Огонь и сера - Дуглас Престон

Неисповедимы пути Господни, подумал Бак и вновь склонил голову, моля указать путь. Снаружи доносились отзвуки оживленных бесед – о том, как его не дали арестовать. Бак прислушался. Странно, что полиция прислала только двоих. Может, они не хотели действовать агрессивно, не хотели уподобиться Ку-клукс-клану?

Ку-клукс-клан. Простая фраза отрезвила тогда преподобного, будто удар скальпелем в сердце. А та женщина – не старше тридцати пяти, красотка, полностью уверенная в себе. Тот, что пришел с ней, – тщеславный нахал, на таких шестерок Уэйн Бак насмотрелся в тюрьме. Но женщина – за ней стояла мощь сатаны.

Что же делать? Дать полиции бой? Сейчас у Бака в руках огромная сила, но всех сотен душ паствы, преданной ему душой и телом, не хватит. У него – сила убеждения, у полиции – сила оружия: пули, слезоточивый газ, водометы, а за спиной власть государства. Будет бойня.

Бак вернулся к молитве, вопрошая Бога, чего Тот от него хочет.

По деревянной распорке постучали.

– Да?

– Скоро утренняя проповедь и время наложения рук.

– Спасибо, Тодд. Иду.

Преподобный Бак не мог выйти к людям без ответа, ведь они избрали его своим пастырем. «Наймиты Рима!» – кричали они все вместе, указывая на копов. Как он гордился в ту минуту их храбростью и силой веры!

«Наймиты Рима», – подумал Бак. И вдруг все кусочки пазла встали на место. Пилат. Ирод. Голгофа. Ответ лежал на поверхности, нужно было лишь проявить упорство.

– Спасибо, Отец, – пробормотал Бак, встав на колени, а поднявшись, ощутил себя преисполненным света.

Вот теперь он готов встретить все армии Рима.

Выходя из палатки, преподобный восхитился красотой утра – красотой Божьего мира, этого мимолетного дара. Поднимаясь по тропинке к камню, с которого он проповедовал, Бак напомнил себе, что следующий мир будет много лучше. И когда придут несметные полчища безбожников, он сразит их.

Преподобный Бак воздел руки, и его приветствовал громоподобный возглас сотен людей.

Вслед за Пендергастом и полковником Эспозито д'Агоста спустился в подвал. Это было настоящее подземелье, которое, похоже, мало переменилось со времен Средневековья: на стенах висели клочья паутины, а кое-где в углах даже сохранились закованные в цепи скелеты.

– Увы, – полковник остановился у железной двери, – мы, как видите, не слишком-то поспеваем за сменой веков.

Эспозито открыл дверь и сделал приглашающий жест.

От стены до стены просторного помещения протянулись стеллажи с документами. На открытых полках громоздились перетянутые шпагатом стопки дел, настолько старых, что некоторые успели заплесневеть (наверное, хранились тут не одно столетие).

При виде вошедших офицер в опрятной бело-синей форме вскочил из-за стола и отдал честь.

– Basta, – устало проговорил полковник, указав на старые деревянные стулья у длинного стола. – Прошу, садитесь.

Сам он тем временем сказал что-то младшему офицеру – тот сбегал и принес штук десять папок.

– Вот краткий отчет по делам, которые вас интересуют. Нераскрытые убийства за последний год: во всех случаях жертва найдена сожженной. Я просмотрел их сам – ничего особенного. Мне, если честно, куда интереснее, что случилось утром в Ла-Верне.

Пендергаст извлек отчет из верхней папки и произнес:

– Мне искренне жаль, что так вышло.

– А уж мне-то как жаль. До вашего приезда было тихо. – Эспозито грустно улыбнулся, разведя руками.

– Мы почти нашли то, что искали, синьор полковник.

– Что бы вы ни искали, я молю Бога, чтобы ваши поиски как можно скорее закончились.

Пендергаст принялся за отчеты. Прочитанное он передавал д'Агосте, который силился понять хотя бы часть из написанного. Змеящиеся под потолком алюминиевые трубы вентиляции тихо гудели, шелестя нагнетаемым воздухом, тщетно пытаясь разогнать затхлость.

Д'Агоста проглядывал дела и вложенные фотографии, стараясь вникнуть в итальянские тексты. Ухватить удавалось только самую суть. Время от времени он делал коротенькие заметки – для отчета перед Хейворд.

На все документы ушло около часа.

– Нашли что-нибудь? – обратился Пендергаст к д'Агосте.

– Ничего интересного.

– Значит, пойдем по второму кругу.

Полковник, взглянув на часы, закурил.

– Мы справимся сами, синьор полковник, – сказал Пендергаст. – Можете идти.

– А я никуда не спешу, – отмахнулся Эспозито. – Здесь я словно в могиле – никто меня не найдет, и мой сотовый недоступен. Наверху не так уж и приятно, особенно когда каждые полчаса тебе звонят из республиканской прокуратуры. И, боюсь, снова благодаря вам. Жаль только, не хватает эспрессо, здесь нет кофеварки. – Он обратился к младшему офицеру: – Caffe per tutti.

Тяжело вздохнув, д'Агоста вновь окунулся в темный омут отчетов. На сей раз внимание привлекла черно-белая фотография человека где-то в заброшенном здании: скрюченный сильно обгоревший труп лежал у полуразвалившейся бетонной стены. Типичная полицейская фотография, мерзкая, тошнотворная, однако было в ней что-то... неправильное.

– Нашли? – спросил Пендергаст.

Приняв у д'Агосты снимок, он с минуту вглядывался в него, затем, приподняв брови, сказал:

– Да, вижу.

– Что там? – нехотя подался вперед Эспозито.

– Смотрите, человек лежит в луже крови. Его сначала сожгли и только потом застрелили.

– Ну и?..

– Обычно жертву сжигают уже после того, как застрелят, – чтобы скрыть следы. На вашей памяти убийцы хоть раз поступали наоборот?

– Поступали, причем довольно часто. Так вытягивают из жертв информацию.

– Да, но при пытке поджигают только часть тела.

– Это еще ничего не значит. – Эспозито взглянул на фотографию. – Должно быть, работа маньяка.

– Можно увидеть все дело?

Пожав плечами, полковник шаркающей походкой отправился к дальнему шкафу и вернулся с толстой пачкой бумаг. Опустив ее на стол, он перерезал шпагат перочинным ножом.

Пендергаст просмотрел документы и выборочно перевел с листа для д'Агосты:

– Карло Ванни, возраст шестьдесят девять, одинокий фермер. Тело найдено в развалинах крестьянской усадьбы, в горах близ Абетоне. На месте преступления не обнаружено никаких улик: ни отпечатков пальцев, ни волокон, ни гильз, ни следов. – Фэбээровец оторвался от бумаг. – По мне, это не похоже на дело рук маньяка.

– А по мне, так и карабинеры попадаются некомпетентные. – Эспозито недовольно поморщился.

– Один выстрел в сердце. – Пендергаст перевернул страницу. – А здесь что? Судебный врач обнаружил капли алюминия, вплавленные в тело жертвы.