Хроники Престижного района - Светлана Гершанова

— Сама говоришь, он честный человек. Не думай о плохом, всё образуется. Ты выходишь замуж за любимого. Не каждой выпадает такое счастье.

Родители собирались долго. Машина с кольцами стояла у подъезда и успела собрать полный двор любопытных соседей.

Кто это у них выходит замуж? Девушек было не так много. Гадали — Галя с двенадцатого? А может, Настя с шестого? Настя, наверно, её каждый вечер мальчик провожает.

Алёна никому не приходила в голову. Ахнули, когда она вышла со своими в подвенечном платье…

Слава нервничал, Алёна с родными запаздывала. Может, всё же передумала? Вёл себя, как дурак…

Он ждал её в нижнем зале, где был вход и раздевалка. И они вошли, у неё забрали пальтишко, взрослые пошли к гардеробу, а она осталась посреди зала.

Он смотрел на неё издали. В платье, без своей защитной мальчиковой одёжки, она выглядела иначе, какой-то беспомощной и растерянной.

Увидела его, опустила глаза. Ждала, что он подойдёт к ней? А он медлил. Что-то поднималось в душе, непонятное, незнакомая огромная волна нежности.

У него будет эта девочка-жена. Он никогда не обидит её и не предаст. Будет баловать, носить на руках. Она будет ждать его с работы… Родит ему мальчишку, такого, как Максимка…

Все были в верхнем зале, никто не мешал ему смотреть, как она идёт, медленно, об руку с отцом, неуверенно, робко…

Он опомнился и бросился навстречу:

— Здравствуйте, мои дорогие! Это тебе, Алёна, — и протянул букет.

Он был особенный, из миниатюрных розочек, алое сердечко на белом фоне.

— Ты выглядишь потрясающе. И платье тебе идёт больше, чем джинсы. Но почему ты не улыбаешься, Аленький? Посмотри на меня. Если ты не будешь улыбаться, тётенька там, наверху, подумает, что тебя выдают замуж насильно.

Она подняла на него глаза и засмеялась. Тревога отступила, и пришло, наконец, радостное предчувствие счастья.

Наверх он вёл её сам. Их окружили:

— Ну, Алёна, ты прямо принцесса!

— Не волнуйтесь, наша очередь четвёртая!

Подошёл Виталий:

— Здравствуйте! Чей я свидетель, твой, Слава, или Алёны?

— Алёны, — вмешалась Катя, — Славин свидетель — я.

— Машин хватит? — спросил Слава.

— Хватит, две резервные. Успокойся, ты здесь кто? Жених. И ни за что не отвечаешь. Привык у себя в игрушках командовать! Она держалась за Славину руку и улыбалась.

Вышли из кабинета в небольшой зал. Там были только свои. Алёна искоса поглядывала на свою правую руку, где красовалось кольцо. Она была уже другим человеком, Алёной Лесниковой, и это было прекрасно и удивительно. Просто кружилась голова!

— Так, — сказал Виталик, — все на эту сторону. Алёна, поворачивайся спиной. Бросай букет! Кто поймает, в будущем году выйдет замуж или женится!

Букет летел не спеша, толпа двинулась ему навстречу. Он оказался в руках у Татьяны. Девочки были разочарованны, она — растеряна…

— По машинам, по машинам! — командовал Виталий.

Все двинулись к выходу, Катя подошла к Татьяне, взяла об руку. Та задумчиво смотрела на букет, доставшийся ей явно по ошибке.

— Зачем я его схватила, достался бы кому-нибудь из девочек. Какое замужество в сорок лет!

— Психологи говорят, если хочешь изменить жизнь, это надо делать именно в сорок. Я займусь этим. У Луизы, крёстной Максимки, брачное агентство. Заветный сайт, для избранных, с завидными женихами, нашими и из-за бугра. Только мы пропадём, если ты уедешь!

— С тобой — никогда, Катерина. Я подумаю, а что! Случайностей не бывает.

Они не видели, как Слава взял Алёну на руки и понёс к машине. И Маруся бежала следом с её пальтишком и не вытирала слёз.

Олег заставил себя привыкнуть к тюремным будням, к размеренности подневольной жизни. Тебе всё напоминает, что ты не человек, ты зэк.

Когда он был мальчишкой, тюрьма казалась чем-то временным, помехой в его жизни, которая потом будет другой — долгой, прекрасной, счастливой.

Сейчас для него не существовало будущего. В свои сорок с небольшим он чувствовал себя стариком.

Как тот джин из бутылки — перестал дёргаться, рваться наружу. Притерпелся к её нерушимым стенкам, запаянному горлышку, затхлой атмосфере.

Каждый Катин приезд был напоминанием о невозвратном прошлом, будоражил, выбивал из колеи. Катя всё ещё была его женщиной, но его это тяготило. И он злился на неё и ругал себя — не надо было соглашаться на свадьбу! Будто он сам не хотел этого не мог представить, что он её больше не увидит.

Надо было отказаться. Ну, она — маленькая влюблённая дурочка. А он же взрослый, трезвый мужик! Он должен быть один, никаких привязанностей, только так здесь можно выжить.

С Катей нужно расстаться, чем скорей, тем лучше.

А дальше? Жить день за днём просто жить и тянуть, тянуть эту лямку до конца.

А что потом? Потом он будет свободным человеком. Никому не нужным, но свободным. Катю и детей он обеспечил, слава Богу.

Если фирма окончательно не развалится, какие-то дивиденды будут. Крыша над головой. Квартира Максиму, когда подрастёт и захочет самостоятельности. Да она выскочит замуж за того же Славика! Он её возьмёт не только с двумя детьми, а с десятью, — успокаивал он себя. Ему нужно думать о своей жизни.

Один счёт остался. Если жить экономно, очень экономно, где-нибудь в глуши, хватит надолго. Чтобы никто не знал, кто ты и откуда.

А что, если Остров?! На дорогу в один конец уйдут какие-то деньги, но зато дом там не нужен, соорудил себе шалаш с москитной сеткой… Еда не стоит ничего. Можно помогать тащить сеть по утрам.

Он видел — кого только не было в этой босой полуголой толпе — местные в набедренных повязках и бывшие европейцы, неведомо как попавшие сюда, почерневшие от здешнего солнца, в остатках одежды, выбеленной им и выношенной до предельной ветхости.

Если и встретится случайно кто-то из отеля — его не узнать, его и сейчас узнать невозможно.

Главное — развестись с Катей, снять с души этот груз. Ему и так хватает, выше головы.

Ей скажет Алексей, так будет лучше. Но пусть она не приезжает к нему, не причиняет лишней боли!

К Олегу Катя поехала в первые же выходные. Он опять заказал короткое свидание. Ехала с тяжёлым сердцем. Спросить — почему не заказываешь долгожданные три дня, ты больше не любишь меня, напился?

Не спросит, конечно…

Поездки к нему давно перестали быть радостью, горькой, но радостью.

Ждала трёхдневного свидания. Он вспомнит, вспомнит, что она его женщина до последней клеточки. Но он опять заказал короткое. Хотя девочке было уже почти два годика.