Лазарь - Ларс Кеплер

Следователи остановились и прислушались. Из здания не доносилось ни звука.

Сага быстро вскрыла замок отмычкой.

Натан отогнул край куртки, которой обернул дробовик.

Йона поставил тканевую сумку с болторезом на землю, вытащил пистолет и, взглянув коллегам в глаза, открыл дверь.

В тесном тамбуре не оказалось ничего, кроме пустой вешалки и распределительного щита с керамическими предохранителями. Рубильник указывал вниз.

Йона подошел к следующей двери; Сага и Натан двигались за ним по пятам, и Йона слышал за спиной дыхание Натана. Подняв пистолет к самому лицу, Йона проверил правую сторону помещения, Сага взяла на себя левую, а Натан двинулся вперед.

Йона осторожно нажал ручку, толчком распахнул дверь и прицелился; перед ним открылось обширное помещение.

Все трое сосчитали “три, два, один”.

Свет попадал в помещение через ряд окошек под потолком, и светлые пятна лентой лежали на пустом бетонном полу.

Сага следовала за Йоной, они вместе один за другим проверили опасные углы.

Натан прошагал вперед, на ходу поводя дулом дробовика.

Огромная комната была пуста.

Шаги эхом отдавались между голых стен.

Йона обернулся.

Одну короткую стену почти полностью занимали огромные ворота из горизонтальных планок; ворота поднимались к самому потолку.

В зале с чисто подметенным полом ничего не было.

Приставший к вентиляционной решетке обрывок елочной мишуры подрагивал от сквозняка.

Все трое молча вышли в темный коридор. Так же как в зале, проверили два пустых помещения с санузлом.

Судя по потертостям и царапинам на пластиковом полу, там когда-то стояли над стоками душевые кабины.

Последнее помещение оказалось пустой кладовкой с опилками на полу.

Следователи вернулись в большой зал. Выйдя на середину, Йона обернулся и стал рассматривать окошки и пустые стены.

– Я проверю задний двор. – Сага пошла к выходу.

– Это место вообще имеет к Юреку хоть какое-то отношение? – спросил Натан.

– Имеет, – тихо ответил Йона.

– А вдруг идея с созвездиями ошибочна?

Йона, не отвечая, подошел к роликовым воротам, ведущим на грузовую платформу. Пол покрывали царапины, стальной порог – во вмятинах.

Йона внимательно рассмотрел пласт черной резины и снова повернулся к помещению.

В лучах солнца плясали пылинки.

Пол был абсолютно чистым. Его не только подмели, но и отскребли, причем недавно.

Йона опустился на колени и понюхал сток. Пахло хлоркой.

Выломав решетку, он вытащил сифон и увидел, что тот вычищен.

Натан буркнул, что уходит.

Йона поднялся, снова бросил взгляд на ведущие к погрузочному причалу ворота и медленно последовал за Натаном.

У открытой двери тамбура он задержался. В этой части здания было темнее.

Йона посмотрел на дверные петли. Закрыл дверь, потом снова открыл.

На одном из болтов, прижимающих порог, застрял длинный волос.

Йона встал поближе к стене и всмотрелся в дверной косяк.

Сантиметрах в двадцати от пола виднелись три темных овала.

Сначала Йона подумал, что это глазки в дереве, которые просвечивают сквозь краску, но расположение овалов заставило его подняться и сфотографировать их со вспышкой.

Угол осветился и снова погрузился в темноту.

Снаружи донесся резкий скрежет и поскрипывание – словно трактор скреб ковшом по асфальту.

Йона увеличил картинку в мобильном телефоне. Три овала оказались тремя кровавыми отпечатками пальцев.

Кто-то, кого тащили через порог, пытался ухватиться за дверной косяк.

Крови в тамбуре Йона не заметил, но отсюда совсем недавно вытащили ковровое покрытие.

На бетоне еще виднелись полоски клея.

Йона вышел на холодное крыльцо. Поодаль, возле белого промышленного здания, с тридцать ворон скандалили возле мусорного контейнера, который как раз со скрежетом поднимался в мусоровоз.

Сага вышла из-за угла пустого здания, помотала головой. Казалось, она с трудом удерживает слезы.

Несколько ворон опустились туда, где только что стоял контейнер, и теперь прыгали по земле.

Грузовик выкатился из ворот фирмы, продававшей отопительные и вентиляционные системы, и стал медленно заворачивать на Окервеген.

Йона бросился на дорогу, встал посреди полосы и знаками велел водителю остановиться.

Тяжелый грузовик замедлил ход, с грохотом подкатил к Йоне и с тяжким выдохом остановился.

Водитель свесился из окна.

– Какого хрена тебе надо? – заорал он.

– Я комиссар Государственного бюро расследований…

– Я что, нарушил закон?

– Вытащите ключ из зажигания и бросьте его на землю.

– Я тебе зарплату плачу…

– Иначе я прострелю покрышки, – закончил Йона и достал пистолет из кобуры.

Откинув тяжелый запор на мусорном контейнере, он открыл люк. В нос ударила густая вонь.

В самом низу, под старыми водоотводными трубками, кабельными ящиками и упаковкой, под мокрыми картонными коробками и треснувшим унитазом лежали шесть черных мусорных мешков.

Дно контейнера заливала кровь.

Один мешок продырявился, и из него торчала сломанная в локте голая рука, бурая от синяков.

Рука маленькая, но не детская.

Мусорные мешки были достаточно большими, чтобы вместить человеческое тело.

Там, где близнецы держались за руки, убили шестерых человек.

Помещение тщательно вымыли, а трупы бросили в мусорный бак.

Йона достал телефон и позвонил Нолену. Слушая гудки, он снова заглянул в контейнер, рассмотрел сломанный локоть и странный угол, под которым торчало предплечье. Думая о кровавых отпечатках на дверном косяке, он посмотрел на бледную руку, торчащую из-под черного пластика, – и увидел, что два пальца медленно пошевелились.

Валерия проснулась в темноте. Голова раскалывалась от боли. Ее тюремщики надели на нее толстые носки и укрыли одеялом, и все-таки Валерия мерзла так, что тряслась всем телом.

– Пеллерина! Ты не замерзла?

Девочка не ответила, и Валерия улыбнулась так широко, что лопнула сухая кожа на губах. Девочку оставили в доме. Наверняка оставили. И ей, Валерии, дали одеяло – значит, начало общению положено. Притворяться наркоманкой было рискованно – вдруг бы попытка не удалась.