Седьмая жертва - Александра Маринина

– Смотря на ком жениться, – разумно уточнилЗарубин.

– На Ирке.

– Если на Ирке – то нормально, она хозяйственная,оценит.

– Заметано, куплю, когда время придет. Так вот,возвращаясь к нашему Шутнику, замечу вскользь, что во время наведения справок опятой покойнице выплыл один любопытный факт. Светлана Ястребова на протяженииполугода лечилась в психиатрической клинике в связи с суицидальными попытками.И врач, который наблюдал ее после выписки, сказал мне не далее как сегодня, чтоусилиями медиков в процессе лечения у нее была блокирована способностьпричинить себе вред, а тем более лишить себя жизни. Но сама установка на то,чтобы не жить, так и не подверглась коррекции. Тебе на русский перевести?

– Не совсем же я тупой, – обиженно буркнулЗарубин. – Иными словами, жить она не хочет, а умереть не может. Правильноя понял?

– Я ж говорю, умный ты не по годам, – хмыкнулДоценко. – А знаешь, почему она жить не хотела?

Пока Доценко рассказывал Сергею горестную историю СветланыЯстребовой, они успели обозреть всю имеющуюся в наличии посуду и плавно перешлив секцию товаров для ванных комнат.

– Ты только глянь, Серега, какая мочалка! Не жить – небыть, чтоб такой мочалкой мыться. Ее в музей надо, а не в ванную вешать. Таквот, друг Серега, раскинул я своим мозгом и попробовал представить, как моглополучиться, что приличная во всех отношениях дамочка Светлана Ястребоваотправилась незнамо куда с неизвестным мужиком? При этом пьяной она не была,судебные медики ни малейших следов алкоголя не обнаружили. Ой, блин, тыпосмотри, какие полотенца-то!

– Да погоди ты с полотенцами, – рассердилсяЗарубин, – давай о деде поговорим.

Доценко отложил полотенце и взялся за щетки на деревянныхручках.

– Дельные штуки, – одобрительно сказал он. –А ты – салага еще, вот когда надумаешь жениться, тогда меня поймешь. Я ещепосмотрю, как ты будешь носиться по магазинам как ошпаренный. Вернемся к мадам.Почему она пошла с Шутником? Отвечай, холостяк.

– Потому что она была с ним знакома.

– Верно. А еще какие варианты?

Зарубин задумался, стараясь не глядеть по сторонам, ибовеликолепное изобилие предметов домашнего обихода отвлекало его внимание инастырно соблазняло помечтать о приятном и несбыточном. Например, о собственномдвухэтажном доме…

– А еще он должен был быть в курсе ее проблем. Он знал,как с ней разговаривать и о чем, и знал, что ей жить не хочется. Кстати, приэтом совсем не обязательно, чтобы она его знала. Даже скорее всего он не был вчисле ее знакомых, потому что иначе его легко вычислить. А он у нас гражданиносторожный, явных глупостей не делает.

– Я ж говорю, умен, – поддел его Доценко. –Правильно, мне тоже так показалось. А вот теперь тебе, Серега, самый главныйвопрос: откуда он мог все это знать? Отвечай быстрее, по моим расчетам, Иркачерез три минуты будет внизу.

– Тогда пошли, – вздохнул Зарубин. – Неудобнозаставлять ее ждать.

– Отлыниваешь? Не знаешь ответа и поэтому вежливымприкидываешься? – не удержался и съехидничал Доценко.

Зарубин мельком взглянул на него и отвернулся. Они почтибегом спустились по эскалатору на первый этаж и выскочили на улицу. Ирина ужестояла возле входа и тревожно оглядывала текущую по улице толпу.

– Ириша, мы здесь! – окликнул ее Михаил.

Ира кинулась к нему и повисла на шее.

– Ой, как хорошо, Мишенька, а я боялась, что ты недождался и ушел.

Здравствуй, Сережа.

– Привет. Ну ладно, я пошел. А тебе, жених, на прощаниескажу: Шутник знал про беду Ястребовой, потому что был там, где эта беда случилась.

Трагедия произошла на глазах у большого числа людей, идалеко не всех из них Светлана знала лично. И еще, жених, прими от менясвадебный подарок: трагедия с сыном Ястребовой произошла в Испании, а в Испанииговорят на том же языке, что и в Мексике. У них торговые связи, я так думаю,очень даже крепкие. Позвольте припасть к ручке, мадемуазель.

Ничего не понимающая Ира покорно протянула ему руку, которуюЗарубин поцеловал не без некоторой элегантности. Сделав Михаилу ручкой, онповернулся и скрылся в толпе.

Доценко покачал головой, глядя ему вслед.

– Ну я ж говорю, умен не по годам.

ИРИНА

– Повтори, пожалуйста, еще раз, что было взаписках, – попросила Ира.

– Зачем? – удивился Михаил.

– Ну пожалуйста, я прошу тебя.

– Все равно не понимаю. Ты что, следователь? Ириша, мыс тобой собирались заняться таким приятным делом, погулять по интересномумагазину, выбрать подарки, а ты все портишь. Я только что с Сережкой два часаоб этом разговаривал, а теперь ты хочешь…

– Я прошу тебя, – твердо повторила Ира.

– Ну ладно, – сдался Доценко.

Он вытащил блокнот, полистал его и процитировал ей текстызаписок, оставленных Шутником возле трупов Казаряна, Фирсовой и Ястребовой.

– Ты удовлетворена? – сердито спросил он, прячаблокнот.

– Спасибо, – коротко ответила Ира.

– Теперь объясни, в чем дело.

Объясни… Разве она может объяснить? Он будет над нейсмеяться, назовет доморощенным Шерлоком Холмсом или недоразвитой мисс Марпл.Именно так называли ее Стасов и Татьяна, когда прошлой зимой она дала волюсвоим страхам и подозрениям. Как они хохотали! Надо признаться, правда, что исама Ира смеялась вместе с ними.

История и впрямь получилась забавной. Дни стояли для зимыслишком теплые, температура воздуха поднялась выше нулевой отметки, а топили вдоме так, словно за окном было по меньшей мере минус пятьдесят. В квартире непродохнуть, а форточек в новеньких стеклопакетах почему-то не предусмотрели.

Ира открыла настежь окно в кухне, где при включеннойэлектроплите вообще невозможно было находиться, и хлопотала над обедом. Внезапноее внимание привлекли громкие голоса, доносящиеся из квартиры соседа. Слышнобыло хорошо, видимо, сосед, с которым Ира еще не была знакома, тоже не выдержалжары и открыл окно.

– Как вы смеете! – гремел мужской голос. –Как вы набрались наглости такое мне предлагать!

Ему отвечал другой голос, тоже мужской, но не такой звучный,и Ира не могла разобрать слов.

– Убирайтесь отсюда!.. Я вам запрещаю даже думать обэтом!.. Мерзавец!

И снова в ответ журчали чьи-то неразборчивые слова. Потомвсе стихло буквально на несколько секунд, и вдруг раздался грохот, как будтотяжелое тело свалилось на пол безвольным мешком. Еще через несколько секундхлопнула дверь и залился истошным лаем соседский дог.

Ире стало не по себе. Обтерев выпачканные мукой руки офартук, она осторожно открыла дверь квартиры, выглянула на лестничную площадкуи оцепенела от ужаса. От двери соседа до двери лифта тянулись следы крови.