Скифы: расцвет и падение великого царства - Валерий Гуляев

«Погребение в кургане, – отмечает автор раскопок С.С. Черников, – было разграблено, вероятно, лет через 50 после захоронения. Грабители заложили в центре насыпи вертикальный шурф Шурф вышел почти в центр могильного сооружения, ближе к юго-восточному углу. Грабители проникли в склеп уже после того, как трупы почти совсем разложились. Дрожа от страха перед возможным обвалом и стаскивая со скелетов крупные ценные предметы и полуистлевшие одежды со множеством золотых украшений, они разбросали кости, отдельные бляшки и предметы по всему пространству прорытого ими хода…»

На дощатом полу деревянной гробницы лежали два человеческих скелета (мужчины 40–50 лет, европеоида по облику, и женщины 50–60 лет смешанного европеоидно-монголоидного типа) и уцелевшие вещи. Видимо, когда грабители проникли в склеп, одно из бревен перекрытия у северной стенки рухнуло и частично накрыло колчан, лежавший на полу. Таким образом, под упавшей частью крыши оказались 8 бронзовых ромбических наконечников стрел и 4 золотых фигуры оленей – украшения колчана. Сам колчан был сделан из шкуры ноги оленя, сшитой сухожильными нитками, но очень редким и небрежным стежком. Судя по этому грубому шву и оленям с весьма непрочными вставными инкрустированными ушами, колчан, несомненно, был сделан специально для погребения.

Потом пошли и другие ценные находки, к счастью, не замеченные грабителями. Археологи нашли множество золотых нашивных бляшек в виде фигур животных и птиц. Здесь были олени и орлы, пантеры, кабаны и даже рыбы. Многие бляшки имели ромбовидную и полусферическую форму (с петелькой на обороте).

Типы найденных наконечников стрел доказывают, что курган № 5 был возведен где-то во второй четверти VI в. до н. э.

Тщательный анализ золота из Чиликты позволил С.С. Черникову придти к следующему заключению: «…Все золотые украшения поражают высоким художественным мастерством исполнения, однако при ближайшем рассмотрении бросается в глаза не очень тщательная работа. На всех фигурках оленей, орлов и пантер не зачищены заусенцы, образовавшиеся при штамповке, кое-где видна неровная обрезка. Создается впечатление, что эти вещи делались не для употребления в быту, а специально для погребения. Украшения сделаны явно с расчетом, что смотреть их будут на некотором расстоянии, что не требовало особо тщательной отделки…»

Нетрудно заметить, что этот вывод полностью совпадает и с мнением М.И. Ростовцева о нашивных золотых бляшках, используемых только для похорон (1917 г.) и с моими рассуждениями о «странном золоте» скифов из курганов у с. Колбино на Среднем Дону.

Речь пойдет об археологической сенсации в самом прямом и сугубо научном смысле этого слова. После раскопок римских городов (Стабий, Геркуланум и Помпеи), уничтоженных извержением Везувия в 79 г. н. э., и открытия нетронутой гробницы Тутанхамона в Египте в истории археологической науки не было события более яркого и важного, чем феномен алтайских «ледяных» гробниц I тыс. до н. э. По полноте информации о давно ушедшей жизни людей, живших более 25 веков назад, и по сохранности всех предметов (в том числе из органических материалов) курганы Пазырыкской культуры VI–III вв. до н. э. не знают себе равных. Это подлинные «скифские Помпеи».

В 30-е – 50-е гг. XX в. С.И. Руденко и М.П. Грязнов провели раскопки на Улаганском нагорье пяти Пазырыкских курганов, давших название археологической культуре скифского времени Горного Алтая. Находки вызвали огромный резонанс в научном мире. В «замерзших» могилах кочевой знати сохранились вещи, никогда не попадавшие в руки археологов: ворсовые ковры, красочные войлоки с аппликациями, деревянные резные украшения, седла, одежда, мумифицированные тела людей, трупы лошадей и многое другое.

