Не зови меня больше в Рим - Алисия Хименес Бартлетт

– Не пугайте меня, инспектор! Что вы там еще намерены выкинуть?

– Я намерена поработать, но если и дальше буду болтать с вами, ничего у меня не получится!

– Ну, ладно, нынче вы играете в загадки. Только скажите, как мне поступить с американскими компаниями.

– Не понимаю.

– В нашем случае нет угрозы терроризма.

– Бог мой, ну что вы, в самом деле, точно грудной младенец! Скажите им, что у нас тут завелся один унабомбер, который что-то замышляет против акведука в Сеговии, – вот и всех дел. Сомневаюсь, чтобы они знали, где находится Сеговия.

– Ох, будь она неладна, такая судьба! Иногда мне, инспектор, чертовски трудно с вами работать!

– Что-нибудь еще, Фермин? Ну, давайте: еще какое-нибудь оскорбление, проклятье или упрек?

– Нет, на сегодня хватит с вас и этого.

– Ладно, тогда позвоните мне, если узнаете что-то конкретное.

Закончив разговор, я от души расхохоталась. Меня приводило в восторг, что в нашей профессии были в ходу довольно рискованные выражения! Они помогают чувствовать себя независимой и вольной как птица.

Нурия Сигуан пришла в кафе точно в назначенное время. На ней был безупречный костюм бежевого цвета, в руках она держала сумку известной марки, идеально подходящую по стилю и цвету к костюму. Она конечно же очень постаралась выглядеть как можно лучше, но никакие ухищрения не могли скрыть темные круги под глазами и бледность лица. Судя по всему, последние ночи она спала не слишком хорошо.

– Вас не удивляет, что я назначила вам встречу именно здесь?

Она пожала плечами, изобразив на лице уже хорошо мне знакомую гримасу высокомерия.

– Инспектор, я буду вам очень признательна, если мы завершим наш разговор как можно быстрее. У меня много дел.

– “Признательна” – очень уместное слово. Если бы вы сказали “Я требую”, это прозвучало бы странно. Сомневаюсь, что в нынешних обстоятельствах вы можете хоть чего-то требовать.

Она вздохнула и возвела глаза к потолку. Потом повернула ко мне лицо, на котором застыла страшноватая, как у китайской маски, улыбка.

– Я в полном вашем распоряжении. Слушаю вас.

К нам подошел официант преклонных лет, чтобы принять заказ. Мы, словно сговорившись, заказали по чашке чаю. Тотчас рядом оказался чистильщик обуви – пожалуй, единственный представитель этой профессии, оставшийся в Барселоне, – и предложил свои услуги. Мы опять же дружно и вежливо отказались. Когда рядом больше никого не было, я посмотрела ей в глаза и сказала:

– Я уже знаю, кто убил Адольфо Сигуана.

– Да, я тоже знаю, но эти сведения новизной не отличаются.

– Ваша сестра Элиса заплатила итальянскому киллеру, чтобы он убил Сигуана.

На ее лице не дрогнул ни один мускул. Наверняка она отлично играет в покер – вряд ли найдется равный ей соперник. Я совершенно спокойно продолжила:

– Я уверена, что вы в этом тоже принимали участие. Сомневаюсь только в причастности вашей младшей сестры.

– Ну, знаете ли, инспектор, это уж слишком! А ведь я было поверила, что в полиции в нашей стране работают умные люди!

– А теперь вы думаете иначе?

– Не провоцируйте меня.

– Это не входит в мои намерения. Напротив, я намерена говорить сама – чтобы вы меня внимательно выслушали. Вчера ночью я вернулась из Рима, где участвовала в допросах членов каморры. Так вот, один из них недвусмысленно указал на вашу сестру. Он признал, что ваша сестра дважды прилетала из Нью-Йорка, чтобы контролировать работу киллера, нанятого среди членов мафии для убийства Адольфо Сигуана.

– Не говорите глупостей, инспектор!

В первый раз она занервничала, начала озираться по сторонам и не могла удержать дрожь в руке. А я продолжила все тем же бесстрастным тоном:

– Даты, которые сообщил мне этот человек, совпадают – одна с убийством Абелардо Киньонеса, вторая – с убийством вашего отца. Самая последняя совпадает с убийством Джульетты Лопес в Андалусии. Мы проверили в авиакомпаниях: ваша сестра действительно прилетала в эти дни в Испанию. Киллеру она заплатила долларами, хотя пока я и не знаю сколько. Хотите еще подробности?

– А какое все это имеет отношение ко мне?

– Без вас тут дело никак не могло обойтись, Нурия. Скажите, как иначе Элиса, врач-психиатр, живущая в Нью-Йорке, могла найти итальянского киллера, связанного с каморрой? Нет, дорогая моя, все контакты были в ваших руках, и к вашей помощи прибегла сестра. Каморра не пожелала напрямую участвовать в этом преступлении и подыскала вам наемного убийцу – Рокко Катанью.

– Чушь! – воскликнула она, но при этом покраснела до корней волос, как совсем недавно мне это очень хорошо описала вдова Сигуана.

– Да, вы правы, чушь! Но когда будет получена санкция на арест и экстрадицию вашей сестры, чушь перестанет быть чушью, потому что, приехав, она даст показания против вас. Или вы думаете, что она возьмет всю вину на себя?

Нурия в бешенстве подскочила:

– Если вы рассчитываете, что этот старый трюк заставит меня обвинить в преступлении сестру, против которой наверняка нет никаких улик, то вы сильно ошибаетесь. Вы что, принимаете меня за одну из тех круглых идиоток, которых полиция ловит в свои подлые капканы?

В этот миг я по-настоящему испугалась, что игра мною проиграна, и тем не менее надо было сделать еще одну попытку:

– Нурия, я знаю, что вы женщина совсем другого уровня. Я знаю, с кем сейчас разговариваю. Возможно, это вы не знаете, что представляю из себя на самом деле я, возможно, и я сама не знала этого до нынешнего момента. Я буду с вами предельно откровенна: я летала в Рим одна, со мной не было коллег из комиссариата. Я одна проводила допросы, ни с кем не обсуждала результатов и не написала отчета, в котором в качестве виновной фигурировала бы ваша сестра. Вся изложенная мною информация хранится исключительно в моей голове. И если вы пожелаете, она навсегда там и останется.

– А разве итальянская полиция не работает по этому делу?

– Итальянская полиция точно так же, как и мое испанское начальство, занята грандиозным расследованием связей каморры с Барселоной. Больше их ничего не интересует. Все страшно переполошились. Если честно, я сама лично попросила продлить срок по этому делу, чтобы довести его до конца и чтобы не пришлось опять его закрывать. Убийство вашего отца, надо признать, интересует в настоящий момент только меня одну. Если я скажу, что выяснить ничего не удалось, комиссар поговорит с судьей, и они закроют дело. Никаких обвинений предъявлено не будет.

Она больше не смотрела на меня, глаза ее уставились в пол. Щеки покрылись алыми пятнами, на крыльях носа выступили мелкие капли пота.

– А что выигрываете вы сами от всего этого?

– Сто тысяч евро, Нурия, ни больше ни меньше. Это не безумная сумма, вы такую вполне осилите. Мою жизнь эти деньги, разумеется, не переменят, но я смогу исполнить некоторые свои маленькие прихоти, насладиться которыми полицейское жалованье мне не позволяет. Не думайте, что я часто занимаюсь подобными вещами, нет, просто никогда мне не подворачивался менее рискованный случай, чем этот. И я позволю себе такую шалость. Что вы скажете?