Потаенное наслаждение - Джена Шоуолтер

Ответа не последовало.

— Ты носишь наше дитя, Даника? Если нет, то ничего я не хочу так сильно, как подарить тебе дитя и наблюдать, как округляется твой животик.

Очевидно, угроза неминуемого материнства тоже не помогла. Он сглотнул.

— Даника, — прорычал Рейес. — Поговори со мной. Тотчас же. Я зол, Даника, — не на нее, конечно же, но он продолжил сердито. — Вскоре мне придется резать себя. Я буду истекать кровью. А тебя не будет рядом, чтобы залечить раны и утешить меня. Я…

«Рейес?»

Рейес моргнул. В его голове раздался шепот Даники. Сработало. Это на самом деле сработало! Пот выступил на его коже, острая радость и облегчение пронзили душу.

Демон Боли засиял внутри его головы, как демоническая новогодняя елочка.

— Даника? Скажи мне что-то еще.

«О, Боже мой. Это ты? Это на самом деле ты? Ты снился мне, я молилась и просила, чтобы это произошло»

— Это я, я, — слезы обожгли его глаза, раня радужки. — Ты должна переместить меня к себе, ангел.

«Как?» — ее голос прозвучал отчаянно, в полном соответствии с его настроением.

— Мысленно представь меня. Представь, как тянешься ко мне руками, обнимаешь меня. Ты можешь это сделать. Знаю, что можешь, — это должно сработать. Пожалуйста, пусть это сработает. — Ты — портал. Ты можешь…

Нечто холодное проникло в него. Кровь застыла в его жилах, но он не сдвинулся с места. Демон хватался за нее, он, казалось, не мог удержать.

— Я чувствую тебя.

«И я, но…»

Ее огорчение эхом отразилось в его голове.

— Что не так, ангел?

«Не могу добраться до твоей души. Хватаюсь за воздух и только»

— Тогда тащи мою физическую оболочку, — он даже не успел договорить, как призрачные, но сильные, пальцы впились в его руки — такие же холодные, но плотные — и дернули так мощно, что его оторвало от кровати и подняло к потолку. Тот треснул, штукатурка подобно дождю начала опадать на пол.

Рейес проломился сквозь очередной потолок и увидел, как Мэддокс скатывается с кровати, тянется за оружием, а нагая Эшлин вскрикивает. Рейес не смог не состроить им гримасу.

«Хватит?» — спросила Даника, замедляя скорость его путешествия.

— Нет, нет! Продолжай, ангел. Тащи. Какие бы звуки я не издавал, продолжай тащить меня к себе.

Он проломил собой крышу и внезапно оказался в окружении ночных небес. Звезды мчались мимо него, словно вспышки молний. Он не чувствовал своего веса… парил… затем его поглотили облака, с жужжанием оглаживая его кожу и оставляя на ней влажный след.

Луна росла, становясь все более золотой, приближаясь настолько, что он мог рассмотреть кратеры. А затем он внезапно проломился сквозь некий невидимый щит, воздух вокруг начал теплеть, в один миг превратившись из черного в лазурный. Облака стали россыпями бриллиантов, и Рейес увидел золотые колонны по бокам витой изумрудной дороги.

Дыхание застряло в груди. Он понял, что оказался в раю. Он действительно был на небесах и находился в человеческом обличье.

Кругом парили ангелы, грациозно размахивая крыльями. Некоторые заметили его и задохнулись от изумления. Другие нахмурились и заторопились прочь.

Предупредить? Кого? Ангелы не подчинялись ни Титанам, ни Олимпийцам. Это он уяснил из картин Даники. Но и не нашел изображения того, кто правил ими. Воин был бы не против побеседовать с этим… мужчиной? Женщиной? Обратился бы с просьбой об использовании небесного воинства. Возможно, в один прекрасный день…

Он прошел сквозь новую невидимую стену, и наконец-то оказался рядом с возвышением, где лежала Даника. Колени воина подогнулись, он упал подле нее, запуская одну руку в ее волосы, а другой беря девушку за подбородок. Напоминающие солнечные лучи локоны ореолом лежали вокруг ее головы, а кожа слегка посинела от холода. Белая ткань укрывала ее, словно королеву зимы. Его королеву.

— Боги, как я тосковал по тебе, — как же он жаждал этого дня, этого мига. — Я больше никогда не отпущу тебя.

«Рейес! Ты действительно здесь. Я чувствую тебя. Твое тепло»

— Тебе холодно, ангел?

«Очень»

— Позволь, я согрею тебя, — он устроился рядом, обвивая ее своим телом и забирая ее холод. — Я так сильно люблю тебя.

«И я люблю тебя. Хочу видеть тебя, но не могу вырваться из этого… сна. Не могу заставить свое тело пробудиться»

Он легко поцеловал ее в губы, вдыхая сладость ее аромата. Часть его уже отчаялась когда-либо сделать это вновь: обнять ее, ощутить ее запах.

— Ты знаешь, где Крон?

«О, да. Почему-то я всегда знаю это. Он проводит совет»

— Слышишь, что они обсуждают?

«Я и так знаю. Это они обсуждают постоянно: что делать с тобой, со мной, где искать остальные артефакты»

— Можешь переместить его к нам?

«Наверное. Но зачем? Я ненавижу его. Ненавижу иметь с ним дело»

— Мне жаль, что приходится просить тебя о таком, но я вынужден. Верь мне, ангел. Пожалуйста, — он вновь поцеловал ее губы, потом скользнул вниз по подбородку. — Силой мысли ты можешь контролировать физическое тело. Когда появится Крон, крепко вцепись в него и удерживай настолько неподвижно, насколько это возможно. Много времени у нас не будет. Он владеет ключом, который позволяет ему вырваться из любого заточения.

Молчание.

«Хорошо. Я попробую»

— Если сможешь, отбери у него Косу, если она будет при нем. И знай, что бы ни случилось, я люблю тебя.

Если это не сработает, то Рейес отлично понимал, что Крон убьет его. Это отрытый вызов — ни один царь спокойно к такому не отнесется, не воздав суровой кары.

«Схватила»

Прошла минута, другая. Хрупкое тело Даники замерло под его руками.

«Он в ярости. Косы нет у него; он отдал ее Хаосу, который правит Преисподней вместо плененного Аида, в обмен на душу смертной женщины. Ловца, как я полагаю. У него молния Зевса»

— Ангел, забери у него молнию, если можешь.

«От почти здесь. Еще пару секунд…»

Крон резко остановился у края возвышения. Заметив Рейеса, низко зарычал. Искры вспыхнули в его глазах, когда золотая молния была вырвана из его рук и отброшена прочь.

Рейес знал, что с этого момента каждое сказанное им слово, каждая промелькнувшая в его лице эмоция, могла быть решающими. Учитывалось все. Принимая невозмутимый вид, он облокотился о возвышение.

— Так мило с твоей стороны присоединиться к нам.

Тело царя богов вздрогнуло так, будто он пытался пошевелиться. Это ему не удалось. Руки его остались прижаты к бокам, а ноги словно приросли к полу.