Майнеры. Задача византийских генералов - Вильям Цветков

– Ну конечно существует, – отозвался Ларин, расстегивая спортивную сумку. – Только где… у нас тут и метро никакого нет.

– На Таганке тот бункер. И про него никто не знал. Его забыли и законсервировали.

– Думаешь, здесь что-то похожее? – спросил Ларин.

– Не слишком похоже на бункер, но кто его знает, что было на уме проектировщиков.

Ларин зашел внутрь одной из комнат, посветил вверх. Над головой, с внутренней стороны висел плафон в стальной сетке, но без лампочки.

– Кажется, задача упрощается, – сказал он. – Подержи-ка тестер. – Ларин поставил вращающуюся рукоятку на переменный ток точно напротив цифры 750. – Если там есть хоть капля тока, мы спасены.

Он направил щупы к контактам лампочки, но быстро понял, что достать их не удастся, патрон висел на высоте двух метров, а то и выше.

– Нет, не достану. Иди попробуй, я тебя подсажу. Один щуп приставишь к цоколю контакта, другой к резьбе, там, где вкручивается лампочка.

– Да знаю я, как им пользоваться.

Скоков забрался на выставленные руки, но оказалось, что и этого недостаточно.

– Лезу на плечи, – предупредил Денис, и Ларин тут же почувствовал, как натянулась кожа на шее под подошвой кроссовок. – Аккуратнее! Черт, как больно! Отойди подальше, не дави так близко к шее… ну… ну что? Получается?

Скоков сопел, он боялся в неудобном положении вызвать короткое замыкание, к тоже Ларин внизу ерзал, перебирая плечами, что никак не помогало точно расположить щупы.

Наконец, он попал.

– Есть! – Закричал он. – Есть!!!

– Сколько? Сколько показывает? – Ларин пытался взглянуть вверх, но все что он видел – ноги Скокова в джинсах и его голова, окруженная ореолом ослепительного света от фонаря.

– Двадцать девять…

– Что?! Сколько?

– Ой… Двести двадцать девять! Двести тридцать вольт!

– Да! – сказал Ларин. – А теперь слазь! Больно же, мать твою, не прыгай только! Ноги сломаешь! – он поймал руки Скокова и помог ему спуститься на землю.

– Кажется, есть контакт, да, шеф?

– Похоже на то, – Ларин не верил глазам. Целая пустая галерея с электричеством, давным-давно забытая, наподобие той, что рассказывал Денис. – Нужно сегодня же все перетащить сюда сверху.

– Это займет сутки, а то и больше.

– Черт, – спохватился Ларин, – сейчас же килограмм суши привезут. И пива.

Они посмотрели друг на друга.

– Тогда, пожалуй, я готов поработать, – сказал Скоков.

Через пятнадцать минут Ларин вернулся с двумя большими пакетами провизии.

Они выпили по пиву, суши после напряженной трудовой ночи таяли во рту.

Оказалось, спустить оборудование вниз не так сложно. Из парашютной стропы они сделали петлю, крест-накрест обвязав большой деревянный ящик, в него грузили коробки. Денис спускал самодельный лифт вниз, Ларин принимал и разгружал. Прежде чем отключать работающую ферму, они собрали вновь прибывшее оборудование, провод от лампочки над входом стал источником электричества, вай-фай заработал через удлинитель, обеспечивая ферму высокоскоростным школьным интернетом.

Когда одна из комнат подземной галереи наполнилась светом разноцветных светодиодов, мерцающим сквозь вращающиеся вентиляторы на мощных видеокартах, Ларин поверил, что все это ему не снится.

Надувной матрас, биотуалет и можно жить, – подумал он, – заодно, управлять целой фермой… фермой из электронных коров, что дают информационное молоко, а над головой, в каких-то двадцати – тридцати метрах идут уроки, ничего не подозревающие учителя объясняют урок ничего не подозревающим ученикам.

И снится нам не рокот космодрома… ни эта ледяная синева…

Только иногда какой-нибудь любопытный «хакер», просматривая список Wi-Fi сетей на телефоне, поймает мощный уверенный сигнал под именем Belisarius, методом тыка попробует несколько паролей, но быстро поймет, что ничего не выйдет. На перемене будет спрашивать одноклассников, что же это за таинственная сеть, про которую никто не знает.

Оправдан риск и мужество, космическая музыка вплывает в деловой наш разговор.

Они управились к семи утра, когда заканчивалась смена Ларина.

Он вышел наверх, школьные двери распахнулись, впуская уборщицу, но речи о том, чтобы вывести наружу Скокова, не шло, – размахивая шваброй, она шастала по этажу и… Ларин был уверен, ей был дан четкий приказ нового директора – отслеживать все странное и подозрительное. Наверняка тот, кто следит за ними, держит входную дверь под особым контролем, отмечая в первую очередь всех посторонних людей. Скоков выйдет днем, когда начнутся воскресные кружки, мероприятия, соберутся ученики, только так его появление не вызовет подозрения.

Конечно, Скоков мог бы выбраться через окно и сейчас, но даже такой риск был слишком велик – при свете дня его мог заметить кто угодно.

Ларин взял в учительской электрический чайник, и, дождавшись, когда уборщица скроется на втором этаже, юркнул в подвал. По правде говоря, ему не хотелось оттуда выходить: мерцание светодиодов и рокот мощных вентиляторов охлаждения видеокарт успокаивали его скачущие нервы.

А бегущие на экране цифры придавали его жизни новый смысл.

Агент мертв, и… разве это хороший знак? Новый глава Федеральный резервной системы Роберт Шнитке скрестил пальцы, глубоко задумавшись.

На экране его компьютера безостановочно, раз за разом, по кругу, крутилась черно-белая запись судя по всему, одной из камер наружного наблюдения. На записи было отчетливо видно, как из двери какого-то заведения, похожего на массажный салон, выходит высокий мужчина с огромным веером, он явно что-то им прикрывает. Чуть дальше по улице, напротив витрины то ли мебельного салона, то ли антикварного магазина стоит… агент Джеймс Лист, да, это именно агент Лист, ошибки быть не может: он делает вид, что рассматривает заинтересовавшую его вещицу за стеклом.

Агент так увлекся этим предметом, что человек с веером сумел подойти к нему почти вплотную. Только когда человек опустил веер, агент повернул голову и на его лице проскользнуло удивление и страх. Сколько раз Боб останавливал запись на этом мгновении? Пятьдесят? Сто раз? Он приближал видео и пытался разглядеть в черных размытых зрачках Джеймса ту последнюю, роковую, исчезающую мысль, которую наверняка должен иметь человек за мгновение до смерти. Когда он уже понимает неотвратимость полета в небытие, когда одна нога уже зависла над пропастью…

Выстрелов не слышно, фигура агента два раза дергается, потом медленно оседает. Человек, который это сделал, поворачивается, камера, конечно же, видит его лицо… но Роберт видит лишь размытое квадратиками пятно на месте лица. И больше ничего. Человек уходит под кадр, пятно движется вместе с ним. Никаких деталей, по которым можно установить личность убийцы нет.