Гелий-3 - Ярослав Гжендович

— Мне отлить охота, — заявил Нырок. — А в памперс я не люблю.

Кролик потянулся к закрепленной на ранце кассете и открыл ее, показав находившиеся внутри загадочные инструменты, клавиатуру и какие-то заканчивающиеся зажимами кабели.

— Я открою люк, только входите осторожно.

— Я пойду, — вызвался Зеро.

— Я тоже, — сказал Рыбак.

Внешне все выглядело легко. Инструмент с вращающимся наконечником и чем-то вроде долота лишил панель крышки, а потом достаточно было подключить несколько кабелей и постучать по клавишам.

— Сбрасываю давление. Внутренний люк закрыт.

У иллюминатора появился человек в открытом шлеме. Он поднял руки и пошевелил губами, будто хотел, чтобы по ним прочли его слова, а потом закрыл шлем.

— «Сдаюсь». Кажется.

— Люк открыт.

Крышка люка выдвинулась и отъехала в сторону. Опустилась лесенка.

— Только осторожно.

Оба контрактника вошли в шлюз и закрыли люк.

Норберт уже понял, что с первой группой ему войти не дадут, и просто стоял в тени «Возмездия» в двадцати метрах от них, снимая чужую машину.

Слышны были лишь голоса по радио.

— А ну, лапы вверх! — кажется, Зеро.

— Эй, что там у тебя? Не трогай!

И третий голос:

— Аллах…

Белый шум и ослепительная вспышка во всех иллюминаторах чужого лунохода. Обломки и фрагменты обшивки, взмывающие во все стороны по идеально прямым траекториям, неестественно высоко. И лишь потом — синтетический грохот взрыва.

* * *

Они возвращались молча.

Норберт завершил съемку, выключил аппаратуру, и мир, лишившись маркеров и параметров на стекле шлема, вновь стал настоящим, атаковав его с удвоенной силой. Он дрожал как в лихорадке, стуча зубами и надеясь лишь, что в скафандре это не слишком заметно. Противосолнечную заслонку он оставил опущенной, так что лица его увидеть никто не мог.

Если честно, он уже был сыт всем этим по горло. Ему хотелось вернуться на Землю, спрятаться под кроватью, где угодно, лишь бы там вообще не было Луны — как можно дальше от политики, наемников, изотопов и судеб мира. Он вспомнил свой мнимый дом на Сент-Люсии и понял, что получит эту награду лишь после того, как выдержит до конца.

Мысль эта не слишком ему помогла.

Когда они вернулись на базу, там уже обо всем знали. От тел Зеро и Рыбака не осталось практически ничего — в выжженных, разодранных потрохах лунохода не удалось бы найти даже следов ДНК. Осталось лишь несколько расколотых фрагментов брони и искореженные до неузнаваемости ранцы.

Норберт снова наклеил пластырь, свернулся в спальном мешке, и напряжение постепенно начало спадать, пока его не перестала бить дрожь, руки не перестали трястись, и он не смог распрямиться из позы эмбриона.

Он пошел в «Клуб для тех, кому за», где на столе стояли два открытых шлема с голограммами внутри, а из громкоговорителей лилось «Space Oddity» и «Ticket to the Moon». Были слезы, и была водка.

Выпил он немного, поскольку напряжение тут же сменилось страшной, превращающей в камень усталостью. Он забрался в свою крошечную каюту, но, прежде чем успел заснуть, кто-то деликатно постучал в жалюзи. Отодвинув их, Норберт почувствовал, как рядом с ним проскальзывает гладкая, стройная и изящная фигурка, как его накрывает облако черных, как космос, волос, и понял, что усталость может подождать.

Утром ее и след простыл.

И он вовсе не был уверен, что все это ему не приснилось.

* * *

Они ехали на дальнюю разведку на «Возмездии», которое Норберт уже начал считать своей родной машиной, к новосоветской базе «Заря». Расстояние составляло всего полтысячи километров до подножия Кавказских гор, но это означало, что придется дважды за поездку в одну сторону делать четырехчасовой перерыв для зарядки аккумуляторов, через каждые двести километров. В итоге все путешествие должно было занять сорок часов, без малого двое суток. Они взяли с собой запас еды и воды на три дня для каждого, кислородная установка лунохода могла обеспечить воздухом восемь человек, а их было только пятеро.

— Хочу поставить датчики, — сказал Тайгер, — поскольку очередные неприятности могут прийти именно оттуда. Это кратчайший путь — здесь каждый руководствуется соображениями экономии. Кроме того, мне хотелось бы кое-что проверить.

Двое суток в десантном отсеке «Возмездия». Двое суток в скафандре, но без ранца СЖО, без брони и шлема, в заполненном воздухом модуле и при терпимой температуре, с доступом к химическому туалету.

Двое суток скуки.

Кресло оказалось неплохим, особенно когда Норберт развернул его по ходу движения. Он взял с собой карту памяти с фильмами и автомобильной программой, которую смотрел уже второй раз подряд, но успел настолько к ней привыкнуть, что ему казалось, будто без дурачеств троих эксцентричных джентльменов из незапамятных времен он не сможет заснуть. У него была под рукой киберетка, что никого не волновало, а также собственный запас батончиков и сушеных фруктов, так что чувствовал он себя почти комфортно.

Естественно, в путь они отправились в безбожную рань, так что первые четыре часа он попросту проспал. А потом они развернули солнечные панели и поставили «Возмездие» на зарядку.

— Ладно, у нас есть четыре часа, — объявил Тайгер, сбрасывая с платформы три сегвея.

— Решил сходить на экскурсию?

— Хочу кое-что проверить.

Они направились в сторону гор. Ехать было не тяжело, на краю Моря Спокойствия лунная поверхность была ровной, но в пыли и среди камней идти пешком оказалось бы куда труднее.

Через двадцать минут они наткнулись на вделанные в скалу знакомые белые купола, только значительно меньшего размера.

— Что это?! Еще одна база?

— Скорее убежище, на случай какой-нибудь аварии. Оно достаточно мало, но в нем есть лазарет с диагностическим оборудованием, запасы воды и пищи, вентиляционная система, кислородная установка, мощные средства связи — все необходимое, чтобы продержаться до прихода помощи. Эта база называется «Солярис». У нас есть еще одна, на другом берегу — база «Лем». Когда бизнес как следует развернется, построим новые, а может, отправим людей на эти. Это уже проблемы Шамана. Моя задача — лишь проверить, что все работает.

На базе имелся обычный шлюз, открывавшийся так же просто, как и тот, что на дне моря. Внутри располагался типовой лабиринт для хомяков — утилитарные тесные интерьеры, к которым Норберт уже привык. Каждый закоулок для чего-то использовался — минималистичная мебель, заполненная припасами кладовка, душевая с туалетом, а также помещение, в котором стояла замысловатого вида кушетка, окруженная аппаратурой со свисающими ответвлениями из металла и пластика, похожими на лапы насекомых.