Кодекс воровской чести - Вячеслав Жуков

Заглянув во двор, Федору показалось, что в одном из окон из-за занавески выглянуло чье-то лицо. Возможно, это и был сам хозяин дома Закрошкин. Глянув на непрошеных гостей, он тут же исчез из окна.

С Закрошкиным их связывала давняя дружба, начавшаяся с тех времен, когда они вместе сидели в тюрьме. Там одиночки не выживают, и потому Курепин взял Закрошкина под свою опеку. Даже потом, когда отсидели срока, они частенько встречались. Курепин приезжал к ним сюда на свалку. С завода «Прибормаш» сюда свозили заводской брак, среди которого попадалась медь и латунь. Цветной металл можно было выгодно сдать. Деньги делили пополам. Закрошкин свою долю пропивал.

И в ту ночь, когда к нему приехал Курепин, Закрошкин был пьяным в стельку. Он уже спал, и разбудить его стоило Курепину больших трудов.

Видя, что хозяин дома открывать им не собирается, Софи вздохнула. От усталости и всего пережитого еле стояла на ногах. Готова была переночевать в любом сквере на лавочке. В какое захолустье они заехали, ночью она не поняла, не разглядела, поэтому предложила:

– Может, в гостиницу пойдем? Сил нет, как спать хочется. Я стоя засыпаю.

Курепин усмехнулся на ее слова. Вот дает деваха. Такое сморозить.

– Какие тут гостиницы. Есть правда одна… – проговорил он.

– Есть? – Софи обрадовалась.

– В милиции. Камера предварительного заключения, – хохотнул Курепин, со всей силы ударяя ногой по двери. – Пьяный что ли, Колян?

Измученная Софи застонала, представляя в какую компанию попала. Один убийца, который с легкостью прикончил в своей ванне человека. Другой беспробудный пьяница и судя по всему, такой же, как Курепин. Ну и занесло же ее. Еще когда ехали в последней ночной электричке, она подумала о том, чтобы убежать от Курепина. Хотя он и спас ей жизнь, но она боялась его. Если он убил того парня, не исключено, что и с ней сотворит тоже. Подумала, но не убежала. Потому что некуда ей было бежать. А Курепин сказал, что у него недалеко от Москвы есть надежная хата.

– Это и есть ваша надежная хата? – горько усмехнулась она. Но тот, кому предназначался этот иронический вопрос, отнесся к нему вполне серьезно.

– Ага. Она не паленая. И тут нас твой майор Туманов ни за что не найдет.

– Какая? – переспросила Софи. Но Курепин не стал тратиться на ответ.

Приложив немалые усилия, он все же сумел разбудить хозяина. Сначала они услышали топот по коридору, потом грохот падающего тела, сопровождавший такими словечками, что Софи зажала ладошками уши. Она не слышала, как проскрипел засов в двери. Она увидела, как дверь открылась, а в образовавшуюся щель выглянула заспанная рожа. Только тогда Софи убрала ладошки от ушей.

– О, Женек, – узнал Закрошкин Курепина и тут же перевел хмельной взгляд на Софи, – А это там, что еще за шмара? Твоя что ли?

Курепин обернулся, посмотрел на съежившуюся с перепугу девушку и сказал приятелю Коляну:

– Моя.

Когда они вошли, Закрошкин запер дверь, провел их в одну из комнат и, указав на кровать, сказал:

– Располагайтесь здесь. Ночуйте, сколько хотите. Для друга мне не жалко.

Он хотел выйти, но Софи окликнула его:

– Подождите, пожалуйста.

Придерживаясь за дверной косяк, Закрошкин обернулся, наводя мутный взгляд на девушку, которая была даже очень не дурна. Даже позавидовал приятелю. Оказывается у того неплохой вкус. Знает, каких баб выбирать.

– А туалет, ванная где у вас? – спросила Софи.

Закрошкин неприятно улыбнулся, тряхнув хмельной башкой.

