Инквизитор - Борис Вячеславович Конофальский

«Конечно, он у вас есть. Какие же белые у него кружева, как будто только одел их… кружева… — и тут его осенило, — кружева… под такими роскошными кружевами легко спрятать искусный бувигер, который прикроет горло, горжет, верх кирасы, всё что угодно. Да под камзолом у него кираса. Дорогая и очень крепкая кираса».

— Мы здесь неофициально, — произнёс тот, что был в кружевах, — зачем нам гербы и флаги. Так вы знаете, где найти коннетабля?

— Знаю, — ответил Волков.

Он понимал, что эти господа приехали за ним.

И тут тот, что был в шляпе, тронул коня, и тот не спеша, шагом заехал к солдату под левую руку. Стал рядом. Не переставая улыбаться. Теперь солдату было сложно держать всех троих в поле видимости. Да… Это были очень опасные люди.

— Прежде, чем я скажу вам, где найти коннетабля, — произнёс солдат, — может быть, вы представитесь, или ваши имена такая же тайна, как и ваши гербы?

Тот, что заехал под левую руку, стал копаться в седельной сумке. Какого чёрта он там искал, солдат не знал:

«Где этот чёртов Ёган», — думал он.

— Нет, своих имён мы не скрываем, мы ж не воры, — начал старший, и указал на молодого, — это фон Плезендорф, — затем на того, что был в шляпе и стоял слева от солдата, — это фон Фальц, — Волков, конечно, слышал эту знаменитую фамилию, он чуть удивлённо поднял брови, фон Фальц поклонился в ответ, продолжая улыбаться, — моё же имя Кранкль. А как ваше имя, добрый господин?

Он уставился на солдата, ожидая ответа, а тем временем фон Фальц подъехал ещё ближе. Теперь он стоял от Волкова на расстоянии вытянутой руки.

«Если у него в сумке кинжал или стилет, дело — дрянь. — Думал солдат. — Никакая кольчуга, даже ламбрийской работы от прямого удара стилета не спасёт. Где же этот чёртов Ёган».

Волков дал коню шпоры и тот сделал насколько шагов. Остановился, развернулся так, чтобы видеть всех троих и после этого сказал:

— Моя фамилия Фолькоф, и это я коннетабль Рютте.

— А мы так и подумали, — продолжал улыбаться Фальц.

И в его улыбке, в его словах не было ничего хорошего. Но солдат краем глаза увидел, как из замка выехал верховой, а за ним ещё один. Первый был Ёган. Вторым ехал сержант.

— Ну, господа, вы посмотрели на меня и познакомились со мной, ваш интерес удовлетворён? — спрашивал солдат, а сам думал: «Молодец мой Ёган, арбалет взвёл и болт на ложе уже, и выглядит как старый проверенный боец, даром, что из мужиков».

Подъехал и сержант. А из замка бежали ещё три стражника, с копьями, в шлемах, готовые к бою.

— А зачем все эти люди? — спросил Фальц глядя на приближающихся стражников.

— Хотят поглядеть на вас, не каждый день тут проезжают такие рыцари, — отвечал солдат. — А ещё они все хотят знать, что столь прекрасным рыцарям нужно в Рютте?

— Не очень-то вы гостеприимны… как вас там? — сказал тот, что был в кружевах.

— Фолькоф, — напомнил солдат.

— Да, Фолькоф.

— Что вам здесь нужно, господа? — уже без излишней вежливости спросил солдат.

— А с чего вы взяли, что мы будем перед вами отчитываться? — уже с вызовом отвечал фон Фальц, продолжая улыбаться.

Его улыбка уже начинала раздражать солдата.

— Может потому, что я здесь коннетабль, и мне хотелось бы знать, чем я могу помочь столь изысканным господам в нашем захолустье.

— Вы слышали, господа, — произнёс фон Фальц, — это уже его захолустье.

— Ваша помощь нам не нужна, и мы будем ездить, где хотим, — в первый раз заговорил самый молодой из рыцарей, — и скажите своему холопу, что бы разрядил арбалет.

Юноша был заносчив.

— Ёган, это господин фон Плезендорф. Если он будет настаивать на том, чтобы ты разрядил арбалет… разряди его ему в ногу. — Спокойно и твёрдо произнёс солдат, и добавил чуть погодя, — или в брюхо.

Ёган оскалился так, что его оскал произвёл впечатление даже на самого Волкова.

— Это будет опрометчиво с вашей стороны, — произнёс фон Фальц, — вам отрубят голову, коннетабль, а ваших людей повесят. Всех.

— Ах, вот для чего, эти славные господа приехали в Рютте, — язвительно заметил солдат, — Они приехали сюда хвастаться могуществом своего сеньора. Ну что ж, господа, мы вас слушаем, расскажите, как всесилен ваш господин. Уверен, он действительно всесилен, ведь местным баронам, такие как вы, рыцари, не по карману.

— Дерзите коннетабль? — Сурово спросил Кранкль.

— Да разве ж я посмею?

— И чего вы добиваетесь? — почти крикнул самый молодой, — Затеять потасовку хотите?

— Ни в коем случае, я хочу, чтобы вы уехали отсюда, никого не убив.

— А кто вам сказал, что мы приехали, кого-то убить? — спросил фон Фальц и теперь он не улыбался. Совсем не улыбался.

— Зачем ещё, столь изысканные господа могут, кого то искать. Зачем им какой-то коннетабль из захолустья? Если такие как вы кого-то ищут, значит, они решили его убить. Вы ведь ничем другим не промышляете.

Все трое молчали, даже говорливый фон Фальц не знал, что сказать. Молчали и стражники перепуганные, и Ёган с арбалетом, и хмурый сержант.

— Уезжайте господа, пока не пролилась кровь, потому, что эта кровь может оказаться и вашей. — Закончил солдат.

— Не смейте указывать, что нам делать, — почти крикнул молодой фон Плезендорф, — мне не требуется вашего разрешения.

Они не собирались уезжать, и тут Волков понял:

— А, вы не можете уехать! Вы взяли задаток! Я вас понимаю, взять деньги и даже не попытаться сделать то, что кому-то обещали… Это претит вашей рыцарской чести… Много, хоть взяли? Вряд ли… — Волков говорил со всем сарказмом, на какой был способен. — За меня много не дадут.

— Вы хотите нас оскорбить? — спросил фон Фальц, снова улыбаясь.

— О, разговор пошёл про оскорбления, — улыбнулся ему в ответ солдат, — просто зарезать меня не получилось, кому-то придётся вызывать меня на дуэль. Ну конечно, деньги-то получены. Придётся отрабатывать.

— Вы забываетесь, коннетабль, — сухо сказал Кранкль.

И Волков уже знал, кто будет вызывать его на поединок. Видит Бог, наверное, он сейчас отдал бы всё, да всё, что бы избежать поединка с этим человеком, но эти господа приехали не для того что бы что то у него забрать. Они приехали его убить.