Огонь в твоих глазах. Обещание - Любовь Черникова

Ответ охотницы заставил обоих ошарашенно замолчать.

* * *

— Сестра! У меня есть сестра! Кто бы мог подумать? — наверное в сотый раз за последние полчаса всплеснул руками адепт.

— Скажи это ещё раз, и я за себя не ручаюсь. — Крэг делано закатил глаза, и тут же бросил игривый взгляд на Киру.

За окном воцарилась тьма, а в избушке царили тепло и уют. Новый знакомец и обретенный родственник оказались приятными людьми и как-то сразу принялись её опекать. Невольно вспомнились времена, когда был жив отец и в душе поселилась надежда. Теперь Пасита ей не указ, да и творить недоброе он больше не посмеет. Вот и брат подтвердил. Эх, если бы она заранее знала эти тонкости, все могло бы быть совсем по иному.

После разговоров стало понятно, что охота отменяется и завтра нужно возвращаться в деревню. Нааррон о расследовании ляпнул нарочно, с ходу решив, что это даст им с Крэгом право невозбранно попасть в дом, где жил Каррон и поискать там Книгу Излома. Теперь же скрывать причину он не видел смысла и признался, когда понял, что она была близка с отцом.

— Паситы сейчас нет. Вернется только завтра. Если мы его опередим сможем взять книгу. Я знаю, где он её прячет. — Кира мысленно корила себя за то, что тогда выбрала нож. Нужно было забрать и книгу тоже. — Его прихвостень Харила — нам не указ, — при этих словах она непроизвольно окинула взглядом внушительную фигуру Защитника и в который уже раз покраснела: «Да что это такое! Сижу глазки строю весь вечер, будто на гулянках!»

А посмотреть было на что. Крэг казался пониже ростом, чем Пасита, но чуть шире в плечах. Коротко стриженые по обычаю Ордена волосы, отросли за время путешествия. Чуть светлей, чем у Микора, и на вид не такие жесткие они контрастировали с удивительным цветом глаз, какого она ещё никогда не встречала.

Лучезарная открытая улыбка, каждый раз озаряла лицо Защитника, стоило ему на неё посмотреть.

— Чего пялишься? — буркнула Кира, поймав его взгляд.

— Это я пялюсь?! — искренне возмутился парень, — Это ты на меня всё время пялишься. Я будто зверушка какая?

— Ты тоже на меня смотришь! — пришла очередь Киры возмущаться.

— Понравилась, вот и смотрю, — развел руками Защитник. — Ничего не могу с собой поделать.

— И когда же успела? — Кира и сама не поняла, откуда в её голосе взялась эта игривость.

— Да сразу. Я, когда увидел, что Нааррон валяется, так и понял, что ты — свой человек. Обрадовался, что ты его прибила — достал он меня уже. Бабах и влюбился.

— Даже влюбился? Вот так прямо сразу?! — Кира покраснела не то от смущения, не то от возмущения.

— Эй, друг, полегче! — Нааррон обнял Киру за плечи. — Это моя сестренка!

— Керун, Как ты мог так странно перемешать этих людей? — Крэг, паясничая, воздел рук к потолку. — Это надо же! Дева-воин и брат-заучка. Вы же похожи, как две капли, — тут он явно преувеличил для пущего эффекту, — Тебе косичек не хватает, а тебе — щетины… — договорить ему не дали.

Брат с сестрой, не сговариваясь, обрушили на Защитника град шуточных тумаков, и он нарочито визжа полез под лавку, заставив друзей покатится со смеху.

Отсмеявшись, они разошлись по лавкам. У мужчин выдалось непростое путешествие. Последние три дня они почти не спали, спешно уходя от настигающей Стаи. Мороз и голод выгнали хищников из леса, и вой слышался каждый раз все ближе.

К счастью, они удачно свернули и набрели на эту вот самую охотничью избушку, где и решили перевести дух — сил ни у людей, ни у лошадей почти не осталось. Все это за ужином поведал Крэг в своей обычно полушутливой манере. Теперь Кира лежала, глядя в темноту и прислушиваясь к шорохам за окном: «Идет Стая. Что-то будет…».

Вдруг подумалось, что она так и не открыла им своей тайны. Не сказала, что Пасита её тренирует, и что она, похоже, Защитница. А никто из них не поинтересовался, что её связывает с Защитником Золотых Орешков, будто намеренно избегая скользкой темы. Кира гадала — почему так поступила? Не выдалось подходящего момента или же просто испугалась? Ладно, на разговоры ещё будет время.

Кира полежала ещё чуть-чуть, предаваясь размышлениям и, улыбнувшись, решилась:

— Крэг? — позвала шепотом. — Спишь?

— М-м?

— А я тебе и правда понравилась бы со щетиной?

Последовала короткая пауза, а затем предельно серьезный ответ:

— Правда. Даже лысая, — он ещё немного помолчал и добавил, — даже горбатая. Ещё через мгновение оба прыснули.

— Да тише вы! Дайте поспать наконец! — проворчал Нааррон. — Первая ночь, когда никто над ухом не воет, а вы тут все портите.

— И правда не воет. Странно… — пробормотал засыпая Защитник.

Кира уснула с улыбкой на губах.

Она снова забыла принять Матренино зелье и увидела сон. В нем странно переплелись три образа: Микор, со смехом отправляющий её сеять репу. Пасита, с презрительным выражением лица ругающий её косички, а потом умоляющий о прощении. И Крэг, который бросил в них охапку дров, заставив раствориться в дымке, а затем обернулся и проникновенно сказал: «Даже горбатая!». Его глаза пожелтели, превращаясь в волчьи. Вокруг стало темно и вот уже перед ней вместо Защитника сидит крупный зверь. Волк поднял голову к усыпанному звездами небу и протяжно завыл.

Стая! — Кира подскочила на постели.

Харила застыл посреди горницы, обхватив голову руками, закружился, издав не то рык, не то вой отчаянья.

— Где! Где, сартог меня дери, эта книга?

Он сходил с ума, наверное, уж в сотый раз простукивая половицы, каждую подковырнул ножом, нажал, попробовал сдвинуть в сторону. Стены, потолок, притолоку, лавки, стол, постель тин Хорвейга — он проверил все. Книги нигде не было.

Харила даже пошарил в печи, хотя это было глупо — он собственноручно её растапливает каждый день.

— Думай тин Шноббер! Думай!

Пасита может быстро её достать и спрятать, значит на деле ничего сложного. Он снова лихорадочно обвёл комнату взглядом, но никаких новых идей в голову не пришло.

— Прав Мордан. Я — тупица.

Вспомнив о брате Харила испытал новую волну разочарования. Кузен ни разу не написал с тех пор, как уехал. Обиделся? Наверное, дядя и правда заслал его в «Болотное поместье». Но это тоже не повод для молчания. Написать можно оттуда угодно.

Мысли сделав круг, плавно вернулись к первоисточнику проблем. Нариша стала терять к нему интерес. Не улыбалась, почти не ласкалась, как прежде. Уворачивалась от его поцелуев и надувала свои шаловливые губки, едва позволяя чмокнуть. Казалось с наступлением зимы замерзли и её чувства. На последнем свидании, кутаясь в богато украшенную соболем шубку, она назначила день и час новой встречи. Сказала, чтобы смел явиться только с книгой, или не приходил вовсе…