Спасение в любви - Робин Карр

Дэн засмеялся:

— Боюсь, я задолжал тебе одну. По меньшей мере. Но я серьезно — никто не должен знать, что я в этом участвовал.

— Возьми мой, — предложил Джим Пост, и Джек внимательно посмотрел на них. Джим кинул Дэну свой фонарь и поймал его собственный.

Дэн коснулся головы.

— Потерял чертову шляпу, — сказал он и обратился к Пейдж: — Теперь все будет в порядке. Он больше не вернется и перестанет доставлять вам проблемы. Я слышал, что за похищение дают огромный срок.

Он повернулся и стал спускаться с холма.

Все хранили молчание, пока не стихли его шаги. Лежащий на земле Уэс застонал и пошевелился. Причер что-то пробурчал и хотел пнуть его, но сдержался. Все-таки за ботинком стояло двести пятьдесят фунтов чистого гнева.

Джим Пост кивнул в сторону, где скрылся человек, с которым он обменялся фонариками.

— Ты его знаешь?

— Нет, — ответил Джек. — Он приходил в бар за выпивкой с пачкой вонючих баксов. А потом увез Мел на плантацию принимать ребенка, и я чуть не свихнулся от страха за нее. Увидев его в следующий раз, я сказал, чтобы он больше таких финтов не выкидывал. — Он пожал плечами. — Он ответил, что опасность ей не грозила, но больше такого не повторится. А теперь это.

— Это, — повторил Пост.

— Сегодняшняя встреча побила все рекорды, — сказал Джек.

— Он поднимался чуть побыстрее нас, — заметил Джим. — Наверное, услышал, что вы уже на вершине, поскольку бросил оружие и побежал наверх через заросли. Потом я услышал выстрел и звуки борьбы. Он сильно рисковал. Умей он получше обращаться с оружием, он мог бы стать одним из нас. Стать нашим другом.

— Для меня он друг, — заявил Причер. Пейдж обошла его с другой стороны, и Причер обнял ее за плечи здоровой рукой, раненая свисала вдоль тела, с нее капала кровь.

Джим по очереди посмотрел в глаза каждому из друзей, потом Пейдж.

— Я ударил этого типа по затылку. Все согласны? Поскольку нашего приятеля-ковбоя здесь быть не должно.

— Может, это должен решить закон? — спросил Джек.

Раньше Джим Пост работал в окрестных горах под прикрытием, в торговле гашишем. Потом он встретил Джун и влюбился в нее.

— Предоставь это мне, ладно? У меня еще осталась пара знакомств. Пусть уходит. Мы задолжали ему это.

— По меньшей мере, — добавила Пейдж.

Уэс Лэсситер очнулся на больничной койке с разбитой головой и обнаружил, что прикован наручниками к кровати. Он не представлял, кто его ударил, утверждал, что не помнит никакого похищения своей жены и, естественно, был в собственных глазах жертвой, а не преступником.

Но нашлось множество свидетелей — начиная с самой Пейдж и заканчивая поисковой группой и человеком, который видел, как Уэс целится туда, где она сидела связанная, — Джимом Постом. Но, как ни странно, свидетельских показаний не понадобилось. Помощник окружного прокурора пообещал, что на этот раз не будет никаких сделок с правосудием — из-за нарушений условий освобождения и запретительного ордера, а также похищения и попытки убийства, — но в итоге сделка все равно состоялась. Двадцать пять лет без возможности досрочного освобождения за похищение, после истечения которых вступит в силу еще одно наказание из разряда тяжких (уже с возможностью досрочного), — но Уэс будет уже стариком, когда получит хотя бы теоретическую возможность выйти на свободу раньше срока. Без сделки он лишался бы досрочного освобождения. Не только Пейдж, но и весь Вирджин-Ривер были просто счастливы.

Ночами Пейдж частенько просыпалась от своего крика, она тряслась и дрожала от ужаса. Джон прижимал ее к себе и повторял:

— Я здесь, малышка. Я рядом. Я всегда буду рядом.

И она успокаивалась. С ним она была в безопасности.

— Все кончилось, — шептала она. — Все на самом деле кончилось.

— И теперь мы можем спокойно жить до конца наших дней, — всегда отвечал он шепотом.

В свой последний день в школе Рик отпросился с работы в баре. Он решил съездить в Эурику и повидаться с Лиз. Рик попросил Джека с Причером побыть в баре до закрытия, сказал, что хочет поговорить с ними по возвращении.

Он вернулся почти в девять.

— Спасибо, что остался, Джек, — произнес он. — А Причер все еще колдует на кухне?

— Да. Как Лиз?

— Приходит в себя. Она возвращается в свою старую школу — пока в летнюю, чтобы нагнать пропущенное, — и ходит к психологу. — Он пожал плечами. — У нее бывают «плохие» дни, но она держится. И даже лучше, чем я думал.

— Рад это слышать, — сказал Джек.

Рик влез на барный табурет.

— Мне уже восемнадцать, — начал он. — Не так, чтобы уже совершеннолетие, но как насчет того, чтобы пропустить стаканчик? Все вместе — ты, я и Прич. Можно это устроить?

— Есть что отпраздновать? — поинтересовался Джек, вытаскивая три стакана.

— Да. Я записался в армию.

Рука Джека застыла в воздухе. Он заставил себя опустить стаканы на стойку и постучал по стене, которая отделяла бар от кухни, чтобы позвать Причера.

— Может, поговорим об этом? — предложил Джек.

— Здесь не о чем говорить, — ответил тот.

Из кухни выскочил Причер, он казался совершенно ошеломленным.

— Какого…

— Рик подписал контракт, — пояснил Джек.

Выражение лица Причера из потрясенного превратилось в убитое.

— Ох, Рик, какого черта!

— И если ты успокоишься, мы сможем за это выпить, — сказал Рик.

— Мне будет трудновато за такое пить, — возразил Причер.

Джек налил им по хорошей порции виски.

— Не расскажешь, как тебе вообще такое пришло в голову?

— Расскажу. Мне надо было сделать что-то серьезное. Я больше не могу каждое утро просыпаться и надеяться, что сегодня мне будет не так тошно. Мне нужно какое-нибудь испытание. Проверка, которая покажет, на что я способен. Покажет, кто я на самом деле. — Он посмотрел ясным взглядом на Джека, потом на Причера. — Сейчас я не узнаю сам себя.

— Рик, может, нам удалось бы найти для твоего характера не такое опасное испытание. Тебя пошлют в воюющую страну, где многие сражаются против нашей армии. Не все вернутся домой.

— А некоторые даже не могут выбраться из утробы матери, — тихо произнес тот.

— Рик… — Причер опустил голову. — Это был очень тяжелый год.

— Да. И я о многом передумал. Продолжение учебы, годик безделья, лесозаготовки, строительство. Я мог бы упросить Лиз выйти за меня замуж — но, как оказалось, ей всего пятнадцать. — Он слабо улыбнулся. — Контракт — это единственное, на что я способен, Джек. Да и в какой-то степени я был на этом воспитан, помните?