– Посрать, поссать, это на улицу. А рукомойник вон в коридоре, – сказал он и, выйдя, громко хлопнул дверью.

Софи хотелось расплакаться.

Ночью она проснулась оттого, что почувствовала, как Курепин стаскивает с нее трусики. Хотя поначалу он ей казался таким джентльменом. Ее уложил на кровать, а сам разместился в коридоре на какой-то лавке. Быстро сбросив с себя одежду, кроме лифчика и трусиков, Софи легла в постель и тут же вырубилась. Она даже не слышала, как он вошел. Как очутился в ее постели.

– Что? Что такое? – спросонок она не сразу поняла, что происходит, попыталась подняться, но Курепин надавил ей руками на плечи, заставив принять то положение, в котором она только что была.

– Тихо. Не кричи, разбудишь Коляна, – произнес он тихонько.

– Да плевать мне на Коляна. Убери от меня свои руки. Слышишь? Немедленно убери. Тоже мне любовничек нашелся. Что, у тебя зачесался винт? Почеши его об дверь, – посоветовала Софи. Но Курепин будто не слышал всего того, о чем она говорила. Резко дернув, разорвал тонкую резинку на ее трусиках и одним рывком сдернул их.

– Лежи смирно, девонька. У меня давно такой красавицы не было, – произнес он со смешком и дернул лифчик так, что застежка отлетела.

– Слушай ты! – возмутилась Софи такому обращению. – Я понятия не имею, кто у тебя был, но трахаться с тобой я не хочу. Я хочу спать. Отстань от меня, – попросила она, чувствуя, как он силится разжать ей ноги. – Да отойди же ты, урод!

За урода Курепин отвесил ей пощечину.

Софи ойкнула и сразу притихла, даже не пытаясь больше сопротивляться, и ноги раздвинула сама.

– Вот так-то лучше, – одобрительно произнес Курепин, наваливаясь на девушку. – Знаешь, я давно хотел тебя оттрахать. Сколько раз видел, как ты приводила мужиков и трахалась с ними…

– Ты подглядывал? Мерзавец!

– Не обзывай меня, а то буду бить, – пообещал Курепин.

От него отвратительно пахло потом, и Софи отвернулась, но, кажется, сейчас ее лицо мало или совсем не интересовало Курепина. Сейчас его больше волновало ее заветное место между ног. Добравшись до него, он лизнул девушку возле уха.

– Я тебя отдеру не хуже твоих кобелей. Ты у меня визжать будешь, – зашептал он ей на ухо. Софи толком не поняла, как воспринимать его слова: как угрозу, или бахвальство. Но визжать она не стала, чем, кажется, расстроила Курепина. Вымотавшись в конец, он рухнул на постель рядом.

– Да. Ты еще та сучка, – сказал он, чувствуя, что девушка не против бы продолжить. – Чтобы тебя удовлетворить, роту солдат надо.

После той ночи, спать они стали вместе. Это не доставляло удовольствия Софи, но Курепин, гад, оказался ханжой, считал ее своей собственностью. И все это потому, что он, видите ли, спас ей жизнь, о чем не упускал ежедневно напоминать и даже пытался рассказать другу Закрошкину. Только друга это не интересовало по самой банальной причине. Каждый день Закрошкин был пьяным. К нему приходили какие-то друзья, приносили самогон. Еда была со свалки. Консервы, колбаса. Курепин этим ничем не брезговал. А Софи воротило от такой еды. Но для того, чтобы купить нормальную еду, денег ни у нее, ни у Курепина не было.

– Я так больше не могу, – однажды не выдержала Софи. – Жить в таких скотских условиях. Есть, не пойми чего. И это притом, что я могу заиметь миллион долларов. – Она сидела в маленькой комнате у окна. К забулдыгам, которые наведывались к Закрошкину, она не выходила. Так ей велел Курепин, сделав из нее затворницу. Но сказанное девушкой про миллион долларов, здорово заинтересовало его.