Уникальное стечение обстоятельств: климатические условия Восточного Алтая и особенности устройства погребального сооружения с каменной насыпью и глубокой могилой способствовали образованию мерзлоты, сохранившей почти в первозданном виде всю органику. Настолько «живой» археологическая культура не представала еще никогда. С тех пор «замерзшие» могилы Горного Алтая стали «золотой мечтой» для археологов.

Новое время требовало и новой методики раскопок, а ее надо было выработать. Исследование «замерзших» могил – это, по сути, новое направление в археологии, которое только предстоит создать. Слово «раскапывать» здесь неуместно, с памятников такого рода только снимают насыпь, а затем «размораживают». Причем особенно сложно проделать это без всякого ущерба для вещей, сохранившихся во льду. Вторая такая же важная часть работ – это консервация и реставрация полученного материала.

Теоретически можно было предположить, что в горах Алтая есть и другие курганы с «замерзшими» могилами. Но как их найти?

Об эпопее современных археологических исследований «ледяных» гробниц Алтая рассказывает новосибирский археолог Наталья Викторовна Полосьмак.

«Поиски курганов с „замерзшими" могилами привели нас в 1990 г. на Южный Алтай – 2,5 тысяч метров над уровнем моря, на плато У кок. Это необычный район – здесь проходит граница Монголии, Китая, Алтая и Казахстана. А когда-то не было никаких границ, только летние пастбища, зимники и тропы кочевников – скрещение судеб людей и народов. Природа сама потихоньку втягивала нас в жизнь естественную, как дыхание, которое сначала перехватывало на этой высоте. Ландшафт с множеством разноцветных озер и разбросанными кое-где огромными валунами – следами ледника – тоже часть древней культуры, декорация к давно происходившим событиям. Здесь, под „бездонным куполом Азии“ мы как нигде близки к тем, кто в V веке до Рождества Христова пас в этих местах стада и хоронил сородичей. Отсутствие комфорта, который почти невозможно создать в этом безлесном и труднодоступном краю, привносит нечто общее в духовное состояние наше и древних: жизнь в продуваемых ветрами палатках подчиняется разумным законам природы. Мы зависим от погоды и знаем, когда пойдет дождь и какая туча принесет снег, разбиваем утром тонкий лед в ведрах и умываемся в озере, по которому плавают хлопья белой пены и непуганые утки.

Название кургану, который мы выбрали для раскопок, дала река Ак-Алаха – быстрая и мутная, текущая с ледников. Раскопанный курган далеко не самый большой (всего около 18 метров в диаметре), он принадлежал знати „среднего" ранга, элите кочевого общества. Курган был необыкновенно красив в окружении снежных гор и дикой природы, такой же, как 2,5 тыс. лет назад. Он выделялся системой поминальных колец, выложенных из камней с западной стороны и „балбалами“ – черными плитами, вертикально врытыми в землю по направлению к востоку. Тысячи мелких камней и больших валунов образовывали законченной формы гладкую невысокую насыпь.

Конечно, мы волновались, будет ли в кургане мерзлота. Если бы не она, мы нашли бы только несколько железных предметов и бронзовое зеркало. Пограничники, единственные обитатели этого края, обнадеживали нас, рассказывая, что даже в разгар лета мерзлый грунт начинается на глубине примерно 70 сантиметров, а кое-где и выше. Это подтвердили и раскопки кургана. После снятия насыпи, которую мы разобрали руками, в центре кургана обнаружилось четырехугольное „пятно“ могильной ямы. Погребальная камера сооружалась уже в промерзшей почве, и раскапывать ее – исключительно тяжелое дело. Усложняло ситуацию и то, что почвы здесь аллювиальные и стенки могилы держались только до тех пор, пока были замерзшими. Под действием теплого воздуха и солнца они оттаивали и осыпались, их крепили почти с самого верха ямы лиственничными плахами. Этим отчасти объясняется не слишком большая для пазырыкской культуры глубина могильной ямы – три метра».