Последний выпуск - Наоми Новик

class="p1">Разумеется, он не поступил так, как следовало – не обернулся, уж тем более не побежал, – и тогда, мысленно поблагодарив Лизель, я схватила телепатофон и рявкнула:

– ОРИОН!

Он вздрогнул, посмотрел на меня, а потом убил еще шестерых злыдней, наложил на себя ускоряющее заклинание, молнией бросился ко мне и затормозил.

– Беги! – сказала я, но Орион даже не удосужился сказать «нет», просто развернулся и встал между мной и злыднями, которые теперь вливались в зал через баррикаду. Они не сразу набросились на нас. Вряд ли они хотели приближаться к Ориону после пятнадцати минут бойни, и музыка уже замолкла – обещанный банкет исчез, прежде чем твари успели до него добраться. Они вливались в зал только потому, что деваться было больше некуда, а сзади напирали остальные.

Я понадежнее встала на помосте и принялась читать заклинание супервулкана. Первые светящиеся линии вырвались у меня из-под ног и побежали к стенам, как солнечные лучи, показавшиеся из-за тучи; за ними поползли длинные извивающиеся трещины. Когда пол покрылся ими, они устремились вверх по стенам, по потолку, и я почувствовала, что все здание в моих руках, что оно подчиняется мне… точно так же, как подчинился спортзал в тот день, когда члены анклавов были готовы драться друг с другом. Он подчинился, давая мне шанс остановить побоище. Спасти других.

Я и не ожидала, что буду жалеть. Я не позволяла себе надеяться, что доживу до этой минуты, поэтому я не пыталась гадать, что будет, если мой план сработает; но даже если бы я дала волю воображению, то вряд ли сумела бы представить это. Впрочем, на мгновение мне и правда стало жаль: Шоломанча сделала для нас все, что могла, она отдавала нам, неблагодарным соплякам, все, что имела, как в той страшной сказке про дерево, исполняющее желания, и вот я собиралась ее уничтожить. Я сделала паузу в перерыве между двумя частями заклинания и, напрягая все мышцы, чтобы не разлететься на куски от мощи спрессованных во мне чар, негромко проговорила:

– Спасибо.

И двинулась дальше.

Я никогда не накладывала это заклинание полностью – по очевидным причинам. Сомневаюсь, что у меня еще хоть раз возникнет такая потребность. Как только процесс пошел, я поняла, что на самом деле заклинание предназначалось не для создания супервулкана – он лишь служил примером. Оно могло уничтожить мир. Раньше я инстинктивно чувствовала, что оно способно обрушить школу; теперь я это точно знала.

И злыдни тоже. Они бросились к нам – но не для того чтобы убивать, а для того чтобы спастись. Заклинание приманки смолкло, последние порталы закрылись, злыдни перестали появляться из-за ворот. Но школа была полна ими, все углы и закоулки были набиты до отказа, и твари чувствовали приближение конца – в небе появился зловещий столп из пепла и пламени, который становился все шире.

Орион взмахнул своим длинным мечом, как кнутом, и расчистил весь помост; злыдни, которые пытались хотя бы коснуться ступенек, погибали, и никто не смел подходить близко. Твари помельче пытались проскочить сбоку – он убивал и их, быстрыми взмахами, почти неуловимыми для глаз. Я приближалась к финалу заклинания, и пол уже заколыхался у нас под ногами. Я чувствовала, как расходятся стены и лопаются трубы по всей школе… пол застонал и начал отделяться от помоста. Швы лопались, и в них показывалась тонкая черная линия пустоты.

Злыдни обезумели; они утратили осторожность, и Орион бился яростно, истребляя их направо и налево. Летуны и шрики бросались на нас, гули завывали в воздухе, мистики что-то неумолчно нашептывали. За спиной у меня раздался скрежет – ворота начали закрываться. Огненный отсчет в воздухе продолжался: осталась сорок одна секунда. Если несколько злыдней и ускользнут после нашего ухода – ничего страшного. Дело сделано, и его сделали мы. Я нарочно остановилась на предпоследнем слоге, позволив процессу продолжаться самостоятельно. Воздух вокруг колебался от энергии пущенного заклинания – еще не завершенного, но близившегося к финалу… оно могло закончиться само собой в любой момент. Я торжествующе рассмеялась, наложила заклинание отказа и толкнула купол вперед, разгоняя злыдней. Мы с Орионом двинулись вниз по ступенькам.

Орион остановился на нижней ступеньке и оглянулся на добычу, которую буквально вырывали у него из рук.

– Пошли! – крикнула я, и он повернулся и тупо уставился на меня.

И тогда пол у нас под ногами задрожал, но причиной было вовсе не мое заклинание. Море злыдней расступилось, словно по велению пророка; чудовища в панике отхлынули в обе стороны, а из шахты выбралась гигантская туша – больше ворот – и двинулась к нам. Она была так огромна, что сначала я не узнала чреворота; бесчисленные глаза и рты, усеивавшие его, казались крошечными, как точки. Злыдней, которые не успевали убраться с дороги, чреворот тут же пожирал – он просто прокатывался по ним, и они мгновенно исчезали.

Это было не Терпение – точнее, не просто Терпение. Это были Терпение и Стойкость вместе. Обожженнные, голодные, они наконец набросились друг на друга, после того как выпускной зал опустел. Они гонялись друг за другом в темных недрах Шоломанчи – несомненно, школа добровольно впустила их, отманивая чудовищ от ворот, чтобы очистить зал для нашего бегства – пока один из чреворотов не пожрал другого и не устроился в тихом месте, чтобы спокойно переварить огромную трапезу, вековой запас пищи, проглоченный залпом… и в ужасе встрепенулся, когда школа начала рушиться.

Чувство торжества развеялось, словно пепел, которым рассыпается сгоревшая палочка благовоний. Я уже начала гордиться собой и самодовольно пыжиться – я справилась, я всех спасла, я очистила мир от злыдней, я бросила вызов своему главному страху и пережила испытание. Я собиралась выбежать за ворота и похвастать перед мамой, а потом с королевским изяществом ждать, когда рыцарь в сверкающих доспехах приедет и попросит моей руки – это будет заслуженная награда для нас обоих, – после чего мы отправимся в великий крестовый поход, чтобы начистить до блеска потускневшие участки мироздания.

Я рассмеялась вслух – по крайней мере, мне так казалось, потому что я не слышала собственного голоса. Но, несомненно, из моего горла рвался безумный истерический смех. С чего я взяла, что справлюсь с этим? Я не могла выдавить ни слова, не говоря уж о том, чтобы придумать внятный план. Терпение ударилось о магический щит, как волна о мол, и расплескалось по нему, растекшись куполом вокруг нас; глаза, прижатые к поверхности щита, бессмысленно смотрели на меня. Чудовище стекло на пол и вновь