Дорога к вечности - Игорь Ковальчук

– Нет. Меня зовут Тайрон. Руин заглянет в Провал через несколько недель, когда уладит все дела, да и то ненадолго. У него сейчас будет очень много забот.

– А я не знала, что у дяди был брат-близнец, – с любопытством разглядывая Тайрона, сказала Амаранта.

– Я не брат-близнец, – поморщившись, ответил Тайрон. – Я – двойник. А это – Рэйнар. Рэйнар, это твоя матушка.

Подросток с недоверием посмотрел на Катрину и ничего не ответил. Он терпеливо перенес ее слезы и объятия, но не произнес ни слова, и только при виде роскошных яств, расставляемых на столе слугами, немного оживился. Тайрон же тем временем подробно объяснил, почему ребенок, которому по логике еще не было и года, уже такой вымахал. Пока чародей с внешностью Руина рассказывал о единоборстве правителя Провала с Орденом, мальчишка подошел к столу и с опаской запустил ложку в вазочку с черной икрой. Ему никто не мешал.

А пока он рассказывал, в залу вошел Рэондо. Он с интересом прислушался, принялся рассматривать Тайрона и, как только тот закончил, поинтересовался:

– У отца еще есть двойники?

– Был один. Пока его не зарезали.

– Здесь зарезали? Ну, все понятно, – молодой правитель обернулся и посмотрел на мать. – Все понятно… Как хоть этого двойника звали? Хоть табличку сменим на могиле…

– Никак его не звали. Оставьте ту, которая есть. Пусть у Руина будет по могиле на каждой из Сторон Вселенной. Кажется, это уже шаг к бессмертию.

– Весьма своеобразному бессмертию, – пробормотала Катрина. – Сынок, а где Аннари? – спросила она старшего сына. Тот едва заметно поморщился.

– В своих покоях, я так понимаю.

– Но почему же? Почему ты не позвал ее сюда?

– Мама, я хотел поужинать в семейном кругу, так что…

– А она, интересно, тебе кто? Она тебе жена. Твоя семья. Отправь слугу, пусть позовет ее.

Было видно, что Рэондо был готов заспорить с матерью, но она смотрела на него очень твердо и требовательно, и, поколебавшись, молодой правитель не стал этого делать. Он коротко отдал приказ одному из слуг, и уже через пару минут в залу робко вошла Аннари. На нее почти никто не обратил внимания, кроме свекрови, и у Рэондо явно не появилось желания разговаривать с супругой. Он подошел к Рэйнару, предложил брату блюдо с лососиной и, кажется, ему все-таки удалось вызвать молчаливого подростка на диалог.

А тем временем Моргана, чтоб не мешать невестке общаться с новообретенным сыном, отступила к стене, и здесь столкнулась с мужем.

Несколько мгновений они молча смотрели друг на друга, а потом Мэлокайн вздохнул и опустил глаза.

– Прости, – едва слышно проговорил он.

Молодая женщина смотрела на него с непривычной твердостью.

– «Прости», да? – переспросила она. – Ага, еще один любитель решать за меня. Почему ты так поступил? Неужели из ревности?

– Ерунда, Моргана! Ты прекрасно знаешь, что я был бы рад растить твоих детей.

– Тогда почему? – она подождала, но, как это водится, на самый простой вопрос никогда не бывает ответа. И, хотя женщины очень редко получают удовлетворяющие их ответы на подобные простые вопросы, они все равно любят задавать их. Уже, впрочем, не питая особой надежды услышать хоть что-нибудь вразумительное.

– Моргана, я думал, брат тебе все объяснил…

– Ты считаешь, это может считаться объяснением?

– Я думал о тебе. Только о тебе.

– Понимаю, – она вздохнула.

Супруги долго смотрели друг другу в глаза. На них никто не обращал внимания. Катрина и ее старший сын были заняты младшим, дети Морганы обсуждали блистательное взятие последнего гнезда заговорщиков и пленение самых главных из них. Молодой матери, конечно, интересно было бы послушать, как ее дочь, бешеная Амаранта, штурмовала донжон вражеского замка с крыши, верхом на драконе, а Монтале командовала засадным полком, который бдительно следил за воротами и, стоило только им открыться посреди ночи, выпуская отряд заговорщиков, немедленно вторгся в кольцо стен.

Ей это еще предстояло выслушать во всех подробностях, в красках и не один раз. Но сейчас ее занимал только разговор с мужем. Правда, откровенно говоря, она не горела желанием вести эту беседу, потому что не ожидала услышать ничего приятного. Но, как большинство женщин, считала это своим долгом.

– Я так не могу, – помолчав, сказала она.

– Ты хочешь развода? – спросил он.

– Нет. Но я хочу еще раз выйти замуж.

Если бы даже она ни с того ни с сего огрела Мэлокайна бутылкой из-под игристого вина по голове, и то не удивила бы его настолько сильно. Глаза у бывшего ликвидатора округлились, и он не нашел ничего лучше, как спросить:

– А за кого?

– За Оттона Всевластного, – пожав плечами, Моргана назвала имя патриарха одного из самых влиятельных и крупных центритских кланов, о котором Мэл, конечно, знал. – Он давно уже ухаживает за мной. Ты же знаешь, я тебе говорила.

– Да, знаю… Ты его любишь?

Молодая женщина помедлила, прежде чем ответить.

– Он – тот мужчина, которого я могу полюбить.

– Что ж, – мужчина вздохнул. В груди зашевелился островок боли – едва слышной, тупой и навязчивой до тоски. Пожалуй, если бы слова жены не ранили его так сильно, он подумал бы: «И на что только ни способна женщина ради мести!», тогда ему стало бы немного легче. Но – не подумал. – Я дам тебе свое согласие. Или что там полагается…

– Согласие. Письменное.

– Я хочу, чтоб ты была счастлива. Я люблю тебя.

– Может быть, тебе стоило любить меня немножко больше?

Мэлокайн криво усмехнулся.

– А может, наоборот – немножко меньше?

– Не хочу сейчас об этом говорить, – сердито ответила она. – Хватит. Не странно ли теперь пытаться переложить на меня ответственность за содеянное тобой?

– Я не пытаюсь…

– А ты послушай, что говоришь!

Она хотела сказать ему еще что-то, но тут рядом появился Рэондо и гостеприимно показал на накрытый стол. Он сиял, судя по всему, разговор с братом прошел отлично. Рэйнар перестал дичиться, он первым уселся за стол и с восхитительной непринужденностью запустил обе руки в блюдо с мясной нарезкой и цветами, вырезанными из разнообразных овощей, игнорируя разложенные вокруг столовые приборы. Катрина, поглядывая на обретенного сына с лаской, угощала индюшатиной и виноградом забытую мужем Аннари, а Амаранта принялась настойчиво обхаживать мать.

– Чем ты занималась-то, мам? – спросила она с любопытством.

– Училась зарабатывать себе на жизнь.

– И как?

– Получилось, – Моргана держалась немного высокомерно – она чувствовала на себе взгляд мужа, и ей приходилось прилагать усилия к тому, чтоб сохранять невозмутимость.