Дикий Феникс - Руслан Мельников

«Факелы» пошли на штурм одни, хотя наверняка могли бы привлечь для борьбы с общим врагом силы других Братств. Могли, однако не стали этого делать. Пока Ордена грызлись друг с другом, они атаковали базу сами, не считаясь с потерями. Не потому ли, что «факелы» хотели не столько уничтожить Организацию, сколько добраться до Феникса.

И переговоры в Васиной квартире они тоже организовали не случайно. И послали на переговоры не кого-нибудь, а Ромку, с которым он, Дмитрий, был знаком. И который знал Дмитрия. И который теоретически мог открыть ему правду и убедить его перейти на сторону «факелов»…

Ведь Феникс, соглашающийся на добровольное сотрудничество, — это лучше, чем Феникс, принуждаемый к сотрудничеству насильно.

Мог ли Ромка уговорить его? Трудно сказать. Да и бессмысленно уже гадать на эту тему.

Кристина уговорить его не дала. Нашла способ помешать.

Что ж, все сходилось. Если принять на веру бредовое заявление Вронского.

Однако поверить в такое Дмитрий все еще не мог.

— Почему? Вы? Решили? Что? Я? Феникс? — отрывисто проговорил он, выделяя вопросительной интонацией каждое слово.

В голове творился полный сумбур. Сейчас трудно было связать воедино даже одну простую фразу.

— Кристина, — кивнул Бронский Охотнице, снова предоставляя ей слово.

То ли Магистр «скорпионов» не желал тратить на объяснения свои силы, то ли считал, что Кристина уже достаточно хорошо изучила Дмитрия и сможет все объяснить ему быстрее.

* * *

— Феникса убить нельзя, — начала Охотница.

И, кажется, начала издалека.

— Я знаю, — буркнул Дмитрий.

Это он уже усвоил.

— Но от него можно избавиться на время.

— Если сжечь дотла. — Это Дмитрий знал тоже. — Как я сжег Феникса «плющей».

— Да, — кивнула Кристина.

— Но какое отношение это имеет ко мне?

— Когда-то тебя сожгли тоже.

— Вот даже как? — Дмитрий не без труда выдавил улыбку. — Почему же тогда для меня это новость?

— Потому что, когда сожженный Феникс возрождается, он осознает себя не сразу, — ответила Кристина. — Воспоминания о прошлом приходят медленно и постепенно, в виде смутных мыслей, идей, возможно — ощущения дежа вю. При этом возрожденный Феникс может выдать себя еще до того, как поймет сам, кем он является.

Дмитрий недоверчиво смотрел на Кристину.

— Хочешь сказать, я себя чем-то выдал?

— Тебя выдала твоя публикация в «Метрополии».

— Статья о Мертвом Братстве? Я же объяснял, что это вымысел.

Охотница вздохнула:

— Да, теоретически это могла быть выдумка какого-нибудь «жильца»-фантазера, но это могло быть также и неосознанным воспоминанием Феникса, пробудившимся на уровне подсознания.

— Бр-р-ред! — прорычал Дмитрий.

— Такие вещи нужно проверять, — негромко сказала Кристина. — Поэтому Братства и начали охотиться на тебя. Нам повезло, что ты попал в наши руки.

«А мне?» — подумал Дмитрий, но вслух задавать этот вопрос не стал. Он спросил о другом:

— Вы проверили?

— Разумеется, — снова вступил в разговор Бронский. — К тебе с самого начала была приставлена Кристина. Она вела наблюдения, делала выводы и сообщала мне все, что узнавала о тебе.

Дмитрий невесело усмехнулся. Вот, значит, для чего ему дали такую напарницу. Ну-ну…

— И что же она обо мне узнала? — спросил Дмитрий.

— Во-первых, ты способен видеть сквозь «маску». «Серпы», которые гнались за тобой возле твоего дома, использовали магическую маскировку, но от тебя она их не скрыла. Во-вторых, раны…

— Что раны?

— На тебе они заживают не просто быстро, а очень быстро. Такой феноменальной регенерацией тканей могут похвастать только Фениксы, переполненные жизненной силой.

— А разве дело не в целебных заговорах и мазях?

— Ну, как тебе сказать, — Бронский изобразил подобие улыбки. — Заговоры и мази, конечно, помогают, и помогают здорово. Они пробуждают скрытые резервы организма. Но поскольку у обычного «жильца» таких резервов меньше, чем у Феникса, то и процесс заживления происходит гораздо дольше, чем в твоем случае.

Дмитрий вспомнил раненого Игорька. А ведь действительно… Он так и не снял своей повязки. Рана у Игорька заживала медленно, несмотря на полноценную магическо-медицинскую обработку. Хотя рана, собственно, была не очень серьезная. Простреленное плечо — все-таки не простреленная грудь.

Впрочем, первую свою пулю Дмитрий поймал не грудью.

* * *

— Когда на берегу Яузы, — продолжал Бронский, — Кристина прострелила тебе ногу…

— Вообще-то, меня там подстрелили «серпы», — перебил олигарха Дмитрий.

— Да нет, — одними губами улыбнулся ему Бронский. — На самом деле ту пулю в тебя всадила Кристиночка. Ты, Дмитрий, оказался слишком напуганным и слишком шустрым, а ей не хотелось, чтобы ты вдруг сдернул от нее так же, как до того сбежал от «серпов». Ну и заодно это было первым тестом на живучесть и скорость регенерации тканей. Благо в тот вечер все можно было валить на мертвых братьев из Ордена Серпа.

Ему что, придется принять на веру и это? Дмитрий покачал головой:

— У Кристины в обойме были капсулы с «тленом». А у меня в ноге — сквозная пулевая рана.

— Брось, — отмахнулся Бронский. — Кристиночка часто заряжает в свои капсульные обоймы пару-тройку пулевых патронов. Для большей, так сказать, убойности первой очереди. Ты не знал?

Знал. Только забыл…

Дмитрий глянул на Охотницу. Девушка отвела глаза. Неужели тогда у Яузы в него правда стреляла она? Вот же с-с-сука!

— В общем, твоя нога зажила быстрее, чем у простого смертного, — говорил Бронский. — Да что там нога! Если обычный «жилец» получает смертельное ранение, никакие мази и заговоры его уже не спасут. А тебе, между прочим, сегодня из автомата разворотили грудь. Ты в курсе, что у тебя было прострелено сердце?

Дмитрий невольно ощупал грудную клетку и снова покосился на Кристину. Охотница молча кивнула.

— Все-таки странно все это, — пробормотал Дмитрий. — Раньше со мной ничего подобного не происходило. Раны были как раны. Кровили, болели. Как у всех.

— Значит, твои прежние раны не представляли опасности для жизни, — пожал плечами Бронский. — Вспомни сам, какие травмы ты получал? Какие-нибудь незначительные порезы, ушибы, вывихи, ожоги. Ведь так? У тебя, наверное, и переломов-то серьезных не было.

— Не было, — согласился Дмитрий.

Несерьезных, кстати, тоже.

— Вот видишь. А физиологические особенности Феникса, равно как и приобретенные в прошлом навыки, сами по себе пробуждаются лишь в критической ситуации — в момент смертельной угрозы или сильнейшего стресса. Однако ты, я так подозреваю, раньше жил тепличной жизнью и в настоящие переделки не попадал.