голос предательски дрогнул. — Но главное — честь и хвала Аслан-бею. Вот настоящий волшебник.

Ирис бережно погладила раненую руку Бомарше ближе к локтю, поверх повязки, и улыбнулась сквозь слёзы.

— Пойду, скажу эфенди…

Делая вид, что не замечает просящего взгляда и попыток Огюста её удержать, соскользнула со стула, уступая место Филиппу, и на ходу прикрывшись до глаз краем шарфа. Мужчина пришёл в себя, стало быть — идёт на поправку, самое время вспомнить о приличиях. Она замужем, и, чтобы не вызывать неодобрительных взглядов и пересудов со стороны прислуги, с нынешнего дня будет следить за выздоровлением гостя лишь издали. Что поделать, так полагается. Август для неё теперь — посторонний мужчина, пациент её супруга, не более.

Конечно, это огорчало. Ни поговорить, ни пошутить с Августом, как в тот единственный их вечер, не получится. Возможно, удастся как-нибудь встретиться в присутствии мужа, если он разрешит, или… вообще никак. Между прежней Кекем и весёлым добрым галлом пролегла не стена — всего лишь чадра, но, несмотря на воздушность, преграда эта была неприступнее бастионов.

Ирис встряхнула рыжими кудрями, отгоняя грусть. Главное — он жив, а скоро будет и здоров. Вот что. А она порадуется за него издали.

И ещё почему-то её странно взволновало, что Филипп де Камилле задержал на ней взгляд, не торопясь занять освободившееся место…

Эфенди, конечно, был обрадован доброй вестью, даже помолодел на глазах. И тотчас поспешил к своему новому подопечному.

Сразу же после осмотра герою дня было разрешено садиться на постели, даже свешивать ноги с кровати, но пока не ходить, а лишь стоять при поддержке. Затем галл был отдан в могучие руки Али, с тем, чтобы через неделю ослабевшие за время вынужденного безделья мышцы вновь налились силой. «Двигаться! Непременно двигаться, разгонять кровь и телесные соки!» — категорически заявил табиб. «Но — по мере сил, конечно, и без излишнего усердия. Сперва разминать мышцы лёжа, сидя, затем, как сегодня, вставать, завтра уже понемногу прохаживаться по комнате… Постепенно усилим нагрузку. И уже через месяц молодому человеку можно будет переехать в посольство. В привычной обстановке, при постоянном звучании родной речи память восстановится куда быстрее; а сюда ему достаточно будет наведываться раза два в неделю для наблюдений. Но пока — терпение, движение по мере сил, отдых, хорошая еда, и самое главное — добрые мысли. Вернуться «домой» не через месяц, а раньше? Под присмотром доктора Поля? Посмотрим, посмотрим…»

Доктор Поль — тот разве что по пятам не бегал за табибом, преданно заглядывая в глаза. Он, по его словам, впервые столкнулся с исцелением от скоротечной гангрены, и теперь пребывал в восхищении. И в самом деле, было что-то невероятно сказочное в том, как, день за днём, дюйм за дюймом, сползала с поражённой руки чернота и омертвелость, а на её месте розовела чистая, как у новорожденного, кожа. За время послеоперационного сна зловещие проявления болезни сошли окончательно, и поэтому сегодняшнюю повязку Бомарше наложили символически — лишь прикрыв шов культи, обработанный особой мазью.

Ох уж эта мазь…

Её состав, равно как и составляющие части чудодейственного эликсира, которым через особое устройство с серебряной иглой табиб обколол при операции руку пациента до середины плеча, как раз и пытался выведать настойчивый докторус, взирая на знаменитого лекаря, как на божество. Но тот лишь лукаво улыбался в ответ, отшучиваясь, что у каждого мастера свои секреты. Иногда, если его юная супруга крутилась неподалёку, он перехватывал её взгляд — и уж тогда оба они прятали хитрые улыбки. Ирис-то помнила, что эликсир эликсиром, но за эти дни эфенди дважды брал у неё кровь — хоть и понемногу, но каждый раз сокрушаясь, что есть такая необходимость, а потом заставлял отлёживаться, больше кушать и обязательно пить гранатовый сок. Первой порции снадобья оказалось мало, да и болезнь была запущена…

Но сегодня он объявил во всеуслышанье, что мужественному галлу ничего больше не остаётся, как окончательно поправиться.

… Ещё в первые сутки целительного сна Бомарше, когда дом, наконец, перестал гудеть, как растревоженный улей, страсти улеглись, и даже пожилые девы успокоились и перестали поминать Аллаха при первом же испуге — дядюшка Магомед принёс в библиотеку широкий расписной горшок, до краёв заполненный просеянной и прогретой землёй напополам с дёрном. Подобная работа была садовнику не в диковинку: каждую зиму он пересаживал для господина часть лекарственных трав из сада; а на кухне тётушки Фериде в такой же посуде зеленели кустики розмарина и петрушки, базилика всех видов и молоденького укропа — протяни руку и рви свеженькое. Поэтому Ирис тогда удивилась не сколько самому горшку с землёй, сколько несвоевременности посадки. Зимой? Когда течение жизненных соков, по рассказам табиба, замедляется во всех растениях? Да и к месту ли — разводить огород в библиотеке?

Но эфенди разъяснил её сомнения.

— Вот, джаным, здесь будет расти наш маленький, но очень сильный помощник, чудесная травка с северных гор. Попробуй посеять её и собрать через неделю цветы для ещё одного, чрезвычайно ценного, бальзама.

Ирис недоверчиво засмеялась.

— За неделю? Эфенди!

— Я не шучу. — Впрочем, несмотря на серьёзность тона, её супруг сдерживал улыбку. — Самое время подтолкнуть к развитию ещё одну сторону твоего дара. Видишь ли, джаным, если ты — из цветочных фей, как я думаю… у тебя в руках всё должно расти и цвести. Вот мы это и проверим. Арника, — он подбросил на ладони мешочек, сухо зашелестевший содержимым, — растение с удивительными целебными свойствами. Ещё спартанцы использовали её настой для быстрого заживления небольших ран и снятия боли при усталости мышц и растяжении связок. Для нас с тобой и нашего больного сейчас важно то, что именно с его помощью я изготовлю состав, который не только затянет рану на месте среза, но и…

Табиб заговорщически прижал палец к губам, понизил голос. Девушка затаила дыхание.

— …Но и пробудит от спячки волшебную силу, называемую «регенерация». Помнишь, я рассказывал о ящерках, которые сбрасывают хвост, убегая от врага?

Его юная супруга истово закивала.

— Так вот: у меня почти готов состав, содержащий вытяжки из особых хвостовых желез таких ящерок. Но экстракт арники усилит эту способность в десятки раз. И тогда, джаным, я ожидаю… чуда. Да, чуда. Времени после ампутации кисти прошло совсем мало; рука Августа ещё помнит, какой она должна быть, и вот увидишь: мы заставим её восстановиться и стать такой, как прежде!