Желание на любовь - Галина Колоскова

но уже другим тоном. Прощупывание обстановки.

Брюнетка вскинула голову. Деланное безразличие на лице Вуда могло бы ввести в заблуждение кого угодно, но только не её. Она чувствовала, что агент очень хотел получить правдивый ответ.

– Нет! Никаких планов на сегодня не было, – Кетлин ответила слишком быстро, словно оправдываясь, сама презирая себя за это.

Мэтт внимательно изучал бледное от недосыпа лицо. От его взгляда не укрылись тёмные круги под веками. Как бы хотел он знать, о чём размышляла Кэт бессонной ночью, а главное, к каким пришла выводам?

– Наше появление стало сюрпризом?

Она усмехнулась, догадываясь направлению мыслей Вуда. Брюнетка заправила непослушную прядь волос за ухо, бросила полотенце на стол и ответила, стараясь говорить как можно спокойней.

– Не скрою, я не люблю сюрпризы.

Он задумчиво протянул:

– Я тоже.

– Тогда почему?

Теперь пришла очередь ухмыляться агенту. Они с полуслова понимали друг друга, словно прожившие долгие годы бок о бок супруги. Как много он отдал бы, чтобы так и было на самом деле. Вуд пожал плечами.

– Лилибет и Одри уговорили. Я хотел отправить сообщение.

– Зря ты не сделал этого.

Полная сожаления фраза. Будто Паркер сама без предупреждения вторглась в чужую жизнь.

Мэттью невесело улыбнулся. Что он должен ответить? Сказать тому, кто там наверху отвечает за жизнь на земле, спасибо или послать проклятие?

– Теперь и сам понимаю, что зря.

Они оба промолчали о том, что произошло перед дверьми подъезда, но говорили именно о событиях прошлого вечера.

– Я не буду оправдываться в том, чего не было!

– Случилось что-то, о чём я должен знать?

Вуд пытался убедить себя в собственной искренности. И это прекрасно понимала брюнетка. Говорит то, что должен сказать любой порядочный мужчина. Но она знала, что к этому типу не относится Мэтт, и неизвестно ещё, хочет ли, чтобы он к нему относился. Может быть после когда-то, но только не сейчас. От его деланного безразличия и этакого всепрощения становилось тошно.

– Мэттью, давай начистоту! - она выпрямила спину и вскинула голову. - Не нужно изображать непонимание во взгляде. Мне давно не пятнадцать, не веди себя со мной словно с ребёнком!

– Я делаю что-то не так? – Он снова осклабился, но тут же подавил улыбку, понимая, насколько неискренне сейчас выглядит.

Кетлин искала глазами, чем занять себя, Полотенце опять оказалось в её руках. Бедная ткань трещала между длинными пальцами.

– Нет, по твоему мнению, это я не так поступаю!

– Я не сказал ни слова.

– Вот это и напрягает! – Натянутые как струны нервы гудели, отдавая эхом боли в виски. – Лучше бы выплеснул всё, но ты предпочёл отмолчаться!

Агенту не хотелось говорить сейчас, когда не принял окончательного решения. Не желал скатиться до грубости, а это может случиться. Он сделал пару шагов, прислонился к столешнице и вздрогнул. Кончик тяжёлого ножа упёрся в спину, словно подчёркивая остроту происходящей беседы.

– А что я должен сказать? Ты хочешь знать правду?

– Очень хочу!– она кивнула на дверь. – И лучше сделать это, пока мы вдвоём.

Он пожал плечами, соглашаясь, пожалуй, с последним. Не должно быть свидетелей при таком разговоре, а его, очевидно, не избежать.

– Хорошо, давай.– Мет нарочито тяжело вздохнул. – Спрашивай, я отвечу.

– Я думала, задать вопросы хочешь ты, но если так, то… – Встрепенулась Паркер, вглядываясь в бесстрастное лицо, и проговорила совершенно не то, что он ожидал: – Отлично вас обучают.

– Ты это о чём? – в удивление вздёрнул он бровь.

– О твоей работе. – Невесело усмехнулась она. – Не верится, будто то, что увидел вчера, оставило тебя равнодушным.

– И что же я видел?

Действующая на нервы игра продолжалась, но эти слова стали последним пределом терпения.

Брюнетка в сердцах швырнула белоснежное полотенце в раковину, накрыв им как простынёй не убранную в посудомойку чашку из-под омлета. Очень символичное получилось зрелище: чистота снаружи, а под ней грязь. Говорить спокойно не получалось, она повысила голос:

– Хватит врать! Ты начинаешь меня раздражать!

– Меньше всего я хотел бы доставлять тебе неудобства в твоём же доме. – Вуд отвечал по– прежнему тихо.

Кэт оперлась кулаками о край стола, сдерживая желание запустить в невозмутимое лицо чем-то тяжёлым:

– Ну, просто ангел… – Выговаривала она, сверкая наполненными гневом глазами. – Сама доброта и невинность. Совершенно не тот человек, что неделю назад чуть не изнасиловал меня в машине! – брюнетка выгнула ноздри. – Ни где-нибудь, а у всех на виду, прямо перед заправкой, – жалея, что не может громко прокричать эти слова, а лучше влепить пощёчину.

Теперь взорвался Мэттью:

– Вот только не нужно сейчас обвинений в насилии! – Он надменно усмехнулся. – Насколько я помню, тебе подо мной было очень комфортно. И ты с большим удовольствием отвечала на поцелуи, а стоны вовсе не были криками боли! – Длинные пальцы сжались в кулаки до побелевших костяшек. – Я, конечно, понимаю, что, наверное, не настолько нежен, как Бе… – Он осёкся. Гнев – не лучший помощник в переговорах, а то, что делала сейчас Кэтлин, было именно желанием вывести его на всплеск агрессии. И это ей удалось.

Они продолжали шипеть друг на друга.

– Вот я и нашла пробел в твоём натаскивании. Ну, что же ты замолчал? – подначивала она. – Говори, продолжай!

– Мне больше нечего сказать. – Вуд разжал кулаки и несколько раз вздохнул, прогоняя сквозь лёгкие воздух. – Извини, вспылил!

– Ну уж, нет! И вовсе ты не сорвался, а начал проговаривать то, что мучает.– Она усмехалась с не меньшим превосходством, чем он минутой назад. – И слава богу, а то начала ощущать себя полной лохушкой и ничтожеством, чьи поступки совершенно безразличны.

– Ты никогда не была мне безразлична! – тут же возразил агент.

Их голоса становились всё более громкими, жесты, сопровождавшие речь резкими.

– Да ладно! – Кэтлин скривила губы. – Не нужно врать, как и о том, что ты не видел вчера моего прощания с Бейном!

– Этого я не говорил. – Он с невозмутимым видом сложил на груди руки, пытаясь держать себя в рамках приличия. Словно заранее абстрагируясь от